Reading room | Alexandre Dumas | Vingt ans après | 📋 | 📖 | 🔀 | French ⇄ Russian

Глава XVIII Герцог де Бофор

Voici ce qui était arrivé et quelles étaient les causes qui nécessitaient le retour de d’Artagnan à Paris.

Вот что случилось, и вот каковы были причины, потребовавшие возвращения д’Артаньяна в Париж.

Un soir que Mazarin, selon son habitude, se rendait chez la reine à l’heure où tout le monde s’en était retiré, et qu’en passant près de la salle des gardes, dont une porte donnait sur ses antichambres, il avait entendu parler haut dans cette chambre, il avait voulu savoir de quel sujet s’entretenaient les soldats, s’était approché à pas de loup, selon son habitude, avait poussé la porte, et, par l’entrebâillement, avait passé la tête.

Однажды вечером Мазарини, по обыкновению, пошёл к королеве, когда все уже удалились от неё, и, проходя мимо караульной комнаты, из которой дверь выходила в одну из его приёмных, услышал громкий разговор. Желая узнать, о чем говорят солдаты, он, по своей привычке, подкрался к двери, приоткрыл её и просунул голову в щель.

Il y avait une discussion parmi les gardes.

Между караульными шёл спор.

— Et moi je vous réponds, disait l’un d’eux, que si Coysel a prédit cela, la chose est aussi sûre que si elle était arrivée.

– А я вам скажу, – говорил один из них, – что если Куазель предсказал, то, значит, дело такое же верное, как если б оно уже сбылось.

Je ne le connais pas, mais j’ai entendu dire qu’il était non seulement astrologue, mais encore magicien.

Я сам его не знаю, но слышал, что он не только звездочёт, но и колдун.

— Peste, mon cher, s’il est de tes amis, prends garde !

– Черт возьми, если ты его приятель, так будь поосторожнее!

tu lui rends un mauvais service.

Ты оказываешь ему плохую услугу.

— Pourquoi cela ?

– Почему?

— Parce qu’on pourrait bien lui faire un procès.

– Да потому, что его могут притянуть к суду.

— Ah bah !

– Вот ещё!

on ne brûle plus les sorciers, aujourd’hui. — Non !

Теперь колдунов не сжигают!

il me semble cependant qu’il n’y a pas si longtemps que le feu cardinal a fait brûler Urbain Grandier.

– Так-то оно так, но мне сдаётся, что ещё очень недавно покойный кардинал приказал сжечь Урбена Грандье.

J’en sais quelque chose, moi.

Уж я-то знаю об этом:

J’étais de garde au bûcher, et je l’ai vu rôtir.

сам стоял на часах у костра и видел, как его жарили.

— Mon cher, Urbain Grandier n’était pas un sorcier, c’était un savant, ce qui est tout autre chose.

– Эх, милый мой! Урбен Грандье был не колдун, а учёный, – это совсем другое дело.

Urbain Grandier ne prédisait pas l’avenir.

Урбен Грандье будущего не предсказывал.

Il savait le passé, ce qui quelquefois est bien pis.

Он знал прошлое, а это иной раз бывает гораздо хуже.

Mazarin hocha la tête en signe d’assentiment ; mais désirant connaître la prédiction sur laquelle on discutait, il demeura à la même place.

Мазарини одобрительно кивнул головой; однако, желая узнать, что это за предсказание, о котором шёл спор, он не двинулся с места.

— Je ne te dis pas, reprit le garde, que Coysel ne soit pas un sorcier, mais je te dis que s’il publie d’avance sa prédiction c’est le moyen qu’elle ne s’accomplisse point.

– Я не спорю: может быть, Куазель и колдун, – возразил другой караульный, – но я говорю тебе, что если он оглашает наперёд свои предсказания, они могут и не сбыться.

— Pourquoi ?

– Почему?

— Sans doute.

– Очень понятно.

Si nous nous battons l’un contre l’autre et que je te dise :

Ведь если мы станем биться на шпагах и я тебе скажу:

Je vais te porter ou un coup droit ou un coup de seconde, » tu pareras tout naturellement.

«Я сделаю прямой выпад», ты, понятно, парируешь его. Так и тут.

Eh bien ! si Coysel dit assez haut pour que le cardinal l’entende : « Avant tel jour, tel prisonnier se sauvera, » il est bien évident que le cardinal prendra si bien ses précautions que le prisonnier ne se sauvera pas.

Если Куазель говорит так громко и до ушей кардинала дойдёт, что «к такому-то дню такой-то узник сбежит», кардинал, очевидно, примет меры, и узник не сбежит.

— Eh ! mon Dieu, dit un autre qui semblait dormir, couché sur un banc, et qui, malgré son sommeil apparent, ne perdait pas un mot de la conversation ; eh ! mon Dieu, croyez-vous que les hommes puissent échapper à leur destinée ?

– Полноте, – заговорил солдат, казалось, дремавший на скамье, но, несмотря на одолевающую его дремоту, не пропустивший ни слова из всего разговора. –

S’il est écrit là-haut que le duc de Beaufort doit se sauver, M. de Beaufort se sauvera, et toutes les précautions du cardinal n’y feront rien.

От судьбы не уйдёшь. Если герцогу де Бофору суждено удрать, герцог де Бофор удерёт, и никакие меры кардинала тут не помогут.

Mazarin tressaillit.

Мазарини вздрогнул.

Il était italien, c’est-à-dire superstitieux ; il s’avança rapidement au milieu des gardes, qui, l’apercevant, interrompirent leur conversation.

Он был итальянец и, значит, суеверен; он поспешно вошёл к гвардейцам, которые при его появлении прервали свой разговор.

— Que disiez-vous donc, Messieurs ?

– О чем вы толкуете, господа? –

fit-il avec son air caressant, que M. de Beaufort s’était évadé, je crois ?

спросил он ласково. – Кажется, о том, что герцог де Бофор убежал?

— Oh ! non, Monseigneur, dit le soldat incrédule ; pour le moment il n’a garde.

– О нет, монсеньор, – заговорил солдат-скептик. –

On disait seulement qu’il devait se sauver.

Сейчас он и не помышляет об этом. Говорят только, что ему суждено сбежать.

— Et qui dit cela ?

– А кто это говорит?

— Voyons, répétez votre histoire, Saint-Laurent, dit le garde se tournant vers le narrateur.

– Ну-ка, расскажите ещё раз вашу историю, Сен-Лоран, – обратился солдат к рассказчику.

— Monseigneur, dit le garde, je racontais purement et simplement à ces messieurs ce que j’ai entendu dire de la prédiction d’un nommé Coysel, qui prétend que, si bien gardé que soit M. de Beaufort, il se sauvera avant la Pentecôte.

– Монсеньор, – сказал гвардеец, – я просто с чужих слов рассказал этим господам о предсказании некоего Куазеля, который утверждает, что как ни крепко стерегут герцога де Бофора, а он убежит ещё до троицына дня.

— Et ce Coysel est un rêveur, un fou ?

– А этот Куазель юродивый или сумасшедший? –

reprit le cardinal toujours souriant.

спросил кардинал, все ещё улыбаясь.

— Non pas, dit le garde, tenace dans sa crédulité, il a prédit beaucoup de choses qui sont arrivées, comme par exemple que la reine accoucherait d’un fils, que M. de Coligny serait tué dans son duel avec le duc de Guise, enfin que le coadjuteur serait nommé cardinal.

– Нисколько, – ответил твердо веривший в предсказание гвардеец. – Он предсказал много вещей, которые сбылись: например, что королева родит сына, что Колиньи будет убит на дуэли герцогом Гизом, наконец, что коадъютор будет кардиналом.

Eh bien ! la reine est accouchée non seulement d’un premier fils, mais encore, deux ans après, d’un second, et M. de Coligny a été tué.

И что же, королева родила не только одного сына, но через два года ещё второго, а Колиньи был убит.

— Oui, dit Mazarin ; mais le coadjuteur n’est pas encore cardinal.

– Да, – ответил Мазарини, – но коадъютор ещё не кардинал.

— Non, Monseigneur, dit le garde, mais il le sera.

– Нет ещё, монсеньор, но он им будет.

Mazarin fit une grimace qui voulait dire :

Мазарини поморщился, словно желая сказать:

il ne tient pas encore la barrette.

«Ну, шапки-то у него ещё нет».

Puis il ajouta :

Потом добавил:

— Ainsi votre avis, mon ami, est que M. de Beaufort doit se sauver.

– Итак, вы уверены, мой друг, что господин де Бофор убежит?

— C’est si bien mon avis, Monseigneur, dit le soldat, que si Votre Éminence m’offrait à cette heure la place de M. de Chavigny, c’est-à-dire celle de gouverneur du château de Vincennes, je ne l’accepterais pas. Oh !

– Так уверен, монсеньор, – ответил солдат, – что если ваше преосвященство предложит мне сейчас должность господина де Шавиньи, коменданта Венсенского замка, то я её не приму.

le lendemain de la Pentecôte, ce serait autre chose.

Вот после троицы – это дело другое. Ничто так не убеждает нас, как глубокая вера другого человека.

Il n’y a rien de plus convaincant qu’une grande conviction, elle influe même sur les incrédules ; et, loin d’être incrédule, nous l’avons dit, Mazarin était superstitieux.

Она влияет даже на людей неверующих; а Мазарини не только не был неверующим, но даже был, как мы сказали, суеверным.

Il se retira donc tout pensif.

И потому он ушёл весьма озабоченный.

— Le ladre !

– Скряга! –

dit le garde qui était accoudé contre la muraille, il fait semblant de ne pas croire à votre magicien, Saint-Laurent, pour n’avoir rien à vous donner, mais il ne sera pas plus tôt rentré chez lui qu’il fera son profit de votre prédiction.

сказал гвардеец, который стоял, прислонившись к стене. – Он притворяется, будто не верит вашему колдуну, Сен-Лоран, чтобы только ничего вам не дать; он ещё и к себе не доберётся, как заработает на вашем предсказании.

En effet, au lieu de continuer son chemin vers la chambre de la reine, Mazarin rentra dans son cabinet, et appelant Bernouin, il donna l’ordre que le lendemain, au point du jour, on lui allât chercher l’exempt qu’il avait placé auprès de M. de Beaufort, et qu’on l’éveillât aussitôt qu’il arriverait.

В самом деле, вместо того чтобы пройти в покои королевы, Мазарини вернулся в кабинет и, позвав Бернуина, отдал приказ завтра с рассветом послать за надзирателем, которого он приставил к де Бофору, и разбудить себя немедленно, как только тот приедет.

Sans s’en douter, le garde avait touché du doigt la plaie la plus vive du cardinal.

Солдат, сам того не зная, разбередил самую больную рану кардинала.

Depuis cinq ans que M. de Beaufort était en prison, il n’y avait pas de jour que Mazarin ne pensât qu’à un moment ou à un autre, il en sortirait.

В продолжение пяти лет, которые Бофор просидел в тюрьме, не проходило дня, чтобы Мазарини не думал о том, что рано ли, поздно ли, а Бофор оттуда выйдет.

On ne pouvait pas retenir prisonnier toute sa vie un petit-fils de Henri IV, surtout quand ce petit-fils de Henri IV avait à peine trente ans.

Внука Генриха IV в заточении всю жизнь не продержишь, в особенности когда этому внуку Генриха IV едва тридцать лет от роду.

Mais, de quelque façon qu’il en sortît, quelle haine n’avait-il pas dû, dans sa captivité, amasser contre celui à qui il la devait ; qui l’avait pris riche, brave, glorieux, aimé des femmes, craint des hommes, pour retrancher de sa vie ses plus belles années, car ce n’est pas exister que de vivre en prison !

Но каким бы путём он ни вышел из тюрьмы, – сколько ненависти он должен был скопить за время заключения к тому, кто был в этом повинен; к тому, кто приказал схватить его, богатого, смелого, увенчанного славой, любимого женщинами и грозного для мужчин; к тому, кто отнял у него лучшие годы жизни – ведь нельзя же назвать жизнью прозябание в тюрьме!

En attendant, Mazarin redoublait de surveillance contre M. de Beaufort.

Пока что Мазарини все усиливал надзор за Бофором.

Seulement, il était pareil à l’avare de la fable, qui ne pouvait dormir près de son trésor.

Но он походил на скупца из басни, которому не спалось возле своего сокровища.

Bien des fois la nuit il se réveillait en sursaut, rêvant qu’on lui avait volé M. de Beaufort.

Не раз ему снилось, что у него похитили Бофора, и он вскакивал по ночам.

Alors il s’informait de lui, et à chaque information qu’il prenait, il avait la douleur d’entendre que le prisonnier jouait, buvait, chantait que c’était merveille ; mais que tout en jouant, buvant et chantant, il s’interrompait toujours pour jurer que le Mazarin lui payerait cher tout ce plaisir qu’il le forçait de prendre à Vincennes.

Тогда он осведомлялся о нем и всякий раз, к своему огорчению, слышал, что узник самым благополучным образом пьет, поёт, играет и среди игр, вина и песен не перестаёт клясться, что Мазарини дорого заплатит за все те удовольствия, которые насильно доставляют ему в Венсене.

Cette pensée avait fort préoccupé le ministre pendant son sommeil ; aussi, lorsqu’à sept heures du matin Bernouin entra dans sa chambre pour le réveiller, son premier mot fut :

Эта мысль тревожила министра даже во сне, так что, когда в семь часов Бернуин вошёл разбудить его, первыми его словами были:

— Eh !

– А?

qu’y a-t-il ?

Что случилось?

Est–ce que M. de Beaufort s’est sauvé de Vincennes ?

Неужели господин де Бофор бежал из Венсена?

— Je ne crois pas, Monseigneur, dit Bernouin, dont le calme officiel ne se démentait jamais ; mais en tout cas vous allez en avoir des nouvelles, car l’exempt La Ramée, que l’on a envoyé chercher ce matin à Vincennes, est là qui attend les ordres de Votre Éminence.

– Не думаю, монсеньор, – ответил Бернуин, которому никогда не изменяла его выдержка. – Во всяком случае, вы сейчас узнаете все новости, потому что надзиратель Ла Раме, за которым вы послали сегодня утром в Венсенский замок, прибыл и ожидает ваших приказаний.

— Ouvrez et faites-le entrer ici, dit Mazarin en accommodant ses oreillers de manière à le recevoir assis dans son lit.

– Откройте дверь и введите его сюда, – сказал Мазарини, поправляя подушки, чтобы принять Ла Раме, сидя в постели.

L’officier entra.

Офицер вошёл.

C’était un grand et gros homme joufflu et de bonne mine.

Это был высокий и полный мужчина, толстощёкий и представительный.

Il avait un air de tranquillité qui donna des inquiétudes à Mazarin.

Он имел такой безмятежный вид, что Мазарини встревожился.

— Ce drôle-là m’a tout l’air d’un sot, murmura-t-il.

– Этот парень, по-моему, очень смахивает на дурака, – пробормотал он.

L’exempt demeurait debout et silencieux à la porte.

Надзиратель молча остановился у дверей.

— Approchez, Monsieur !

– Подойдите, сударь! –

dit Mazarin.

приказал Мазарини.

L’exempt obéit.

Надзиратель повиновался.

— Savez-vous ce qu’on dit ici ? continua le cardinal.

– Знаете ли вы, о чем здесь болтают?

— Non, Votre Éminence.

– Нет, ваше преосвященство.

— Eh bien ! l’on dit que M. de Beaufort va se sauver de Vincennes, s’il ne l’a déjà fait.

– Что герцог Бофор убежит из Венсена, если ещё не сделал этого.

La figure de l’officier exprima la plus profonde stupéfaction.

На лице офицера выразилось величайшее изумление.

Il ouvrit tout ensemble ses petits yeux et sa grande bouche, pour mieux humer la plaisanterie que Son Éminence lui faisait l’honneur de lui adresser ; puis ne pouvant tenir plus longtemps son sérieux à une pareille supposition, il éclata de rire, mais d’une telle façon, que ses gros membres étaient secoués par cette hilarité comme par une fièvre violente.

Он широко раскрыл свои маленькие глазки и большой рот, словно впивая шутку, которой удостоил его кардинал. Затем, не в силах удержаться от смеха при подобном предположении, расхохотался, да так, что его толстое тело затряслось, как от сильного озноба.

Mazarin fut enchanté de cette expansion peu respectueuse, mais cependant il ne cessa de garder son air grave.

Мазарини порадовался этой довольно непочтительной несдержанности, но тем не менее сохранил свой серьезный вид.

Quand La Ramée eut bien ri et qu’il se fut essuyé les yeux, il crut qu’il était temps enfin de parler et d’excuser l’inconvenance de sa gaieté.

Вдоволь насмеявшись и вытёрев глаза, Ла Раме решил, что пора наконец заговорить и извиниться за свою неприличную весёлость.

— Se sauver, Monseigneur !

– Убежит, монсеньор!

dit-il, se sauver !

Убежит! – сказал он. –

Mais Votre Éminence ne sait donc pas où est M. de Beaufort ?

Но разве вашему преосвященству не известно, где находится герцог де Бофор?

— Si fait, Monsieur, je sais qu’il est au donjon de Vincennes.

– Разумеется, я знаю, что он в Венсенском замке.

— Oui, Monseigneur, dans une chambre dont les murs ont sept pieds d’épaisseur, avec des fenêtres à grillages croisés dont chaque barreau est gros comme le bras.

– Да, монсеньор, и в его комнате стены в семь футов толщиной, окна с железными решётками, и каждая перекладина в руку толщиной.

— Monsieur, dit Mazarin, avec de la patience on perce tous les murs, et avec un ressort de montre on scie un barreau.

– Помните, – сказал Мазарини, – что при некотором терпении можно продолбить любую стену и перепилить решётку часовой пружиной.

— Mais Monseigneur ignore donc qu’il a près de lui huit gardes, quatre dans son antichambre et quatre dans sa chambre, et que ces gardes ne le quittent jamais.

– Вам, может быть, неизвестно, монсеньор, что при узнике состоят восемь караульных: четверо в его комнате и четверо в соседней, и они ни на минуту не оставляют его.

— Mais il sort de sa chambre, il joue au mail, il joue à la paume !

– Но ведь он выходит из своей комнаты, играет в шары и в мяч.

— Monseigneur, ce sont les amusements permis aux prisonniers.

– Монсеньор, все эти развлечения дозволены заключенным.

Cependant, si Votre Éminence le veut, on les lui retranchera.

Впрочем, если вам угодно, его можно лишить их.

— Non pas, non pas, dit le Mazarin, qui craignait, en lui retranchant ces plaisirs, que si son prisonnier sortait jamais de Vincennes, il n’en sortît encore plus exaspéré contre lui.

– Нет, нет, – сказал Мазарини, боясь, чтобы его узник, лишенный и этих удовольствий, не вышел из замка (если он когда-нибудь из него выйдет) ещё более озлобленным против него. –

Seulement je demande avec qui il joue.

Я только спрашиваю, с кем он играет.

— Monsieur, il joue avec l’officier de garde, ou bien avec moi, ou bien avec les autres prisonniers.

– Он играет с караульным офицером, монсеньор, со мной или с другими заключенными.

— Mais n’approche-t-il point des murailles en jouant ?

– А не подходит ли он близко к стенам во время игры?

— Monseigneur, Votre Éminence ne connaît-elle point les murailles ?

– Разве вашему преосвященству не известно, какие это стены?

Les murailles ont soixante pieds de hauteur et je doute que M. de Beaufort soit encore assez las de la vie pour risquer de se rompre le cou en sautant du haut en bas.

Почти шестьдесят футов высоты. Едва ли герцогу Бофору так надоела жизнь, чтобы он рискнул сломать себе шею, спрыгнув с такой стены.

— Hum !

– Гм! –

fit le cardinal, qui commençait à se rassurer.

отозвался кардинал, начиная успокаиваться. –

Vous dites donc, mon cher Monsieur La Ramée ?…

Итак, вы полагаете, мой милый господин Ла Раме, что…

— Qu’à moins que M. de Beaufort ne trouve moyen de se changer en petit oiseau, je réponds de lui.

– Что пока герцог не ухитрится превратиться в птичку, я за него ручаюсь.

— Prenez garde ! vous vous avancez fort, reprit Mazarin.

– Смотрите не увлекайтесь, – сказал Мазарини. –

M. de Beaufort a dit aux gardes qui le conduisaient à Vincennes, qu’il avait souvent pensé au cas où il serait emprisonné, et que, dans ce cas, il avait trouvé quarante manières de s’évader de prison.

Господин де Бофор сказал конвойным, отводившим его в замок, будто он не раз думал о том, что может быть арестован, и потому держит в запасе сорок способов бежать из тюрьмы.

— Monseigneur, si parmi ces quarante manières il y en avait eu une bonne, répondit La Ramée, il serait dehors depuis longtemps.

– Монсеньор, если бы из этих сорока способов был хоть один годный, – ответил Ла Раме, – он бы давно был на свободе.

— Allons, allons, pas si bête que je croyais, murmura Mazarin.

«Гм, ты не так глуп, как я думал», – пробормотал про себя Мазарини.

— D’ailleurs, Monseigneur oublie que M. de Chavigny est gouverneur de Vincennes, continua La Ramée, et que M. de Chavigny n’est pas des amis de M. de Beaufort.

– К тому же не забывайте, монсеньор, что комендант Венсенского замка – господин де Шавиньи, – продолжал Ла Раме, – а он не принадлежит к друзьям герцога де Бофора.

— Oui, mais M. de Chavigny s’absente.

– Да, но господин де Шавиньи иногда отлучается.

— Quand il s’absente, je suis là.

– Когда он отлучается, остаюсь я.

— Mais quand vous vous absentez vous-même ?

– Ну а когда вы сами отлучаетесь?

— Oh ! quand je m’absente moi-même, j’ai en mon lieu et place un gaillard qui aspire à devenir exempt de Sa Majesté, et qui, je vous en réponds, fait bonne garde.

– О, на этот случай у меня есть один малый, который метит сделаться королевским надсмотрщиком.

Depuis trois semaines que je l’ai pris à mon service, je n’ai qu’un reproche à lui faire, c’est d’être trop dur au prisonnier.

Этот, ручаюсь вам, стережёт на совесть. Вот три недели, как он у меня служит, и я лишь в одном могу упрекнуть его, – он слишком суров к узнику.

— Et quel est ce cerbère ?

– Кто же этот цербер? –

demanda le cardinal.

спросил кардинал.

— Un certain M. Grimaud, Monseigneur.

– Некий господин Гримо, монсеньор.

— Et que faisait-il avant d’être près de vous à Vincennes ?

– А что он делал до того, как поступил к вам на службу в замок?

— Mais il était en province, à ce que m’a dit celui qui me l’a recommandé ; il s’y est fait je ne sais quelle méchante affaire, à cause de sa mauvaise tête, et je crois qu’il ne serait pas fâché de trouver l’impunité sous l’uniforme du roi.

– Он жил в провинции, набедокурил там по глупости и теперь, кажется, рад укрыться от ответственности, надев королевский мундир.

— Et qui vous a recommandé cet homme ?

– А кто рекомендовал вам этого человека?

— L’intendant de M. le duc de Grammont.

– Управитель герцога де Граммона.

— Alors, on peut s’y fier, à votre avis ?

– Так, по-вашему, на него можно положиться?

— Comme à moi-même, Monseigneur.

– Как на меня самого, монсеньор.

— Ce n’est pas un bavard ?

– И он не болтун?

— Jésus-Dieu !

– Господи Иисусе!

Monseigneur, j’ai cru longtemps qu’il était muet, il ne parle et ne répond que par signes ; il paraît que c’est son ancien maître qui l’a dressé à cela.

Я долго думал, монсеньор, что он немой: он и говорит и отвечает только знаками. Кажется, его прежний господин приучил его к этому.

— Eh bien ! dites-lui mon cher Monsieur La Ramée, reprit le cardinal, que s’il nous fait bonne et fidèle garde, on fermera les yeux sur ses escapades de province, qu’on lui mettra sur le dos un uniforme qui le fera respecter, et dans les poches de cet uniforme quelques pistoles pour boire à la santé du roi.

– Так скажите ему, милый господин Ла Раме, – продолжал кардинал, – что если он будет хорошим и верным сторожем, мы закроем глаза на его шалости в провинции, наденем на него мундир, который заставит всех относиться к нему с уважением, а в карманы мундира положим несколько пистолей, чтобы он выпил за здоровье короля.

Mazarin était fort large en promesses :

Мазарини был щедр на обещания – полная противоположность славному Гримо, которого так расхвалил Ла Раме:

c’était tout le contraire de ce bon M. Grimaud, que vantait La Ramée, lequel parlait peu et agissait beaucoup.

тот говорил мало, но делал много.

Le cardinal fit encore à La Ramée une foule de questions sur le prisonnier, sur la façon dont il était nourri, logé et couché, auxquelles celui-ci répondit d’une façon si satisfaisante, qu’il le congédia presque rassuré.

Кардинал забросал Ла Раме ещё кучей вопросов об узнике, о его помещении, о том, как он спит, как его кормят. На эти вопросы Ла Раме дал такие исчерпывающие ответы, что кардинал отпустил его почти совсем успокоенный.

Puis, comme il était neuf heures du matin, il se leva, se parfuma, s’habilla et passa chez la reine pour lui faire part des causes qui l’avaient retenu chez lui.

Затем, так как было уже девять часов утра, он встал, надушился, оделся и прошёл к королеве, чтобы сообщить ей о причинах, задержавших его.

La reine, qui ne craignait guère moins M. de Beaufort que le cardinal le craignait lui-même, et qui était presque aussi superstitieuse que lui, lui fit répéter mot pour mot toutes les promesses de La Ramée et tous les éloges qu’il donnait à son second ; puis lorsque le cardinal eut fini :

Королева, боявшаяся де Бофора не меньше самого кардинала и почти столь же суеверная, заставила его повторить слово в слово все уверения Ла Раме и все похвалы, которые тот расточал своему помощнику; затем, когда кардинал кончил, сказала вполголоса:

— Hélas ! Monsieur, dit–elle à demi-voix, que n’avons-nous un Grimaud auprès de chaque prince !

– Как жаль, что у нас нет такого Гримо для каждого принца.

— Patience, dit Mazarin avec son sourire italien, cela viendra peut-être un jour ; mais en attendant…

– Терпение, – сказал Мазарини со своей итальянской улыбкой, – быть может, когда-нибудь мы этого и добьёмся, а пока…

— Eh bien ! en attendant ?

– А пока?..

— Je vais toujours prendre mes précautions.

– Я все же приму кое-какие меры предосторожности.

Sur ce, il avait écrit à d’Artagnan de presser son retour.

И он написал д’Артаньяну, чтобы тот немедленно возвратился.

Get short URL

Text alignment