– Я не назвал ни одного имени, потому что ни одного не знаю; я сказал ему только девичью фамилию его матери, поэтому он и догадался. Но ему известно, что его дядя был в числе людей, произнёсших ей приговор.

Et il retomba épuisé.

И он упал в изнеможении.

Grimaud voulut lui porter secours et avança sa main vers le manche du poignard.

Гримо хотел помочь ему и протянул руку к рукоятке кинжала.

— Ne me touchez pas, dit le bourreau ; si l’on retirait ce poignard, je mourrais.

– Не касайтесь меня, – сказал раненый. – Если вытащите кинжал, я умру.

Grimaud resta la main étendue, puis tout à coup se frappant le front du poing :

Рука Гримо замерла в воздухе, затем он ударил себя по лбу и сказал:

— Ah ! mais si jamais cet homme apprend qui sont les autres, mon maître est perdu alors.

– Но если этот человек узнает когда-нибудь имена этих людей, то мой господин погиб!

— Hâtez-vous, hâtez-vous !

– Торопитесь, торопитесь! –

s’écria le bourreau, prévenez-le, s’il vit encore ; prévenez ses amis ; ma mort, croyez-le bien, ne sera pas le dénouement de cette terrible aventure.

воскликнул палач. – Предупредите его, если он жив ещё. Предупредите его товарищей… Поверьте, эта ужасная история не закончится моей смертью.

– Куда он ехал? –

спросил Гримо.

– В Париж.

– Кто остановил его?

— Deux jeunes gentilshommes qui se rendaient à l’armée, et dont l’un d’eux, j’ai entendu son nom prononcé par son camarade, s’appelle le vicomte de Bragelonne.

– Двое молодых дворян, направляющихся в армию; одного из них зовут виконтом де Бражелоном; так, я слышал, называл его спутник.

— Et c’est ce jeune homme qui vous a amené ce moine ?

– И этот молодой человек привёл к вам монаха?

— Oui.

– Да.

Grimaud leva les yeux au ciel.

Гримо поднял глаза к небу.

— C’était donc la volonté de Dieu ? dit-il.

– Такова, значит, воля всевышнего, – сказал он.

— Sans doute, dit le blessé.

– Без сомнения, – подтвердил раненый.

— Alors voilà qui est effrayant, murmura Grimaud ; et cependant cette femme, elle avait mérité son sort.

– Это ужасно, – прошептал Гримо. – Но все же эта женщина заслужила свою участь.

N’est-ce donc plus votre avis ?

Ведь вы тоже так считаете?

— Au moment de mourir, dit le bourreau, on voit les crimes des autres bien petits en comparaison des siens.

– В минуту смерти преступления других кажутся очень малыми в сравнении со своими собственными.

Et il tomba épuisé en fermant les yeux.

И, закрыв глаза, раненый в изнеможении упал на подушку.

Grimaud était retenu entre la pitié qui lui défendait de laisser cet homme sans secours et la crainte qui lui commandait de partir à l’instant même pour aller porter cette nouvelle au comte de La Fère, lorsqu’il entendit du bruit dans le corridor et vit l’hôte qui rentrait avec le chirurgien, qu’on avait enfin trouvé.

Гримо колебался между состраданием, запрещавшим ему оставить этого человека без помощи, и страхом, повелевавшим ему скакать немедленно с неожиданной вестью к графу де Ла Фер. Вдруг в коридоре послышались шаги, вошёл трактирщик с лекарем, которого наконец отыскали.

Plusieurs curieux suivaient, attirés par la curiosité ; le bruit de l’étrange événement commençait à se répandre.

Следом за ними явилось несколько любопытных, так как молва о странном происшествии начала распространяться.

Le praticien, s’approcha du mourant, qui semblait évanoui.

Лекарь подошёл к умирающему, находившемуся, казалось, в забытьи.

— Il faut d’abord extraire le fer de la poitrine, dit-il en secouant la tête d’une façon significative.

– Прежде всего надо удалить кинжал из груди, – сказал он, многозначительно качая головой.

Grimaud se rappela la prophétie que venait de faire le blessé et détourna les yeux.

Гримо вспомнил слова раненого и отвернулся.

Le chirurgien écarta le pourpoint, déchira la chemise et mit la poitrine à nu.

Лекарь расстегнул камзол, разорвал рубашку умирающего и обнажил грудь.

Le fer, comme nous l’avons dit, était enfoncé jusqu’à la garde.

Кинжал был погружен по самую рукоятку. Лекарь взялся за неё и потянул.

Le chirurgien le prit par l’extrémité de la poignée ; à mesure qu’il l’attirait, le blessé ouvrait les yeux avec une fixité effrayante.

По мере того как он вынимал кинжал, глаза раненого раскрывались все больше и больше, и взгляд их становился ужасающе неподвижным.

Lorsque la lame fut sortie entièrement de la plaie, une mousse rougeâtre vint couronner la bouche du blessé, puis au moment où il respira, un flot de sang jaillit de l’orifice de sa blessure ; le mourant fixa son regard sur Grimaud avec une expression singulière, poussa un râle étouffé, et expira sur-le-champ.

Когда лезвие было все извлечено из раны, красноватая пена показалась на губах раненого. Он тяжело вздохнул. Кровь хлынула потоком из раны; умирающий со странным выражением устремил свой взгляд на Гримо, захрипел и тотчас же испустил дух.

Alors, Grimaud ramassa le poignard inondé de sang qui gisait dans la chambre et faisait horreur à tous, fit signe à l’hôte de le suivre, paya la dépense avec une générosité digne de son maître et remonta à cheval.

Гримо поднял облитый кровью кинжал, который, вызывая ужас всех окружающих, лежал на полу, сделал знак хозяину выйти с ним, расплатился с щедростью, достойной его господина, и вскочил на лошадь.

Grimaud avait pensé tout d’abord à retourner droit à Paris, mais il songea à l’inquiétude où son absence prolongée tiendrait Raoul ; il se rappela que Raoul n’était qu’à deux lieues de l’endroit où il se trouvait lui-même, qu’en un quart d’heure il serait près de lui, et qu’allée, retour et explication ne lui prendraient pas une heure :

Первою мыслью Гримо было тотчас же вернуться в Париж, но он подумал, что его долгое отсутствие встревожит Рауля, что он всего в двух милях от него и что поездка отнимет всего четверть часа, а разговор и объяснение не больше часа.

il mit son cheval au galop, et dix minutes après il descendait au Mulet-Couronné, la seule auberge de Mazingarbe.

Он пустил лошадь галопом и через десять минут остановился перед «Коронованным мулом», единственной гостиницей в Мазенгарбе.

Aux premiers mots qu’il échangea avec l’hôte, il acquit la certitude qu’il avait rejoint celui qu’il cherchait.

С первых же слов хозяина Гримо понял, что нашёл того, кого искал.

Raoul était à table avec le comte de Guiche et son gouverneur, mais la sombre aventure de la matinée laissait sur les deux jeunes fronts une tristesse que la gaieté de M. d’Arminges, plus philosophe qu’eux par la grande habitude qu’il avait de ces sortes de spectacles, ne pouvait parvenir à dissiper.

Рауль сидел за столом с де Гишем и его наставником. От мрачного утреннего происшествия на лицах молодых людей ещё сохранилось облачко грусти, которое никак не могла рассеять весёлость д’Арменжа, привыкшего наблюдать подобные зрелища глазами философа.

Tout à coup la porte s’ouvrit, et Grimaud se présenta pâle, poudreux et encore couvert du sang du malheureux blessé.

Внезапно дверь отворилась, и вошёл Гримо, бледный, весь в пыли и ещё забрызганный кровью несчастного раненого.

— Grimaud, mon bon Grimaud, s’écria Raoul, enfin te voici.

– Гримо, мой дорогой, – воскликнул Рауль, – наконец-то ты здесь!

Excusez-moi, Messieurs, ce n’est pas un serviteur, c’est un ami.

Извините меня, господа, это не слуга, это друг. –

Et se levant et courant à lui :

И, подбежав к нему, продолжал: –

— Comment va M. le comte ?

Здоров ли граф?

continua-t-il ; me regrette-t-il un peu ?

Скучает ли по мне?

L’as-tu vu depuis que nous nous sommes quittés ?

Видел ли ты его после того, как мы расстались?

Réponds, mais j’ai de mon côté bien des choses à te dire.

Отвечай же.

Va, depuis trois jours, il nous est arrivé force aventures ; mais qu’as-tu ?

Мне тоже есть что тебе рассказать; да, за три дня у нас было немало приключений. Но что с тобой?

comme tu es pâle !

Как ты бледен!

Du sang !

На тебе кровь!

pourquoi ce sang ?

Откуда эта кровь?

— En effet, il y a du sang !

– В самом деле, кровь! –

dit le comte en se levant.

сказал граф, вставая. –

Êtes-vous blessé, mon ami ?

Вы ранены, мой друг?

— Non, Monsieur, dit Grimaud, ce sang n’est pas à moi.

– Нет, сударь, – сказал Гримо, – это не моя кровь.

— Mais à qui ?

– Чья же? –

demanda Raoul.

спросил Рауль.

— C’est le sang du malheureux que vous avez laissé à l’auberge, et qui est mort entre mes bras.

– Это кровь несчастного, которого вы оставили в гостинице. Он умер у меня на руках.

— Entre tes bras !

– У тебя на руках!

cet homme !

Этот человек!

mais sais-tu qui il était ?

Но знаешь ли ты, кто это такой?

— Oui, dit Grimaud.

– Да, – сказал Гримо.

— Mais c’était l’ancien bourreau de Béthune.

– Ведь это бывший палач из Бетюна.

— Je le sais.

– Да, знаю.

— Et tu le connaissais ?

– Так ты раньше знал его?

— Je le connaissais.

– Да.

— Et il est mort ?

– Он умер?

— Oui.

– Да.

Les deux jeunes gens se regardèrent.

Молодые люди переглянулись.

— Que voulez-vous, Messieurs, dit d’Arminges, c’est la loi commune, et pour avoir été bourreau on n’en est pas exempt.

– Что ж делать, господа, – сказал д’Арменж, – это закон природы, которого не избегнуть и палачам.

Du moment où j’ai vu sa blessure, j’en ai eu mauvaise idée ; et, vous le savez, c’était son opinion à lui-même, puisqu’il demandait un moine.

Как только я увидел его рану, я решил, что дело плохо, да и сам он, очевидно, был того же мнения, раз требовал монаха.

À ce mot de moine, Grimaud pâlit.

При слове «монах» Гримо побледнел.

— Allons, allons, à table ! dit d’Arminges, qui, comme tous les hommes de cette époque et surtout de son âge, n’admettait pas la sensibilité entre deux services.

– Ну, за стол, за стол, – сказал д’Арменж, который, как и все люди его времени, а тем более его возраста, не терпел, чтобы трапеза прерывалась чувствительными разговорами.

— Oui, Monsieur, vous avez raison, dit Raoul.

– Да, да, вы правы.

Allons, Grimaud, fais-toi servir ; ordonne, commande, et après que tu seras reposé, nous causerons.

Ну, Гримо, вели себе подать, заказывай, распоряжайся, а когда отдохнёшь, мы потолкуем.

— Non, Monsieur, non, dit Grimaud, je ne puis pas m’arrêter un instant, il faut que je reparte pour Paris.

– Нет, сударь, – сказал Гримо, – я не могу оставаться ни одной минуты. Я должен сейчас же ехать в Париж.

— Comment, que tu repartes pour Paris !

– Как, в Париж?

tu te trompes, c’est Olivain qui va partir ; toi tu restes.

Ты ошибаешься, это Оливен туда поедет, а ты останешься.

— C’est Olivain qui reste, au contraire, et c’est moi qui pars.

– Напротив, Оливен останется, а я поеду.

Je suis venu tout exprès pour vous l’apprendre.

Я нарочно для этого и прискакал, чтобы вам об этом сообщить.

— Mais à quel propos ce changement ?

– Почему такая перемена?

— Je ne puis vous le dire.

– Этого я не могу вам сказать.

— Explique-toi.

– Объясни, пожалуйста.

— Je ne puis m’expliquer.

– Не могу.

— Allons, qu’est-ce que cette plaisanterie ?

– Что это ещё за шутки!

— Monsieur le vicomte sait que je ne plaisante jamais.

– Вы знаете, виконт, что я никогда не шучу.

— Oui, mais je sais aussi que M. le comte de La Fère a dit que vous resteriez près de moi et qu’Olivain retournerait à paris.

– Да, но я знаю также приказание графа де Ла Фер, чтобы вы остались со мной, а Оливен вернулся в Париж.

Je suivrai les ordres de M. le comte.

Я следую распоряжениям графа.

— Pas dans cette circonstance, Monsieur.

– Но не при данных обстоятельствах, сударь.

— Me désobéirez-vous, par hasard ?

– Уж не собираетесь ли вы ослушаться меня?

— Oui, Monsieur, car il le faut.

– Да, сударь, потому что так надо.

— Ainsi, vous persistez ?

– Значит, вы упорствуете?

— Ainsi je pars ; soyez heureux, monsieur le vicomte.

– Значит, я уезжаю. Желаю счастья, господин виконт.

Et Grimaud salua et tourna vers la porte pour sortir.

Гримо поклонился и направился к двери.

Raoul, furieux et inquiet tout à la fois, courut après lui et l’arrêta par le bras.

Рауль, разгневанный и вместе с тем обеспокоенный, побежал за ним и схватил его за руку.

— Grimaud ! s’écria Raoul, restez, je le veux !

– Гримо, останьтесь, я хочу, чтобы вы остались.

— Alors, dit Grimaud, vous voulez que je laisse tuer M. le comte.

– Значит, вы желаете, – сказал Гримо, – чтобы я дозволил убить графа?

Grimaud salua et s’apprêta à sortir.

Он снова поклонился, готовясь выйти.

— Grimaud, mon ami, dit le vicomte, vous ne partirez pas ainsi, vous ne me laisserez pas dans une pareille inquiétude.

– Гримо, друг мой, – сказал виконт, – вы так не уедете, вы не оставите меня в такой тревоге.

Grimaud, parle, parle, au nom du ciel !

О Гримо, говори, говори, ради самого неба!

Et Raoul tout chancelant tomba sur un fauteuil.

И Рауль, шатаясь, упал в кресло.

— Je ne puis vous dire qu’une chose, Monsieur, car le secret que vous me demandez n’est pas à moi.

– Я могу сказать вам только одно… Тайна, которой вы у меня допытываетесь, не принадлежит мне.

Vous avez rencontré un moine, n’est-ce pas ?

Вы встретили монаха?

— Oui.

– Да.

Les deux jeunes gens se regardèrent avec effroi.

Молодые люди с ужасом посмотрели друг на друга.

— Vous l’avez conduit près du blessé ?

– Вы привели его к раненому?

— Oui.

– Да.

— Vous avez eu le temps de le voir, alors ?

– И вы имели время его разглядеть?

— Oui.

– Да.

— Et peut-être le reconnaîtriez-vous si jamais vous le rencontriez ?

– И узнаете его, если опять встретите?

— Oh ! oui, je le jure, dit Raoul.

– О да, клянусь в том, – сказал Рауль.

— Et moi aussi, dit de Guiche. — Eh bien !

– И я тоже, – сказал де Гиш.

si vous le rencontrez jamais, dit Grimaud, quelque part que ce soit, sur la grande route, dans la rue, dans une église, partout où il sera et où vous serez, mettez le pied dessus et écrasez-le sans pitié, sans miséricorde, comme vous feriez d’une vipère, d’un serpent, d’un aspic ; écrasez-le et ne le quittez que quand il sera mort ; la vie de cinq hommes sera pour moi en doute tant qu’il vivra.

– Если когда-нибудь вы встретите его где бы то ни было, по дороге, на улице, в церкви, все равно где, наступите на него ногой и раздавите без жалости, без сострадания, как раздавили бы змею, гадину, ехидну. Раздавите и не отходите, пока не убедитесь, что он мёртв. Пока он жив, жизнь пяти людей будет в опасности.

Et sans ajouter une seule parole, Grimaud profita de l’étonnement et de la terreur où il avait jeté ceux qui l’écoutaient pour s’élancer hors de l’appartement.

И, воспользовавшись изумлением и ужасом, охватившими его собеседников, Гримо, не прибавив больше ни слова, поспешно вышел из комнаты.

— Eh bien ! comte, dit Raoul en se retournant vers de Guiche, ne l’avais-je pas bien dit que ce moine me faisait l’effet d’un reptile !

– Ну, граф, – сказал Рауль, обращаясь к де Гишу, – не говорил ли я вам, что этот монах производит на меня впечатление гада?

Deux minutes après on entendait sur la route le galop d’un cheval. Raoul courut à la fenêtre.

Через две минуты, заслышав на дороге лошадиный топот, Рауль поспешил к окну.

C’était Grimaud qui reprenait la route de Paris.

Это Гримо возвращался в Париж.

Il salua le vicomte en agitant son chapeau et disparut bientôt à l’angle du chemin.

Он приветствовал виконта, взмахнув шляпой, и вскоре исчез за поворотом дороги.

En route Grimaud réfléchit à deux choses :

Дорогой Гримо думал о двух вещах:

la première, c’est qu’au train dont il allait son cheval ne le mènerait pas dix lieues. La seconde, c’est qu’il n’avait pas d’argent.

первое – что если ехать так быстро, его лошадь не выдержит и десяти миль; второе – что у него нет денег.

Mais Grimaud avait l’imagination d’autant plus féconde qu’il parlait moins.

Но если Гримо говорил мало, то изобретательность его от того стала только сильнее.

Au premier relais qu’il rencontra il vendit son cheval, et avec l’argent de son cheval il prit la poste.

На первой же почтовой станции он продал свою лошадь и на вырученные деньги нанял почтовых лошадей.

Get short URL

Text alignment