Reading room | Alexandre Dumas | Le Comte De Monte-Cristo | 📋 | 📖 | 🔀 | French ⇄ Russian

LXXII ГОСПОЖА ДЕ СЕН-МЕРАН

Une scène lugubre venait en effet de se passer dans la maison de M. de Villefort.

Действительно, в доме Вильфора незадолго перед тем разыгралась печальная сцена.

Après le départ des deux dames pour le bal, où toutes les instances de Mme de Villefort n’avaient pu déterminer son mari à l’accompagner, le procureur du roi s’était, selon sa coutume, enfermé dans son cabinet avec une pile de dossiers qui eussent effrayé tout autre, mais qui, dans les temps ordinaires de sa vie, suffisaient à peine à satisfaire son robuste appétit de travailleur.

После отъезда обеих дам на бал, куда, несмотря на все старания и уговоры, г-же де Вильфор так и не удалось увезти мужа, королевский прокурор, по обыкновению окружённый кипами дел, заперся у себя в кабинете; количество их привело бы в ужас всякого другого, но в обычное время этого едва хватало на то, чтобы утолить его жажду деятельности.

Mais, cette fois, les dossiers étaient chose de forme. Villefort ne s’enfermait point pour travailler, mais pour réfléchir; et, sa porte fermée, l’ordre donné qu’on ne le dérangeât que pour chose d’importance, il s’assit dans son fauteuil et se mit à repasser encore une fois dans sa mémoire tout ce qui, depuis sept à huit jours, faisait déborder la coupe de ses sombres chagrins et de ses amers souvenirs.

Но на этот раз дела были только предлогом, Вильфор заперся не для того, чтобы работать, а для того, чтобы поразмыслить на свободе; удалившись в свой кабинет и приказав не беспокоить его, если ничего важного не случится, он погрузился в кресло и снова начал перебирать в памяти все, что за последнюю неделю переполняло чашу его мрачной печали и горьких воспоминаний.

Alors, au lieu d’attaquer les dossiers entassés devant lui, il ouvrit un tiroir de son bureau, fit jouer un secret, et tira la liasse de ses notes personnelles, manuscrits précieux, parmi lesquels il avait classé et étiqueté avec des chiffres connus de lui seul les noms de tous ceux qui, dans sa carrière politique, dans ses affaires d’argent, dans ses poursuites de barreau ou dans ses mystérieuses amours, étaient devenus ses ennemis.

И вот вместо того чтобы приняться за наваленные перед ним дела, он открыл ящик письменного стола, нажал секретную пружину и вытащил связку своих личных записей; в этих драгоценных рукописях в строгом порядке, ему одному известным шифром были записаны имена всех, кто на политическом его поприще, в денежных делах, в судебных процессах или в тайных любовных интригах стал ему врагом.

Le nombre en était si formidable aujourd’hui qu’il avait commencé à trembler; et cependant, tous ces noms, si puissants et si formidables qu’ils fussent, l’avaient fait bien des fois sourire, comme sourit le voyageur qui, du faîte culminant de la montagne, regarde à ses pieds les pics aigus, les chemins impraticables et les arêtes des précipices près desquels il a, pour arriver, si longtemps et si péniblement rampé.

Теперь, когда ему было страшно, число их казалось несметным; а между тем все эти имена, даже самые могущественные и грозные, не раз вызывали на его лице улыбку, подобную улыбке путника, который, взобравшись на вершину горы, видит у себя под ногами остроконечные скалы, непроходимые пути и края пропастей — все, что он преодолел в долгом, мучительном восхождении.

Quand il eut bien repassé tous ces noms dans sa mémoire, quand il les eut bien relus, bien étudiés, bien commentés sur ses listes, il secoua la tête.

Он старательно возобновил эти имена в своей памяти, внимательно перечитал, проверил их по своим записям и наконец покачал головой.

«Non, murmura-t-il, aucun de ces ennemis n’aurait attendu patiemment et laborieusement jusqu’au jour où nous sommes, pour venir m’écraser maintenant avec ce secret.

— Нет, — прошептал он, — ни один из них не ждал бы так долго и терпеливо, чтобы теперь уничтожить меня этой тайной.

Quelquefois, comme dit Hamlet, le bruit des choses les plus profondément enfoncées sort de terre, et, comme les feux du phosphore, court follement dans l’air, mais ce sont des flammes qui éclairent un moment pour égarer.

Иногда, как говорит Гамлет, из-под земли поднимается гул того, что было в ней глубоко погребено, и, словно фосфорический свет, блуждает по воздуху, но эти огни мимолётны и только сбивают с пути.

L’histoire aura été racontée par le Corse à quelque prêtre, qui l’aura racontée à son tour.

Вероятно, корсиканец рассказал эту историю какому-нибудь священнику, а тот, в свою очередь — ещё кому-то.

M. de Monte-Cristo l’aura sue, et pour s’éclaircir....»

Господин де Монте-Кристо услышал её и, чтобы проверить…

«Mais à quoi bon s’éclaircir?

— Но зачем ему проверять? —

reprenait Villefort après un instant de réflexion.

продолжал Вильфор, после минутного раздумья. —

Quel intérêt M. de Monte-Cristo, M. Zaccone, fils d’un armateur de Malte, exploiteur d’une mine d’argent en Thessalie, venant pour la première fois en France, a-t-il de s’éclaircir d’un fait sombre, mystérieux et inutile comme celui-là?

Зачем нужно господину де Монте-Кристо, господину Дзакконе, сыну мальтийского арматора, владельцу серебряных рудников в Фессалии, впервые приехавшему во Францию, проверять такой тёмный, таинственный и бесполезный факт?

Au milieu des renseignements incohérents qui m’ont été donnés par cet abbé Busoni et par ce Lord Wilmore, par cet ami et par cet ennemi, une seule chose ressort claire, précise, patente à mes yeux:

Из всего, что рассказали мне этот аббат Бузони и этот лорд Уилмор, друг и недруг, для меня ясно, очевидно и несомненно одно:

c’est que dans aucun temps, dans aucun cas, dans aucune circonstance, il ne peut y avoir eu le moindre contact entre moi et lui.»

ни в какое время, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах у меня не могло быть с ним ничего общего.

Mais Villefort se disait ces paroles sans croire lui-même à ce qu’il disait.

Но Вильфор повторял все это, сам не веря своим словам.

Le plus terrible pour lui n’était pas encore la révélation, car il pouvait nier, ou même répondre; il s’inquiétait peu de ce Mane, Thecel, Pharès, qui apparaissait tout à coup en lettres de sang sur la muraille, mais ce qui l’inquiétait, c’était de connaître le corps auquel appartenait la main qui les avait tracées.

Страшнее всего для него было не самое разоблачение, потому что он мог отрицать, а то и ответить; его мало беспокоило это "Мене, Текел, Перёс", кровавыми буквами внезапно возникшее на стене; но он мучительно хотел узнать, кому принадлежит рука, начертавшая эти слова.

Au moment où il essayait de se rassurer lui-même, et où, au lieu de cet avenir politique que, dans ses rêves d’ambition, il avait entrevu quelquefois, il se composait, dans la crainte d’éveiller cet ennemi endormi depuis si longtemps, un avenir restreint aux joies du foyer, un bruit de voiture retentit dans la cour; puis il entendit dans son escalier la marche d’une personne âgée, puis des sanglots et des hélas!

В ту минуту, когда он пытался себя успокоить и когда, вместо того политического будущего, которое ему порой рисовалось в честолюбивых мечтах, он, чтобы не разбудить этого так долго спавшего врага, подумывал о будущем, ограниченном семейными радостями, во дворе раздался стук колёс.

comme les domestiques en trouvent lorsqu’ils veulent devenir intéressants par la douleur de leurs maîtres.

Затем на лестнице послышались медленные старческие шаги, потом рыдания и горестные возгласы, которые так удаются прислуге, когда она хочет показать сочувствие своим господам.

Il se hâta de tirer le verrou de son cabinet, et bientôt, sans être annoncée, une vieille dame entra, son châle sur le bras et son chapeau à la main.

Он поспешно отпёр дверь кабинета, и почти сейчас же к нему, без доклада, вошла старая дама с шалью и шляпой в руке.

Ses cheveux blanchis découvraient un front mat comme l’ivoire jauni, et ses yeux, à l’angle desquels l’âge avait creusé des rides profondes, disparaissaient presque sous le gonflement des pleurs.

Её седые волосы обрамляли лоб, матовый, как пожелтевшая слоновая кость, а глаза, которые время окружило глубокими морщинами, опухли от слез.

«Oh! monsieur, dit-elle; ah! monsieur, quel malheur!

— О, какое несчастье, — произнесла она, — какое несчастье!

moi aussi, j’en mourrai!

Я не переживу!

oh! oui, bien certainement j’en mourrai!»

Нет, конечно, я этого не переживу!

Et, tombant sur le fauteuil le plus proche de la porte, elle éclata en sanglots.

И, упав в кресло у самой двери, она разразилась рыданиями.

Les domestiques, debout sur le seuil, et n’osant aller plus loin, regardaient le vieux serviteur de Noirtier, qui, ayant entendu ce bruit de la chambre de son maître, était accouru aussi et se tenait derrière les autres.

Слуги столпились на пороге и, не смея двинуться дальше, поглядывали на старого камердинера г-на Нуартье, который, услышав из комнаты своего хозяина весь этот шум, тоже прибежал вниз и стоял позади остальных.

Villefort se leva et courut à sa belle-mère, car c’était elle-même.

Вильфор, узнав свою тёщу, вскочил и бросился к ней.

«Eh! mon Dieu! madame, demanda-t-il, que s’est-il passé?

— Боже мой, сударыня, что случилось? —

qui vous bouleverse ainsi?

спросил он. — Почему вы в таком отчаянии?

et M. de Saint-Méran ne vous accompagne-t-il pas?

А маркиз де Сен-Меран разве не с вами?

—M. de Saint-Méran est mort», dit la vieille marquise, sans préambule, sans expression, et avec une sorte de stupeur.

— Маркиз де Сен-Меран умер, — сказала старая маркиза без предисловий, без всякого выражения, словно в каком-то столбняке.

Villefort recula d’un pas et frappa ses mains l’une contre l’autre.

Вильфор отступил на шаг и всплеснул руками.

«Mort!...

— Умер! —

balbutia-t-il; mort ainsi...

пролепетал он. — Умер так…

subitement?

внезапно?

—Il y a huit jours, continua Mme de Saint-Méran, nous montâmes ensemble en voiture après dîner. M. de Saint-Méran était souffrant depuis quelques jours:

— Неделю тому назад мы после обеда собрались в дорогу, — продолжала г-жа де Сен-Меран. —

cependant l’idée de revoir notre chère Valentine le rendait courageux, et malgré ses douleurs il avait voulu partir, lorsque, à six lieues de Marseille, il fut pris, après avoir mangé ses pastilles habituelles, d’un sommeil si profond qu’il ne me semblait pas naturel; cependant j’hésitais à le réveiller, quand il me sembla que son visage rougissait et que les veines de ses tempes battaient plus violemment que d’habitude.

Маркиз уже несколько дней прихварывал, но мысль, что мы скоро увидим нашу дорогую Валентину, придавала ему мужества, и, несмотря на своё недомогание, он решил тронуться в путь. Не успели мы отъехать и шести льё от Марселя, как он принял, по обыкновению, свои пилюли и потом заснул так крепко, что это показалось мне неестественным. Но я не решилась его разбудить. Вдруг я увидела, что лицо его побагровело и жилы на висках как-то особенно вздулись.

Mais cependant, comme la nuit était venue et que je ne voyais plus rien, je le laissai dormir; bientôt il poussa un cri sourd et déchirant comme celui d’un homme qui souffre en rêve, et renversa d’un brusque mouvement sa tête en arrière.

Все же я не стала его будить; наступила ночь, и ничего уже не было видно. Вскоре он глухо, отчаянно вскрикнул, словно ему стало больно во сне, и голова его резко откинулась назад.

J’appelai le valet de chambre, je fis arrêter le postillon, j’appelai M. de Saint-Méran, je lui fis respirer mon flacon de sels, tout était fini, il était mort, et ce fut côte à côte avec son cadavre que j’arrivai à Aix.»

Я позвала камердинера, велела кучеру остановиться, стала будить маркиза, поднесла к его носу флакон с солью, но все было кончено: он был мёртв. Я доехала до Экса, сидя рядом с его телом.

Villefort demeurait stupéfait et la bouche béante.

Вильфор, поражённый, стоял и слушал.

«Et vous appelâtes un médecin, sans doute?

— Вы, конечно, сейчас же позвали доктора?

—À l’instant même; mais, comme je vous l’ai dit, il était trop tard.

— Немедленно. Но я уже сказала вам, — это был конец.

—Sans doute; mais au moins pouvait-il reconnaître de quelle maladie le pauvre marquis était mort. —Mon Dieu!

— Разумеется, но доктор по крайней мере определил, от какой болезни скончался бедный маркиз?

oui, monsieur, il me l’a dit; il paraît que c’est d’une apoplexie foudroyante.

— О Господи, конечно, он мне сказал: очевидно, это был апоплексический удар.

—Et que fîtes-vous alors?

— Что же вы сделали?

—M. de Saint-Méran avait toujours dit que, s’il mourait loin de Paris, il désirait que son corps fût ramené dans le caveau de la famille.

— Господин де Сен-Меран всегда говорил, что, если он умрёт не в Париже, его тело должно быть перевезено в семейный склеп.

Je l’ai fait mettre dans un cercueil de plomb, et je le précède de quelques jours.

Я велела его положить в свинцовый гроб и приехала лишь на несколько дней раньше, чем его привезут.

—Oh! mon Dieu, pauvre mère!

— Бедная матушка! —

dit Villefort; de pareils soins après un pareil coup, et à votre âge!

сказал Вильфор. — Такие хлопоты после такого потрясения, и в вашем возрасте!

—Dieu m’a donné la force jusqu’au bout; d’ailleurs, ce cher marquis, il eût certes fait pour moi ce que j’ai fait pour lui.

— Бог дал мне силы вынести все; впрочем, мой муж, конечно, сделал бы для меня то же, что я сделала для него.

Il est vrai que depuis que je l’ai quitté là-bas, je crois que je suis folle.

Но с тех пор как я его там оставила, мне все кажется, что я лишилась рассудка.

Je ne peux plus pleurer; il est vrai qu’on dit qu’à mon âge on n’a plus de larmes; cependant il me semble que tant qu’on souffre on devrait pouvoir pleurer.

Я больше не могу плакать. Правда, люди говорят, что в мои годы уже не бывает слез, но, мне кажется, пока страдаешь, до тех пор должны быть и слезы.

Où est Valentine, monsieur?

А где Валентина?

c’est pour elle que nous revenions, je veux voir Valentine.»

Ведь мы сюда ехали ради неё. Я хочу видеть Валентину.

Villefort pensa qu’il serait affreux de répondre que Valentine était au bal; il dit seulement à la marquise que sa petite-fille était sortie avec sa belle-mère et qu’on allait la prévenir.

Вильфор понимал, как жестоко было бы сказать, что Валентина на балу; он просто ответил, что её нет дома, что она вышла вместе с мачехой и что ей сейчас дадут знать.

«À l’instant même, monsieur, à l’instant même, je vous en supplie», dit la vieille dame.

— Сию же минуту, сию же минуту, умоляю вас, — сказала старая маркиза.

Villefort mit sous son bras le bras de Mme de Saint-Méran et la conduisit à son appartement.

Вильфор взял её под руку и отвёл в её комнату.

«Prenez du repos, dit-il, ma mère.»

— Отдохните, матушка, — сказал он.

La marquise leva la tête à ce mot, et voyant cet homme qui lui rappelait cette fille tant regrettée qui revivait pour elle dans Valentine, elle se sentit frappée par ce nom de mère, se mit à fondre en larmes, et tomba à genoux dans un fauteuil où elle ensevelit sa tête vénérable.

Маркиза взглянула на этого человека, напоминавшего ей горячо оплакиваемую дочь, ожившую для неё в Валентине, потрясенная словом "матушка", разразилась слезами, упала на колени перед креслом и прижалась к нему седой головой.

Villefort la recommanda aux soins des femmes, tandis que le vieux Barrois remontait tout effaré chez son maître; car rien n’effraie tant les vieillards que lorsque la mort quitte un instant leur côté pour aller frapper un autre vieillard.

Вильфор поручил её заботам женщин, а старик Барруа поднялся к своему хозяину, взволнованный до глубины души; больше всего пугает стариков, когда смерть на минуту отходит от них, чтобы поразить другого старика.

Puis, tandis que Mme de Saint-Méran, toujours agenouillée, priait du fond du cœur, il envoya chercher une voiture de place et vint lui-même prendre chez Mme de Morcerf sa femme et sa fille pour les ramener à la maison.

Затем, пока г-жа де Сен-Меран, все так же на коленях, горячо молилась, Вильфор послал за наёмной каретой и сам поехал за женой и дочерью к г-же де Морсер, чтобы отвезти их домой.

Il était si pâle lorsqu’il parut à la porte du salon que Valentine courut à lui en s’écriant:

Он был так бледен, когда появился в дверях гостиной, что Валентина бросилась к нему с криком:

«Oh! mon père!

— Что случилось, отец?

il est arrivé quelque malheur!

Несчастье?

—Votre bonne maman vient d’arriver, Valentine, dit M. de Villefort.

— Приехала ваша бабушка, Валентина, — сказал Вильфор.

—Et mon grand-père?»

— А дедушка? —

demanda la jeune fille toute tremblante.

спросила она, вся дрожа.

M. de Villefort ne répondit qu’en offrant son bras à sa fille.

Вильфор вместо ответа взял дочь под руку.

Il était temps:

Это было как раз вовремя:

Valentine, saisie d’un vertige, chancela; Mme de Villefort se hâta de la soutenir, et aida son mari à l’entraîner vers la voiture en disant:

Валентине сделалось дурно, и она зашаталась; г-жа де Вильфор подхватила её и помогла мужу усадить её в карету, повторяя:

«Voilà qui est étrange!

— Как это странно!

qui aurait pu se douter de cela? Oh!

Кто бы мог подумать!

oui, voilà qui est étrange!»

Право, это очень странно!

Et toute cette famille désolée s’enfuit ainsi, jetant sa tristesse, comme un crêpe noir, sur le reste de la soirée.

И огорченное семейство быстро удалилось, набросив свою печаль, как траурный покров, на весь остаток вечера.

Au bas de l’escalier, Valentine trouva Barrois qui l’attendait:

Внизу лестницы Валентина встретила поджидавшего её Барруа.

«M. Noirtier désire vous voir ce soir, dit-il tout bas.

— Господин Нуартье желает вас видеть сегодня, — тихо сказал он ей.

—Dites-lui que j’irai en sortant de chez ma bonne grand-mère», dit Valentine.

— Скажите ему, что я зайду к нему, как только повидаюсь с бабушкой, — сказала Валентина.

Dans la délicatesse de son âme, la jeune fille avait compris que celle qui avait surtout besoin d’elle à cette heure, c’était Mme de Saint-Méran.

Своим чутким сердцем она поняла, что г-жа де Сен-Меран всех более нуждалась в ней в этот час.

Valentine trouva son aïeule au lit; muettes caresses, gonflement si douloureux du cœur, soupirs entrecoupés, larmes brûlantes, voilà quels furent les seuls détails racontables de cette entrevue, à laquelle assistait, au bras de son mari, Mme de Villefort, pleine de respect, apparent du moins, pour la pauvre veuve.

Валентина нашла свою бабушку в постели. Безмолвные ласки, скорбь, переполняющая сердца, прерывистые вздохи, жгучие слезы — вот единственные подробности этого свидания; при нем присутствовала, под руку со своим мужем, г-жа де Вильфор, полная почтительного сочувствия, по крайней мере наружного, к бедной вдове.

Au bout d’un instant, elle se pencha à l’oreille de son mari:

Спустя некоторое время она наклонилась к уху мужа.

«Avec votre permission, dit-elle, mieux vaut que je me retire, car ma vue paraît affliger encore votre belle-mère.»

— Если позволите, — сказала она, — мне лучше уйти, потому что мой вид, кажется, ещё больше огорчает вашу тёщу.

Mme de Saint-Méran l’entendit.

Госпожа де Сен-Меран услышала её слова.

«Oui, oui, dit-elle à l’oreille de Valentine, qu’elle s’en aille; mais reste, toi, reste.»

— Да, да, — шепнула она Валентине, — пусть она уходит, но ты останься, останься непременно.

Mme de Villefort sortit, et Valentine demeura seule près du lit de son aïeule, car le procureur du roi, consterné de cette mort imprévue, suivit sa femme.

Госпожа де Вильфор удалилась, а Валентина осталась одна у постели своей бабушки, так как королевский прокурор, удрученный этой неожиданной смертью, вышел вместе с женой.

Cependant Barrois était remonté la première fois près du vieux Noirtier; celui-ci avait entendu tout le bruit qui se faisait dans la maison, et il avait envoyé, comme nous l’avons dit, le vieux serviteur s’informer.

Между тем Барруа вернулся наверх к господину Нуартье; тот слышал поднявшийся в доме шум и, как мы уже сказали, послал старого слугу узнать, в чем дело.

À son retour, cet œil si vivant et surtout si intelligent interrogea le messager:

По его возвращении взгляд старика, такой живой, а главное такой разумный, вопросительно остановился на посланном.

«Hélas! monsieur, dit Barrois, un grand malheur est arrivé: Mme de Saint-Méran est ici, et son mari est mort.»

— Случилось большое несчастье, сударь, — сказал Барруа, — госпожа де Сен-Меран приехала одна, а муж её скончался.

M. de Saint-Méran et Noirtier n’avaient jamais été liés d’une bien profonde amitié; cependant, on sait l’effet que fait toujours sur un vieillard l’annonce de la mort d’un autre vieillard.

Сен-Меран и Нуартье никогда не были особенно дружны, но известно, какое впечатление производит на всякого старика весть о смерти сверстника.

Noirtier laissa tomber sa tête sur sa poitrine, comme un homme accablé ou comme un homme qui pense, puis il ferma un seul œil.

Нуартье замер, как человек, удрученный горем или погруженный в свои мысли, затем он закрыл один глаз.

«Mlle Valentine?»

— Мадемуазель Валентину? —

dit Barrois.

спросил Барруа.

Noirtier fit signe que oui.

Нуартье сделал знак, что да.

«Elle est au bal, monsieur le sait bien, puisqu’elle est venue lui dire adieu en grande toilette.»

— Она на балу, вы ведь знаете, она ещё приходила к вам проститься в бальном платье.

Noirtier ferma de nouveau l’œil gauche.

Нуартье снова закрыл левый глаз.

«Oui, vous voulez la voir?»

— Вы хотите её видеть?

Le vieillard fit signe que c’était cela qu’il désirait.

Нуартье подтвердил это.

«Eh bien, on va l’aller chercher sans doute chez Mme de Morcerf; je l’attendrai à son retour, et je lui dirai de monter chez vous.

— За ней, наверно, сейчас поедут к госпоже де Морсер; я подожду её возвращения и попрошу её пройти к вам.

Est-ce cela?

Так?

—Oui», répondit le paralytique.

— Да, — ответил паралитик.

Barrois guetta donc le retour de Valentine, et comme nous l’avons vu, à son retour, il lui exposa le désir de son grand-père.

Барруа подстерег Валентину и, как мы уже видели, лишь только она вернулась, сообщил ей о желании деда.

En vertu de ce désir, Valentine monta chez Noirtier au sortir de chez Mme de Saint-Méran, qui, tout agitée qu’elle était, avait fini par succomber à la fatigue et dormait d’un sommeil fiévreux.

Поэтому Валентина поднялась к Нуартье, как только вышла от г-жи де Сен-Меран, которая, как ни была взволнована, в конце концов, сражённая усталостью, уснула беспокойным сном.

On avait approché à la portée de sa main une petite table sur laquelle étaient une carafe d’orangeade, sa boisson habituelle, et un verre.

К её изголовью придвинули столик, на который поставили графин с оранжадом — её обычное питье — и стакан.

Puis, comme nous l’avons dit, la jeune fille avait quitté le lit de la marquise pour monter chez Noirtier.

Затем, как мы уже сказали, Валентина оставила спящую маркизу и поднялась к Нуартье.

Valentine vint embrasser le vieillard, qui la regarda si tendrement que la jeune fille sentit de nouveau jaillir de ses yeux des larmes dont elle croyait la source tarie.

Валентина поцеловала деда, и он посмотрел на неё так нежно, что из глаз у неё снова брызнули слезы, которые она считала уже иссякшими.

Le vieillard insistait avec son regard.

Старик настойчиво смотрел на неё.

«Oui, oui, dit Valentine, tu veux dire que j’ai toujours un bon grand-père, n’est-ce pas?»

— Да, да, — сказала Валентина, — ты хочешь сказать, что у меня ещё остался добрый дедушка, правда?

Le vieillard fit signe qu’effectivement c’était cela que son regard voulait dire.

Старик показал, что он именно это и хотел выразить своим взглядом. — Да, это большое счастье, — продолжала Валентина. —

«Hélas! heureusement, reprit Valentine, sans cela, que deviendrais-je, mon Dieu?»

Что бы со мной было иначе, Господи!

Il était une heure du matin. Barrois, qui avait envie de se coucher lui-même, fit observer qu’après une soirée aussi douloureuse, tout le monde avait besoin de repos.

Был уже час ночи; Барруа, которому хотелось спать, заметил, что после такого горестного вечера всем необходим покой.

Le vieillard ne voulut pas dire que son repos à lui, c’était de voir son enfant.

Старик не захотел сказать, что его покой состоит в том, чтобы видеть своё дитя.

Il congédia Valentine à qui effectivement la douleur et la fatigue donnaient un air souffrant.

Он простился с Валентиной, которая действительно от утомления и горя еле стояла на ногах.

Le lendemain, en entrant chez sa grand-mère, Valentine trouva celle-ci au lit; la fièvre ne s’était point calmée; au contraire, un feu sombre brillait dans les yeux de la vieille marquise, et elle paraissait en proie à une violente irritation nerveuse.

На следующий день, придя к бабушке, Валентина застала её в постели; лихорадка не утихала: напротив, глаза старой маркизы горели мрачным огнём, и она была, видимо, охвачена сильным нервным возбуждением.

«Oh! mon Dieu! bonne maman, souffrez-vous davantage?

— Что с вами, бабушка, вам хуже? —

s’écria Valentine en apercevant tous ces symptômes d’agitation.

воскликнула Валентина, заметив её состояние.

—Non, ma fille, non, dit Mme de Saint-Méran; mais j’attendais avec impatience que tu fusses arrivée pour envoyer chercher ton père.

— Нет, дитя моё, нет, — сказала г-жа де Сен-Меран, — но я очень ждала тебя. Я хочу послать за твоим отцом.

—Mon père?

— За отцом? —

demanda Valentine inquiète.

спросила обеспокоенная Валентина.

—Oui, je veux lui parler.»

— Да, мне надо с ним поговорить.

Valentine n’osa point s’opposer au désir de son aïeule, dont d’ailleurs elle ignorait la cause, et un instant après Villefort entra.

Валентина не посмела противоречить желанию бабушки, да и не знала, чем оно вызвано; через минуту в комнату вошёл Вильфор.

«Monsieur, dit Mme de Saint-Méran, sans employer aucune circonlocution, et comme si elle eût paru craindre que le temps ne lui manquât, il est question, m’avez-vous écrit, d’un mariage pour cette enfant?

— Сударь, — начала, без всяких околичностей, г-жа де Сен-Меран, словно опасаясь, что у неё не хватит времени, — вы мне писали, что намерены выдать нашу девочку замуж?

—Oui, madame, répondit Villefort; c’est même plus qu’un projet, c’est une convention.

— Да, сударыня, — отвечал Вильфор, — это даже уже не намерение, это дело решённое.

—Votre gendre s’appelle M. Franz d’Épinay?

— Вашего будущего зятя зовут Франц д’Эпине?

—Oui, madame.

— Да, сударыня.

—C’est le fils du général d’Épinay, qui était des nôtres, et qui fut assassiné quelques jours avant que l’usurpateur revînt de l’île d’Elbe?

— Его отец был генерал д’Эпине, наш единомышленник? Его, кажется, убили за несколько дней до того, как узурпатор вернулся с Эльбы?

—C’est cela même.

— Совершенно верно.

—Cette alliance avec la petite-fille d’un jacobin ne lui répugne pas?

— Его не смущает женитьба на внучке якобинца?

—Nos dissensions civiles se sont heureusement éteintes, ma mère, dit Villefort; M. d’Épinay était presque un enfant à la mort de son père; il connaît fort peu M. Noirtier, et le verra, sinon avec plaisir, avec indifférence du moins.

— Наши политические разногласия, к счастью, прекратились, матушка, — сказал Вильфор, — Франц д’Эпине был почти младенец, когда умер его отец; он очень мало знает господина Нуартье и встретится с ним если и без удовольствия, то, во всяком случае, равнодушно.

—C’est un parti sortable?

— Это приличная партия?

—Sous tous les rapports.

— Во всех отношениях.

—Le jeune homme...?

— И этот молодой человек…

—Jouit de la considération générale.

— Пользуется всеобщим уважением.

—Il est convenable?

— Он хорошо воспитан?

—C’est un des hommes les plus distingués que je connaisse.»

— Это один из самых достойных людей, которых я знаю.

Pendant toute cette conversation, Valentine était restée muette.

В продолжение всего этого разговора Валентина не проронила ни слова.

«Eh bien, monsieur, dit après quelques secondes de réflexion Mme de Saint-Méran, il faut vous hâter, car j’ai peu de temps à vivre.

— В таком случае, сударь, — после краткого размышления сказала г-жа де Сен-Меран, — вам надо поторопиться, потому что мне недолго осталось жить.

—Vous, madame!

— Вам, сударыня!

vous, bonne maman!

Вам, бабушка! —

s’écrièrent M. de Villefort et Valentine.

воскликнули в один голос Вильфор и Валентина.

—Je sais ce que je dis, reprit la marquise, il faut donc vous hâter, afin que, n’ayant plus de mère, elle ait au moins sa grand-mère pour bénir son mariage.

— Я знаю, что говорю, — продолжала маркиза, — вы должны поспешить, чтобы хоть бабушка могла благословить её брак, раз у неё нет матери.

Je suis la seule qui lui reste du côté de ma pauvre Renée, que vous avez si vite oubliée, monsieur.

Я одна у неё осталась со стороны моей бедной Рене, которую вы так скоро забыли, сударь.

—Ah! madame, dit Villefort, vous oubliez qu’il fallait donner une mère à cette pauvre enfant qui n’en avait plus.

— Вы не помните, сударыня, — сказал Вильфор, — что этой бедной девочке была нужна мать.

—Une belle-mère n’est jamais une mère, monsieur!

— Мачеха никогда не заменит матери, сударь!

Mais ce n’est pas de cela qu’il s’agit, il s’agit de Valentine; laissons les morts tranquilles.»

Но это к делу не относится, мы говорим о Валентине, оставим мёртвых в покое.

Tout cela était dit avec une telle volubilité et un tel accent, qu’il y avait quelque chose dans cette conversation qui ressemblait à un commencement de délire.

Маркиза говорила все это с такой быстротой и таким голосом, что её речь становилась похожа на бред.

«Il sera fait selon votre désir, madame, dit Villefort et cela d’autant mieux que votre désir est d’accord avec le mien; et, aussitôt l’arrivée de M. d’Épinay à Paris....

— Ваше желание будет исполнено, сударыня, — сказал Вильфор, — тем более что оно вполне совпадает с моим, и как только приедет господин д’Эпине…

—Ma bonne mère, dit Valentine, les convenances, le deuil tout récent...

— Но, бабушка, — сказала Валентина, — так не принято, ведь у нас траур…

voudriez-vous donc faire un mariage sous d’aussi tristes auspices?

И неужели вы хотите, чтобы я вышла замуж при таких печальных предзнаменованиях?

—Ma fille, interrompit vivement l’aïeule, pas de ces raisons banales qui empêchent les esprits faibles de bâtir solidement leur avenir.

— Дитя моё, — быстро прервала старуха, — не говори об этом, эти банальности только мешают слабым душам прочно строить своё будущее.

Moi aussi, j’ai été mariée au lit de mort de ma mère, et n’ai certes point été malheureuse pour cela.

Меня тоже выдали замуж, когда моя мать лежала при смерти, и я не стала от этого несчастной.

—Encore cette idée de mort! madame, reprit Villefort.

— Опять вы говорите о смерти, сударыня, — заметил Вильфор.

—Encore!

— Опять?

toujours!...

Все время!..

Je vous dis que je vais mourir, entendez-vous!

Говорю вам, что я скоро умру, слышите!

Eh bien, avant de mourir, je veux avoir vu mon gendre; je veux lui ordonner de rendre ma petite-fille heureuse; je veux lire dans ses yeux s’il compte m’obéir; je veux le connaître enfin, moi! continua l’aïeule avec une expression effrayante, pour le venir trouver du fond de mon tombeau s’il n’était pas ce qu’il doit être, s’il n’était pas ce qu’il faut qu’il soit.

Но раньше я хочу видеть моего зятя, хочу потребовать от него, чтобы он сделал мою внучку счастливой, хочу прочитать в его глазах, исполнит ли он моё требование— словом, я хочу его знать, да, — продолжала старуха, и лицо её стало страшным, — я приду к нему из глубины могилы, если он будет не тем, чем должен быть, не тем, чем ему надо быть.

—Madame, dit Villefort, il faut éloigner de vous ces idées exaltées, qui touchent presque à la folie.

— Сударыня, — возразил Вильфор, — вы должны гнать от себя эти мысли, это почти безумие.

Les morts, une fois couchés dans leur tombeau, y dorment sans se relever jamais.

Мёртвые спят в своих могилах и не встают никогда.

—Oh! oui, oui, bonne mère, calme-toi!

— Да, да, бабушка, успокойтесь! —

dit Valentine.

сказала Валентина.

—Et moi, monsieur, je vous dis qu’il n’en est point ainsi que vous croyez.

— А я говорю вам, сударь, что все это не так, как вы думаете. Эту ночь я провела ужасно.

Cette nuit j’ai dormi d’un sommeil terrible; car je me voyais en quelque sorte dormir comme si mon âme eût déjà plané au-dessus de mon corps: mes yeux, que je m’efforçais d’ouvrir, se refermaient malgré moi; et cependant je sais bien que cela va vous paraître impossible, à vous, monsieur, surtout; eh bien, mes yeux fermés, j’ai vu, à l’endroit même où vous êtes, venant de cet angle où il y a une porte qui donne dans le cabinet de toilette de Mme de Villefort, j’ai vu entrer sans bruit une forme blanche.

Я сама себя видела спящей, как будто душа моя уже отлетела от меня, я старалась открыть глаза, но они сами закрывались; и вот — я знаю, вам это покажется невозможным, особенно вам, сударь, — лёжа с закрытыми глазами, я увидела, как в эту комнату из угла, где находится дверь в уборную госпожи де Вильфор, тихо вошла белая фигура.

Valentine jeta un cri.

Валентина вскрикнула.

«C’était la fièvre qui vous agitait, madame, dit Villefort.

— У вас был жар, сударыня, — сказал Вильфор.

—Doutez si vous voulez, mais je suis sûre de ce que je dis: j’ai vu une forme blanche; et comme si Dieu eût craint que je ne récusasse le témoignage d’un seul de mes sens, j’ai entendu remuer mon verre, tenez, tenez, celui-là même qui est ici, là, sur la table.

— Можете не верить, но я знаю, что говорю, я видела белую фигуру, и, словно Господь опасался, что я не поверю одному зрению, я услышала, как стукнул мой стакан, да, да, вот этот самый, на столике.

—Oh! bonne mère, c’était un rêve.

— Это вам приснилось, бабушка.

—C’était si peu un rêve, que j’ai étendu la main vers la sonnette, et qu’à ce geste l’ombre a disparu.

— Нет, не приснилось, потому что я протянула руку к звонку, и тень сразу исчезла.

La femme de chambre est entrée alors avec une lumière.

Тут вошла горничная со свечой. — И никого не оказалось?

Les fantômes ne se montrent qu’à ceux qui doivent les voir: c’était l’âme de mon mari.

— Привидения являются только тем, кто должен их видеть; это был дух моего мужа.

Eh bien, si l’âme de mon mari revient pour m’appeler, pourquoi mon âme, à moi, ne reviendrait-elle pas pour défendre ma fille?

Так вот, если дух моего мужа приходил за мной, почему мой дух не явится, чтобы защитить моё дитя?

Le lien est encore plus direct, ce me semble.

Наша связь, мне кажется, ещё сильнее.

—Oh! madame, dit Villefort, remué malgré lui jusqu’au fond des entrailles, ne donnez pas l’essor à ces lugubres idées; vous vivrez avec nous, vous vivrez longtemps heureuse, aimée, honorée, et nous vous ferons oublier....

— Прошу вас, сударыня, — сказал Вильфор, невольно взволнованный до глубины души, — не давайте воли этим мрачным мыслям; вы будете жить с нами, жить долго, счастливая, любимая, почитаемая, и мы заставим вас забыть…

—Jamais! jamais! jamais!

— Нет, нет, никогда! —

dit la marquise.

прервала маркиза. —

Quand revient M. d’Épinay?

Когда возвращается господин д'Эпине?

—Nous l’attendons d’un moment à l’autre.

— Мы ждём его с минуты на минуту.

—C’est bien; aussitôt qu’il sera arrivé, prévenez-moi.

— Хорошо. Как только он приедет, скажите мне.

Hâtons-nous, hâtons-nous.

Надо скорее, скорее.

Puis, je voudrais aussi voir un notaire pour m’assurer que tout notre bien revient à Valentine.

И я хочу видеть нотариуса. Я хочу быть уверенной, что все наше состояние перейдёт к Валентине.

—Oh! ma mère, murmura Valentine en appuyant ses lèvres sur le front brillant de l’aïeule, vous voulez donc me faire mourir? Mon Dieu!

— Ах, бабушка, — прошептала Валентина, прикасаясь губами к пылающему лбу старухи, — я этого не вынесу!

vous avez la fièvre.

Боже мой, вы вся горите.

Ce n’est pas un notaire qu’il faut appeler, c’est un médecin!

Надо звать не нотариуса, а доктора.

—Un médecin?

— Доктора? —

dit-elle en haussant les épaules, je ne souffre pas; j’ai soif, voilà tout.

сказала та, пожимая плечами. — Я не больна, я хочу пить, больше ничего.

—Que buvez-vous, bonne maman?

— Что вы пьете, бабушка?

—Comme toujours, tu le sais bien, mon orangeade.

— Как всегда, оранжад, ты же знаешь.

Mon verre est là sur cette table, passe-le-moi, Valentine.»

Стакан тут на столике, дай его мне.

Valentine versa l’orangeade de la carafe dans le verre et le prit avec un certain effroi pour le donner à sa grand-mère, car c’était ce même verre qui, prétendait-elle, avait été touché par l’ombre.

Валентина налила оранжад из графина в стакан и передала бабушке с некоторым страхом, потому что до этого самого стакана, по словам маркизы, дотронулся призрак.

La marquise vida le verre d’un seul trait.

Маркиза сразу выпила все.

Puis elle se retourna sur son oreiller en répétant:

Потом она откинулась на подушки, повторяя:

«Le notaire! le notaire!»

— Нотариуса, нотариуса!

M. de Villefort sortit.

Вильфор вышел из комнаты.

Valentine s’assit près du lit de sa grand-mère.

Валентина села около бабушки.

La pauvre enfant semblait avoir grand besoin elle-même de ce médecin qu’elle avait recommandé à son aïeule.

Она, казалось, сама нуждалась в докторе, которого она советовала позвать маркизе.

Une rougeur pareille à une flamme brûlait la pommette de ses joues, sa respiration était courte et haletante, et son pouls battait comme si elle avait eu la fièvre.

Щеки её пылали, она дышала быстро и прерывисто, пульс бился лихорадочно.

C’est qu’elle songeait, la pauvre enfant, au désespoir de Maximilien quand il apprendrait que Mme de Saint-Méran, au lieu de lui être une alliée, agissait sans le connaître, comme si elle lui était ennemie.

Бедная девушка думала о том, в каком отчаянии будет Максимилиан, когда ему станет известно, что г-жа де Сен-Меран, не зная его, вместо того чтобы стать их союзницей, действует как его злейший враг.

Plus d’une fois Valentine avait songé à tout dire à sa grand-mère, et elle n’eût pas hésité un seul instant si Maximilien Morrel s’était appelé Albert de Morcerf ou Raoul de Château-Renaud; mais Morrel était d’extraction plébéienne, et Valentine savait le mépris que l’orgueilleuse marquise de Saint-Méran avait pour tout ce qui n’était point de race.

Валентина не раз думала о том, чтобы все сказать бабушке. Она Fie колебалась бы ни минуты, если бы Максимилиана Морреля звали Альбером де Морсером или Раулем де Шато-Рено. Но Моррель был плебей по происхождению, а Валентина знала, как презирает гордая маркиза де Сен-Меран людей неродовитых.

Son secret avait donc toujours, au moment où il allait se faire jour, été repoussé dans son cœur par cette triste certitude qu’elle le livrerait inutilement, et qu’une fois ce secret connu de son père et de sa belle-mère, tout serait perdu.

И всякий раз её тайна, уже готовая сорваться с губ, оставалась у неё на сердце из-за грустной уверенности, что она выдала бы её напрасно и что, едва эту тайну узнают отец и мачеха, всему настанет конец.

Deux heures à peu près s’écoulèrent ainsi.

Так прошло около двух часов.

Mme de Saint-Méran dormait d’un sommeil ardent et agité.

Г-жа де Сен-Мёран была погружена в беспокойный, лихорадочный сон.

On annonça le notaire.

Доложили о приходе нотариуса.

Quoique cette annonce eût été faite très bas, Mme de Saint-Méran se souleva sur son oreiller.

Хотя об этом сообщили едва слышно, г-жа де Сен-Меран подняла голову с подушки.

«Le notaire?

— Нотариус? —

dit-elle; qu’il vienne, qu’il vienne!»

сказала она. — Пусть войдёт, пусть войдёт!

Le notaire était à la porte, il entra.

Нотариус был у дверей; он вошёл.

«Va-t’en, Valentine, dit Mme de Saint-Méran, et laisse-moi avec monsieur.

— Ступай, Валентина, — сказала г-жа де Сен-Меран, — оставь меня одну с этим господином.

—Mais, ma mère....

— Но, бабушка…

—Va, va.»

— Ступай, ступай.

La jeune fille baisa son aïeule au front et sortit, le mouchoir sur les yeux.

Валентина поцеловала бабушку в лоб и вышла, прижимая к глазам платок.

À la porte elle trouva le valet de chambre, qui lui dit que le médecin attendait au salon.

За дверью она встретила камердинера, который сообщил ей, что в гостиной ждёт доктор.

Valentine descendit rapidement.

Валентина быстро сошла вниз.

Le médecin était un ami de la famille, et en même temps un des hommes les plus habiles de l’époque: il aimait beaucoup Valentine, qu’il avait vue venir au monde.

Доктор, один из известнейших врачей того времени, был другом их семьи и очень любил Валентину, которую знал с пелёнок.

Il avait une fille de l’âge de Mlle de Villefort à peu près, mais née d’une mère poitrinaire; sa vie était une crainte continuelle à l’égard de son enfant.

У него была дочь почти одних лет с мадемуазель де Вильфор; она была рождена от чахоточной матери, и его жизнь проходила в непрерывной тревоге за эту девочку.

«Oh! dit Valentine, cher monsieur d’Avrigny, nous vous attendions avec bien de l’impatience.

— Ах, дорогой господин д’Авриньи, — сказала Валентина, — мы так ждём вас!

Mais avant toute chose, comment se portent Madeleine et Antoinette?»

Но скажите сначала, как поживают Мадлен и Антуанетта?

Madeleine était la fille de M. d’Avrigny, et Antoinette sa nièce.

Мадлен была дочь доктора, а Антуанетта — его племянница.

M. d’Avrigny sourit tristement.

Господин д’Авриньи грустно улыбнулся.

«Très bien Antoinette, dit-il; assez bien Madeleine.

— Антуанетта прекрасно, — сказал он. — Мадлен сносно.

Mais vous m’avez envoyé chercher, chère enfant?

Но вы посылали за мной, дорогая?

dit-il.

Кто у вас болен?

Ce n’est ni votre père, ni Mme de Villefort qui est malade?

Не ваш отец и не госпожа де Вильфор, надеюсь?

Quant à nous, quoiqu’il soit visible que nous ne pouvons pas nous débarrasser de nos nerfs, je ne présume pas que vous ayez besoin de moi autrement que pour que je vous recommande de ne pas trop laisser notre imagination battre la campagne?»

А мы сами? Я уж вижу, наши нервы не оставляют нас в покое. Но все же не думаю, чтобы я тут был нужен, — разве только чтобы посоветовать не слишком давать волю нашему воображению.

Valentine rougit; M. d’Avrigny poussait la science de la divination presque jusqu’au miracle, car c’était un de ces médecins qui traitent toujours le physique par le moral.

Валентина вспыхнула. Д’Авриньи обладал почти чудодейственным даром все угадывать; он был из тех врачей, которые лечат телесные болезни моральным воздействием.

«Non, dit-elle, c’est pour ma pauvre grand-mère.

— Нет, — сказала она, — это бедная бабушка заболела.

Vous savez le malheur qui nous est arrivé, n’est-ce pas?

Вы ведь знаете, какое у нас несчастье?

—Je ne sais rien, dit d’Avrigny. —Hélas!

— Ничего не знаю, — сказал д’Авриньи.

dit Valentine en comprimant ses sanglots, mon grand-père est mort.

— Это ужасно, — сказала Валентина, сдерживая рыдания. — Скончался мой дедушка.

—M. de Saint-Méran?

— Маркиз де Сен-Меран?

—Oui.

— Да.

—Subitement?

— Внезапно?

—D’une attaque d’apoplexie foudroyante.

— От апоплексического удара.

—D’une apoplexie?

— От апоплексического удара? —

répéta le médecin.

повторил доктор.

—Oui. De sorte que ma pauvre grand-mère est frappée de l’idée que son mari, qu’elle n’avait jamais quitté, l’appelle, et qu’elle va aller le rejoindre. Oh!

— Да. И бедной бабушкой овладела мысль, что муж, с которым она никогда в жизни не расставалась, теперь зовёт её и что она должна за ним последовать.

monsieur d’Avrigny, je vous recommande bien ma pauvre grand-mère!

Умоляю вас, сударь, помогите бабушке!

—Où est-elle?

— Где она?

—Dans sa chambre avec le notaire.

— У себя в комнате, и там нотариус.

—Et M. Noirtier?

— А как господин Нуартье?

—Toujours le même, une lucidité d’esprit parfaite, mais la même immobilité, le même mutisme.

— Все по-прежнему: совершенно ясный ум, но все такая же неподвижность и немота.

—Et le même amour pour vous, n’est-ce pas, ma chère enfant?

— И такая же нежность к вам — правда?

—Oui, dit Valentine en soupirant, il m’aime bien, lui.

— Да, — сказала со вздохом Валентина, — он очень любит меня.

—Qui ne vous aimerait pas?»

— Да как же можно вас не любить?

Valentine sourit tristement.

Валентина грустно улыбнулась.

«Et qu’éprouve votre grand-mère?

— А что с вашей бабушкой?

—Une excitation nerveuse singulière, un sommeil agité et étrange; elle prétendait ce matin que, pendant son sommeil, son âme planait au-dessus de son corps qu’elle regardait dormir:

— У неё необычайное нервное возбуждение, странный, беспокойный сон; сегодня она уверяла, что ночью, пока она спала, её душа витала над телом и видела его спящим.

c’est du délire; elle prétend avoir vu un fantôme entrer dans sa chambre et avoir entendu le bruit que faisait le prétendu fantôme en touchant à son verre.

Конечно, это бред. Она уверяет, что видела, как в комнату к ней вошёл призрак, и слышала, как он дотронулся до её стакана.

—C’est singulier, dit le docteur, je ne savais pas Mme de Saint-Méran sujette à ces hallucinations.

— Это очень странно, — сказал доктор, — я никогда не слыхал, чтобы госпожа де Сен-Меран страдала галлюцинациями.

—C’est la première fois que je l’ai vue ainsi, dit Valentine, et ce matin elle m’a fait grand-peur, je l’ai crue folle; et mon père, certes, monsieur d’Avrigny, vous connaissez mon père pour un esprit sérieux, eh bien, mon père lui-même a paru fort impressionné.

— Я в первый раз вижу её в таком состоянии, — сказала Валентина. — Она очень напугала меня сегодня утром: я думала, что она сошла с ума. И вы ведь знаете, господин д’Авриньи, какой уравновешенный человек мой отец, но даже он был, мне кажется, очень взволнован.

—Nous allons voir, dit M. d’Avrigny; ce que vous me dites là me semble étrange.»

— Сейчас посмотрим, — сказал д’Авриньи, — все это очень странно.

Le notaire descendait; on vint prévenir Valentine que sa grand-mère était seule.

Нотариус уже спускался вниз, и Валентине пришли сказать, что маркиза одна.

«Montez, dit-elle au docteur.

— Поднимитесь к ней, — сказала она доктору.

—Et vous?

— А вы?

—Oh!

— Нет, я боюсь.

moi, je n’ose, elle m’avait défendu de vous envoyer chercher; puis, comme vous le dites, moi-même, je suis agitée, fiévreuse, mal disposée, je vais faire un tour au jardin pour me remettre.»

Она запретила мне посылать за вами. И потом, вы сами сказали, я взволнована, возбуждена, я плохо себя чувствую. Я пройдусь по саду, чтобы немного прийти в себя.

Le docteur serra la main à Valentine, et tandis qu’il montait chez sa grand-mère, la jeune fille descendit le perron.

Доктор пожал Валентине руку и пошёл к маркизе, а молодая девушка спустилась в сад.

Nous n’avons pas besoin de dire quelle portion du jardin était la promenade favorite de Valentine.

Нам незачем говорить, какая часть сада была излюбленным местом её прогулок.

Après avoir fait deux ou trois tours dans le parterre qui entourait la maison, après avoir cueilli une rose pour mettre à sa ceinture ou dans ses cheveux, elle s’enfonçait sous l’allée sombre qui conduisait au banc, puis du banc elle allait à la grille.

Пройдясь несколько раз по цветнику, окружавшему дом, сорвав розу, чтобы сунуть её за пояс или воткнуть в волосы, она углублялась в тенистую аллею, ведущую к скамье; от скамьи шла к воротам.

Cette fois, Valentine fit, selon son habitude, deux ou trois tours au milieu de ses fleurs, mais sans en cueillir:

И на этот раз Валентина, как всегда, прошлась несколько раз среди своих цветов, но не сорвала ни одного:

le deuil de son cœur, qui n’avait pas encore eu le temps de s’étendre sur sa personne, repoussait ce simple ornement, puis elle s’achemina vers son allée.

траур, лежавший у неё на сердце, хотя ещё и не отразившийся на её внешности, отвергал даже это скромное украшение; затем она направилась к своей аллее.

À mesure qu’elle avançait, il lui semblait entendre une voix qui prononçait son nom.

Чем дальше она шла, тем яснее ей чудилось, что кто-то зовёт её по имени.

Elle s’arrêta étonnée.

Удивленная, она остановилась.

Alors cette voix arriva plus distincte à son oreille, et elle reconnut la voix de Maximilien.

Теперь она ясно услышала зов и узнала голос Максимилиана.

Get short URL

Text alignment