он рассмеялся. «Впредь мне наука, – сказал он, – давать своим гвардейцам лошадей получше. Если бы они поспели за вами и каждый из них сделал бы столько, сколько вы и ваш друг, – вы сдержали бы слово и доставили бы мне его живым или мёртвым».

— Eh bien ! mais il me semble que ce n’est pas mal, cela, reprit Porthos. — Eh !

– Ну что ж, мне кажется, это неплохо, – заметил Портос.

mon Dieu, non, mon cher, mais c’est la manière dont c’est dit.

– Ах, боже мой, конечно, нет, дорогой мой. Но как это было сказано!

C’est incroyable, interrompit D’Artagnan, combien ces biscuits tiennent de vin !

Просто невероятно, – перебил он свой рассказ, – сколько это печенье поглощает вина.

Ce sont de véritables éponges !

Настоящая губка!

Gimblou, une autre bouteille.

Жемблу, ещё бутылку!

La bouteille fut apportée avec une promptitude qui prouvait le degré de considération dont d’Artagnan jouissait dans l’établissement.

Поспешность, с которой была принесена бутылка, свидетельствовала об уважении, которым пользовался д’Артаньян в заведении.

Il continua :

Он продолжал:

— Aussi je me retirais, lorsqu’il m’a rappelé.

– Я уже уходил, как он опять подозвал меня и спросил:

— Vous avez eu trois chevaux tant tués que fourbus ? m’a-t-il demandé.

«У вас три лошади были убиты и загнаны?» –

— Oui, Monseigneur.

«Да, монсеньор». –

— Combien valaient-ils ?

«Сколько они стоят?»

— Mais, dit Porthos, c’est un assez bon mouvement, cela, il me semble.

– Что же, это, по-моему, похвальное намерение, – заметил Портос.

— Mille pistoles, ai-je répondu.

– Тысячу пистолей, – ответил я.

— Mille pistoles !

– Тысячу пистолей! –

dit Porthos. Oh ! oh !

вскричал Портос. –

c’est beaucoup et s’il se connaît en chevaux, il a dû marchander.

О, это чересчур, и если он знает толк в лошадях, он должен был торговаться.

— Il en avait, ma foi, bien envie, le pleutre, car il a fait un soubresaut terrible et m’a regardé.

– Уверяю вас, ему этого очень хотелось, этому скряге. Он подскочил на месте и впился в меня глазами.

Je l’ai regardé aussi ; alors il a compris, et mettant la main dans une armoire, il en a tiré des billets sur la banque de Lyon.

Я тоже посмотрел на него. Тогда он понял и, сунув руку в ящик, вытащил оттуда билеты Лионского банка.

— Pour mille pistoles ?

– На тысячу пистолей?

— Pour mille pistoles ! tout juste, le ladre ! pas pour une de plus.

– Ровно на тысячу, этакий скряга, ни на пистоль больше.

— Et vous les avez ?

– И они при вас?

— Les voici.

– Вот они.

— Ma foi ! je trouve que c’est agir convenablement, dit Porthos.

– Честное слово, по-моему, он поступил как порядочный человек, – сказал Портос.

— Convenablement !

– Как порядочный человек?

avec des gens qui non seulement viennent de risquer leur peau, mais encore de lui rendre un grand service ?

С людьми, которые не только рисковали из-за него своей шкурой, но ещё оказали ему большую услугу!

— Un grand service, et lequel ?

– Большую услугу, какую же? –

demanda Porthos.

спросил Портос.

— Dame ! il paraît que je lui ai écrasé un conseiller au parlement.

– Ещё бы, я, кажется, задавил ему одного парламентского советника.

— Comment !

– Как!

ce petit homme noir que vous avez renversé au coin du cimetière Saint-Jean.

Это тот чёрный человечек, которого вы сшибли с ног у кладбища?

— Justement, mon cher.

– Именно, мой милый.

Eh bien ! il le gênait.

Понимаете ли, он очень мешал ему.

Malheureusement, je ne l’ai pas écrasé à plat.

К несчастью, я не раздавил его в лепёшку.

Il paraît qu’il en reviendra et qu’il le gênera encore.

Он, по-видимому, выздоровеет и ещё наделает кардиналу неприятностей.

— Tiens !

– Вот как!

dit Porthos, et moi qui ai dérangé mon cheval qui allait donner en plein dessus !

А я ещё осадил мою лошадь, которая чуть было не смяла его.

Ce sera pour une autre fois.

Ну, отложим это до следующего раза…

— Il aurait dû me payer le conseiller, le cuistre ! — Dame !

– Он должен был, скупец, заплатить мне за этого советника!

dit Porthos, s’il n’était pas écrasé tout à fait…

– Но ведь вы не совсем его задавили? – заметил Портос.

— Ah !

– А!

M. de Richelieu eût dit :

Ришелье все равно сказал бы:

Cinq cents écus pour le conseiller !

«Пятьсот экю за советника!»

Enfin n’en parlons plus.

Но довольно об этом.

Combien vous coûtaient vos bêtes, Porthos ?

Сколько вам стоили ваши лошади, Портос?

— Ah ! mon ami, si le pauvre Mousqueton était là, il vous dirait la chose à livre, sou et denier.

– Эх, друг мой, если б бедный Мушкетон был здесь, он назвал бы вам точную цену в ливрах, су и денье.

— N’importe ! dites toujours, à dix écus près.

– Все равно, скажите хоть приблизительную, с точностью до десяти экю.

— Mais Vulcain et Bayard me coûtaient chacun deux cents pistoles à peu près, et en mettant Phébus à cent cinquante, je crois que nous approcherons du compte.

– Вулкан и Баярд мне стоили каждый около двухсот пистолей, и если оценить Феба в полтораста, то это, вероятно, будет полный счёт.

— Alors, il reste donc quatre cent cinquante pistoles, dit d’Artagnan assez satisfait.

– Значит, остаётся ещё четыреста пятьдесят пистолей, – сказал д’Артаньян удовлетворенно.

— Oui, dit Porthos, mais il y a les harnais.

– Да, – ответил Портос, – но не забудьте ещё сбрую.

— C’est pardieu vrai.

– Это правда, черт возьми!

À combien les harnais ?

А сколько стоит сбруя?

— Mais en mettant cent pistoles pour les trois…

– Если положить сто пистолей на три лошади, то…

— Va pour cent pistoles, dit d’Artagnan.

– Хорошо, будем считать, сто пистолей, – прервал д’Артаньян. –

Il reste alors trois cent cinquante pistoles.

У нас остаётся ещё триста пятьдесят.

Porthos inclina la tête en signe d’adhésion.

Портос кивнул головой в знак согласия.

— Donnons les cinquante pistoles à l’hôtesse pour notre dépense, dit d’Artagnan, et partageons les trois cents autres.

– Отдадим пятьдесят хозяйке в счёт нашего содержания и поделим между собой остальные триста.

— Partageons, dit Porthos.

– Поделим, – согласился Портос.

— Piètre affaire ! murmura d’Artagnan en serrant ses billets.

– В общем, грошовое дело, – пробормотал д’Артаньян, пряча свои билеты.

— Heu !

– Гм… –

dit Porthos, c’est toujours cela.

сказал Портос, – это уж всегда так.

Mais dites donc ?

Но скажите-ка…

— Quoi ?

– Что?

— N’a-t-il en aucune façon parlé de moi ?

– Он совершенно обо мне не спрашивал?

— Ah ! si fait !

– Ну как же! –

s’écria d’Artagnan, qui craignait de décourager son ami en lui disant que le cardinal n’avait pas soufflé un mot de lui ; si fait !

воскликнул д’Артаньян, боясь обескуражить своего друга признанием, что кардинал ни словом о нем не обмолвился. –

il a dit…

Он сказал…

— Il a dit ?

– Что он сказал? –

reprit Porthos.

подхватил Портос.

— Attendez, je tiens à me rappeler ses propres paroles ; il a dit :

– Подождите, я хочу припомнить его подлинные слова. Он сказал:

Quant à votre ami, annoncez-lui qu’il peut dormir sur ses deux oreilles.

«Передайте вашему другу, что он может спать спокойно».

— Bon, dit Porthos ; cela signifie clair comme le jour qu’il compte toujours me faire baron.

– Отлично, – сказал Портос. – Ясно как день, что все-таки он собирается сделать меня бароном.

En ce moment neuf heures sonnèrent à l’église voisine.

В этот момент на соседней церкви пробило девять часов.

D’Artagnan tressaillit.

Д’Артаньян вздрогнул.

— Ah ! c’est vrai, dit Porthos, voilà neuf heures qui sonnent, et c’est à dix, vous vous le rappelez, que nous avons rendez-vous à la place Royale. — Ah ! tenez, Porthos, taisez-vous !

– В самом деле, – сказал Портос, – бьёт девять, а в десять, как вы помните, у нас свидание на Королевской площади.

s’écria d’Artagnan avec un mouvement d’impatience, ne me rappelez pas ce souvenir, c’est cela qui m’a rendu maussade depuis hier.

– Молчите, Портос, – нетерпеливо воскликнул д’Артаньян, – не напоминайте мне об этом. Со вчерашнего дня я сам не свой.

Je n’irai pas.

Я не пойду.

— Et pourquoi ?

– Почему? –

demanda Porthos.

спросил Портос.

— Parce que ce m’est une chose douloureuse que de revoir ces deux hommes qui ont fait échouer notre entreprise.

– Потому что мне очень тяжело видеть снова двух людей, по вине которых провалилось наше предприятие.

— Cependant, reprit Porthos, ni l’un ni l’autre n’ont eu l’avantage.

– Но ведь ни тот, ни другой не одержали над нами верх.

J’avais encore un pistolet chargé, et vous étiez en face l’un de l’autre, l’épée à la main.

Мой пистолет был ещё заряжен, а вы стояли оба лицом к лицу со шпагами в руке.

— Oui, dit d’Artagnan ; mais, si ce rendez-vous cache quelque chose…

– Да, – сказал д’Артаньян, – но не кроется ли в свидании…

— Oh ! dit Porthos, vous ne le croyez pas, d’Artagnan.

– О, вы так не думаете, д’Артаньян.

C’était vrai.

Это была правда.

D’Artagnan ne croyait pas Athos capable d’employer la ruse, mais il cherchait un prétexte de ne point aller à ce rendez-vous.

Д’Артаньян не считал Атоса способным на обман, а просто искал предлога, чтобы увильнуть от свидания.

— Il faut y aller, continua le superbe seigneur de Bracieux ; ils croiraient que nous avons eu peur.

– Надо идти, – сказал великолепный сеньор де Брасье. – Иначе они подумают, что мы струсили.

Eh ! cher ami, nous avons bien affronté cinquante ennemis sur la grande route ; nous affronterons bien deux amis sur la place Royale.

Ах, мой друг, раз мы бесстрашно выступили вдвоём против пятидесяти противников на большой дороге, то мы можем смело встретиться с двумя друзьями на Королевской площади.

— Oui, oui, dit d’Artagnan, je le sais ; mais ils ont pris le parti des princes sans nous en prévenir ; mais Athos et Aramis ont joué avec moi un jeu qui m’alarme.

– Да, да, – сказал д’Артаньян, – я это знаю; но они примкнули к партии принцев, не предупредив нас о том. Атос и Арамис провели меня, и это меня тревожит.

Nous avons découvert la vérité hier.

Вчера мы узнали правду.

À quoi sert-il d’aller apprendre aujourd’hui autre chose ?

А вдруг сегодня откроется ещё что-нибудь?

— Vous vous défiez donc réellement ?

– Вы в самом деле не доверяете им? –

dit Porthos.

спросил Портос.

— D’Aramis, oui, depuis qu’il est devenu abbé.

– Арамису – да, с тех пор как он стал аббатом.

Vous ne pouvez pas vous figurer, mon cher, ce qu’il est devenu.

Вы представить себе не можете, мой дорогой, чем он теперь стал.

Il nous voit sur le chemin qui doit le conduire à son évêché, et ne serait pas fâché de nous supprimer peut-être.

По его мнению, мы загораживаем ему дорогу к сану епископа, и он, пожалуй, не прочь нас устранить.

— Ah ! de la part d’Aramis, c’est autre chose, dit Porthos, et cela ne m’étonnerait pas.

– Арамис – другое дело; тут я не удивился бы, – сказал Портос.

— M. de Beaufort peut essayer de nous faire saisir à son tour.

– Пожалуй, господин де Бофор вздумает захватить нас.

— Bah ! puisqu’il nous tenait et qu’il nous a lâchés.

– Это после того, как мы были у него в руках и он отпустил нас на свободу?

D’ailleurs, mettons-nous sur nos gardes, armons-nous et emmenons Planchet avec sa carabine.

Впрочем, будем осторожны, вооружимся и возьмём с собой Планше с его карабином.

— Planchet est frondeur, dit d’Artagnan.

– Планше – фрондёр, – сказал д’Артаньян.

— Au diable les guerres civiles !

– Черт бы побрал эту гражданскую войну! –

dit Porthos on ne peut plus compter ni sur ses amis, ni sur ses laquais.

воскликнул Портос. – Ни на кого нельзя положиться:

Ah !

ни на друзей, ни на прислугу.

si le pauvre Mousqueton était là !

Ах, если бы бедный Мушкетон был здесь!

En voilà un qui ne me quittera jamais.

Вот кто никогда бы меня не покинул!

— Oui, tant que vous serez riche. Eh !

– Да, пока вы богаты.

mon cher, ce ne sont pas les guerres civiles qui nous désunissent ; c’est que nous n’avons plus vingt ans chacun, c’est que les loyaux élans de la jeunesse ont disparu pour faire place au murmure des intérêts, au souffle des ambitions, aux conseils de l’égoïsme.

Эх, мой друг, не междоусобные войны разъединяют нас, а то, что мы больше не двадцатилетние юноши, то, что благородные порывы молодости угасли, уступив место голосу холодного расчета, внушениям честолюбия, воздействию эгоизма.

Oui, vous avez raison, allons-y, Porthos, mais allons-y bien armés.

Да, вы правы, Портос; пойдём на это свидание, но пойдём хорошо вооруженные.

Si nous n’y allons pas, ils diraient que nous avons peur.

Если мы не пойдём, они скажут, что мы струсили.

— Holà ! Planchet !

Эй, Планше! –

dit d’Artagnan.

крикнул д’Артаньян.

Planchet apparut.

Явился Планше.

— Faites seller les chevaux, et prenez votre carabine.

– Вели оседлать лошадей и захвати карабин.

— Mais, Monsieur, contre qui allons-nous d’abord !

– Но, сударь, на кого же мы идём?

— Nous n’allons contre personne, dit d’Artagnan ; c’est une simple mesure de précaution dans le cas où nous serions attaqués.

– Ни на кого. Это простая мера предосторожности на случай, если мы подвергнемся нападению.

— Vous savez, Monsieur, qu’on a voulu tuer ce bon conseiller Broussel, le père du peuple ?

– Знаете ли вы, сударь, что было покушение на доброго советника Бруселя, этого отца народа?

— Ah ! vraiment ?

– Ах, в самом деле? –

dit d’Artagnan.

спросил д’Артаньян.

— Oui, mais il a été bien vengé, car il a été reporté chez lui dans les bras du peuple.

– Да, но он вполне вознаграждён: народ на руках отнёс его домой.

Depuis hier sa maison ne désemplit pas.

Со вчерашнего дня дом его битком набит.

Il a reçu la visite du coadjuteur, de M. de Longueville et du prince de Conti.

Его посетили коадъютор, Лонгвиль, принц де Конти; герцогиня де Шеврез и госпожа де Вандом расписались у него в числе посетителей.

Madame de Chevreuse et madame de Vendôme se sont fait inscrire chez lui, et quand il voudra maintenant…

Теперь стоит ему захотеть…

— Eh bien ! quand il voudra ?

– Ну что он там захочет?

Planchet se mit à chantonner :

Планше запел:

Un vent de Fronde S’est levé ce matin ;

Слышен ветра шёпот,Слышен свист порой.

Je crois qu’il gronde

.Это Фронды ропот:

Contre le Mazarin.

:«Мазарини долой!»

Un vent de fronde S’est levé ce matin. — Cela ne m’étonne plus, dit tout bas d’Artagnan à Porthos, que le Mazarin eût préféré de beaucoup que j’eusse écrasé tout à fait son conseiller.

– Нет ничего странного, что Мазарини было бы более по сердцу, если бы я совсем задавил его советника, – хмуро бросил д’Артаньян Портосу.

— Vous comprenez donc, Monsieur, reprit Planchet, que si c’était pour quelque entreprise pareille à celle qu’on a tramée contre M. Broussel, que vous me priez de prendre ma carabine…

– Вы понимаете, сударь, что если вы просите меня захватить мой карабин для какого-нибудь предприятия вроде того, какое замышлялось против господина Бруселя…

— Non, sois tranquille ; mais de qui tiens-tu tous ces détails ?

– Нет, нет, будь спокоен. Но откуда у тебя все эти подробности?

— Oh ! de bonne source, Monsieur. Je les tiens de Friquet.

– О, я получил их из верного источника – от Фрике.

— De Friquet ?

– От Фрике? –

dit d’Artagnan.

сказал д’Артаньян. –

Je connais ce nom-là.

Это имя мне знакомо.

— C’est le fils de la servante de M. Broussel, un gaillard qui, je vous en réponds, dans une émeute ne donnerait pas sa part aux chiens.

– Это сын служанки Бруселя, молодец парень; за него можно поручиться – при восстании он своего не упустит.

— N’est-il pas enfant de chœur à Notre-Dame !

– Не поёт ли он на клиросе в соборе Богоматери? –

demanda d’Artagnan.

спросил д’Артаньян.

— Oui, c’est cela ; Bazin le protège.

– Да, ему покровительствует Базен.

— Ah ! ah ! je sais, dit d’Artagnan. Et garçon de comptoir au cabaret de la rue de la Calandre ?

– Ах, знаю, – сказал д’Артаньян, – и он прислуживает в трактире на улице Лощильщиков.

— Justement.

– Совершенно верно.

— Que vous fait ce marmot ?

– Что вам за дело до этого мальчишки? –

dit Porthos.

спросил Портос.

— Heu ! dit d’Artagnan, il m’a déjà donné de bons renseignements, et dans l’occasion il pourrait m’en donner encore.

– Гм, – сказал д’Артаньян, – я уж раз получил от него хорошие сведения, и при случае он может доставить мне и другие.

— À vous qui avez failli écraser son maître ?

– Вам, когда вы чуть не раздавили его хозяина!

— Et qui le lui dira ?

– А откуда он это узнает?

— C’est juste.

– Правильно.

À ce même moment, Athos et Aramis entraient dans Paris par le faubourg Saint-Antoine.

В это время Атос и Арамис приближались к Парижу через предместье Сент-Антуан.

Ils s’étaient rafraîchis en route et se hâtaient pour ne pas manquer au rendez-vous.

Они отдохнули в дороге и теперь спешили, чтобы не опоздать на свидание.

Bazin seul les suivait.

Базен один сопровождал их.

Grimaud, on se le rappelle, était resté pour soigner Mousqueton, et devait rejoindre directement le jeune vicomte de Bragelonne, qui se rendait à l’armée de Flandre.

Гримо, как помнят читатели, остался ухаживать за Мушкетоном, а затем должен был ехать прямо к молодому виконту Бражелону, направляющемуся во фландрскую армию.

— Maintenant, dit Athos, il nous faut entrer dans quelque auberge pour prendre l’habit de ville, déposer nos pistolets et nos rapières, et désarmer notre valet.

– Теперь, – сказал Атос, – нам нужно зайти в какую-нибудь гостиницу, переодеться в городское платье, сложить шпаги и пистолеты и разоружить нашего слугу.

— Oh, point du tout, cher comte, et en ceci, vous me permettrez, non seulement de n’être point de votre avis, mais encore d’essayer de vous ramener au mien.

– Отнюдь нет, дорогой граф. Позвольте мне не только не согласиться с вашим мнением, но даже попытаться склонить вас к моему.

— Et pourquoi cela ?

– Почему?

— Parce que c’est à un rendez-vous de guerre que nous allons.

– Потому что свидание, на которое мы идём, – военное свидание.

— Que voulez-vous dire, Aramis ?

– Что вы хотите этим сказать, Арамис?

— Que la place Royale est la suite de la grande route du Vendômois, et pas autre chose.

– Что Королевская площадь – это только продолжение Вандомской проезжей дороги и ничто другое.

— Comment !

– Как!

nos amis…

Наши друзья…

— Sont devenus nos plus dangereux ennemis, Athos ; croyez-moi, défions-nous, et surtout défiez-vous.

– Стали сейчас нашими опаснейшими врагами, Атос… Послушайтесь меня, не стоит быть слишком доверчивым, а в особенности вам.

— Oh ! mon cher d’Herblay !

– О мой дорогой д’Эрбле!..

— Qui vous dit que d’Artagnan n’a pas rejeté sa défaite sur nous et n’a pas prévenu le cardinal ?

– Кто может поручиться, что д’Артаньян не винит нас в своём поражении и не предупредил кардинала?

Qui vous dit que le cardinal ne profitera pas de ce rendez-vous pour nous faire saisir ?

И что кардинал не воспользуется этим свиданием, чтобы схватить нас?

— Eh quoi ! Aramis, vous pensez que d’Artagnan, que Porthos prêteraient les mains à une pareille infamie ?

– Как, Арамис, вы думаете, что д’Артаньян и Портос приложат руку к такому бесчестному делу?

— Entre amis, mon cher Athos, vous avez raison, ce serait une infamie, mais entre ennemis, c’est une ruse.

– Между друзьями, вы правы, Атос, это было бы бесчестное дело, но по отношению к врагам это только военная хитрость.

Athos croisa les bras et laissa tomber sa belle tête sur sa poitrine.

Атос скрестил руки и поник своей красивой головой.

— Que voulez-vous, Athos ! dit Aramis, les hommes sont ainsi faits, et n’ont pas toujours vingt ans.

– Что поделаешь, Атос, – продолжал Арамис, – люди уж так созданы, и не всегда им двадцать лет.

Nous avons cruellement blessé, vous le savez, cet amour-propre qui dirige aveuglément les actions de d’Artagnan.

Мы, как вы знаете, жестоко задели самолюбие д’Артаньяна, слепо управляющее его поступками.

Il a été vaincu.

Он был побеждён.

Ne l’avez-vous pas entendu se désespérer sur la route ?

Разве вы не видели, в каком он был отчаянии на той дороге?

Quant à Porthos, sa baronnie dépendait peut-être de la réussite de cette affaire. Eh bien !

Что касается Портоса, то, может быть, его баронство зависело от удачи всего дела.

il nous a rencontrés sur son chemin, et ne sera pas encore baron de cette fois-ci.

Но мы встали ему поперёк пути, и на этот раз баронства ему не видать.

Qui vous dit que cette fameuse baronnie ne tient pas à notre entrevue de ce soir ?

Кто поручится, что пресловутое баронство не зависит от нашего сегодняшнего свидания?

Prenons nos précautions, Athos.

Примем меры предосторожности, Атос.

— Mais s’ils allaient venir sans armes, eux ?

– Ну а если они придут безоружными?

Quelle honte pour nous, Aramis !

Какой позор для нас, Арамис!

— Oh ! soyez tranquille, mon cher, je vous réponds qu’il n’en sera pas ainsi.

– О, будьте покойны, дорогой мой, ручаюсь вам, что этого не случится.

D’ailleurs, nous avons une excuse, nous, nous arrivons de voyage et nous sommes rebelles !

К тому же у нас есть оправдание: мы прямо с дороги, и мы мятежники.

— Une excuse à nous !

– Нам думать об оправданиях!

Il nous faut prévoir le cas où nous aurions besoin d’une excuse vis-à-vis de d’Artagnan, vis-à-vis de Porthos ! Oh !

Об оправданиях перед д’Артаньяном и Портосом!

Aramis, Aramis continua Athos en secouant tristement la tête, sur mon âme, vous me rendez le plus malheureux des hommes.

О Арамис, Арамис, – сказал Атос, грустно качая головой. – Клянусь честью, вы делаете меня несчастнейшим из людей.

Vous désenchantez un cœur qui n’était pas entièrement mort à l’amitié !

Вы отравляете сердце, ещё не окончательно умершее для дружеских чувств.

Tenez, Aramis, j’aimerais presque autant, je vous le jure, qu’on me l’arrachât de la poitrine.

Поверьте, лучше бы у меня его вырвали из груди. Делайте как хотите, Арамис.

Allez-y comme vous voudrez, Aramis. Quant à moi, j’irai désarmé.

Я же пойду без оружия, – закончил он.

— Non pas, car je ne vous laisserai pas aller ainsi.

– Нет, вы этого не сделаете. Я не пущу вас так.

Ce n’est plus un homme, ce n’est plus Athos, ce n’est plus même le comte de La Fère que vous trahirez par cette faiblesse ; c’est un parti tout entier auquel vous appartenez et qui compte sur vous.

Из-за вашей слабости вы можете погубить не одного человека, не Атоса, не графа де Ла Фер, но дело целой партии, к которой вы принадлежите и которая на вас рассчитывает.

— Qu’il soit fait comme vous dites, répondit tristement Athos.

– Пусть будет по-вашему, – грустно ответил Атос.

Et ils continuèrent leur chemin.

И они продолжали свой путь.

À peine arrivaient-ils par la rue du Pas-de-la-Mule, aux grilles de la place déserte, qu’ils aperçurent sous l’arcade, au débouché de la rue Sainte-Catherine, trois cavaliers.

Едва только по улице Па-де-ла-Мюль подъехали они к решётке пустынной площади, как заметили под сводами, около улицы Святой Екатерины, трёх всадников.

C’étaient d’Artagnan et Porthos marchant enveloppés de leurs manteaux que relevaient les épées.

Это были д’Артаньян и Портос, закутанные в плащи, из-под которых торчали их шпаги.

Derrière eux venait Planchet, le mousquet à la cuisse.

За ними следовал Планше с мушкетом через плечо.

Athos et Aramis descendirent de cheval en apercevant d’Artagnan et Porthos.

Увидев их, Атос и Арамис сошли с лошадей. Д’Артаньян и Портос сделали то же самое.

Ceux-ci en firent autant. D’Artagnan remarqua que les trois chevaux, au lieu d’être tenus par Bazin, étaient attachés aux anneaux des arcades. Il ordonna à Planchet de faire comme faisait Bazin.

Д’Артаньян, заметив, что Базен, вместо того чтобы держать трёх лошадей на поводу, привязывает их к кольцам под сводами, приказал и Планше сделать так же.

Alors ils s’avancèrent, deux contre deux, suivis des valets, à la rencontre les uns des autres, et se saluèrent poliment.

Затем двое с одной стороны и двое с другой, сопровождаемые слугами, они двинулись навстречу друг другу и, сойдясь, вежливо раскланялись.

— Où vous plaît-il que nous causions, Messieurs ?

– Где угодно будет вам, господа, выбрать место для нашей беседы? –

dit Athos, qui s’aperçut que plusieurs personnes s’arrêtaient et les regardaient, comme s’il s’agissait d’un de ces fameux duels, encore vivants dans la mémoire des Parisiens, et surtout de ceux qui habitaient la place Royale.

сказал Атос, заметив, что многие прохожие останавливаются и глядят на них, словно ожидая, что сейчас разыграется одна из тех знаменитых дуэлей, воспоминание о которых ещё свежо было в памяти парижан, в особенности живших на Королевской площади.

— La grille est fermée, dit Aramis, mais si ces Messieurs aiment le frais sous les arbres et une solitude inviolable, je prendrai la clef à l’hôtel de Rohan, et nous serons à merveille.

– Решётка заперта, – сказал Арамис, – но если вы любите тень деревьев и ненарушаемое уединение, я достану ключ в особняке Роган, и мы устроимся чудесно.

D’Artagnan plongea son regard dans l’obscurité de la place, et Porthos hasarda sa tête entre deux barreaux pour sonder les ténèbres.

Д’Артаньян стал вглядываться в темноту, а Портос даже просунул голову в решётку, пытаясь разглядеть что-нибудь во мраке.

— Si vous préférez un autre endroit, Messieurs, dit Athos de sa voix noble et persuasive, choisissez vous-mêmes.

– Если вы предпочитаете другое место, – своим благородным, чарующим голосом сказал Атос, – выбирайте сами.

— Cette place, si M. d’Herblay peut s’en procurer la clef, sera, je le crois, le meilleur terrain possible.

– Я думаю, что если только господин д’Эрбле достанет ключ, лучше этого места не найти.

Aramis s’écarta aussitôt, en prévenant Athos de ne pas rester seul ainsi à portée de d’Artagnan et de Porthos ; mais celui auquel il donnait ce conseil ne fit que sourire dédaigneusement, et fit un pas vers ses anciens amis qui demeurèrent tous deux à leur place.

Арамис сейчас же пошёл за ключом, успев, однако, шепнуть Атосу, чтобы он не подходил очень близко к д’Артаньяну и Портосу; но тот, кому он подал этот совет, только презрительно улыбнулся и подошёл к своим прежним друзьям, не двигавшимся с места.

Aramis avait effectivement été frapper à l’hôtel de Rohan, il parut bientôt avec un homme qui disait :

Арамис действительно постучался в особняк Роган и скоро вернулся вместе с человеком, говорившим:

— Vous me le jurez, Monsieur ?

– Так вы даёте мне слово, сударь?

— Tenez, dit Aramis en lui donnant un louis.

– Вот вам, – сказал Арамис, протягивая ему золотой.

— Ah ! vous ne voulez pas jurer, mon gentilhomme !

– Ах, вы не хотите дать мне слово, сударь! –

disait le concierge en secouant la tête.

сказал привратник, качая головой.

— Eh ! peut-on jurer de rien, dit Aramis.

– В чем мне ручаться? –