Reading room | Alexandre Dumas | Le Comte De Monte-Cristo | 📋 | 📖 | 🔀 | French ⇄ Russian

XXIX ТОРГОВЫЙ ДОМ "МОРРЕЛЬ"

Celui qui eût quitté Marseille quelques années auparavant, connaissant l'intérieur de la maison Morrel, et qui y fût entré à l'époque où nous sommes parvenus, y eût trouvé un grand changement.

Если бы кто-нибудь из знавших торговый дом "Моррель" на несколько лет уехал из Марселя и возвратился в описываемое нами время, то он нашёл бы большую перемену.

Au lieu de cet air de vie, d'aisance et de bonheur qui s'exhale, pour ainsi dire, d'une maison en voie de prospérité; au lieu de ces figures joyeuses se montrant derrière les rideaux des fenêtres, de ces commis affairés traversant les corridors, une plume fichée derrière l'oreille; au lieu de cette cour encombrée de ballots, retentissant des cris et des rires des facteurs; il eût trouvé, dès la première vue, je ne sais quoi de triste et de mort.

Вместо оживления, довольства и счастья, которые, так сказать, излучает благоденствующий торговый дом; вместо весёлых лиц, мелькающих за оконными занавесками; вместо хлопотливых конторщиков, бегающих по коридорам, заложив за ухо перо; вместо двора, заваленного всевозможными тюками и оглашаемого хохотом и криком носильщиков, — он застал бы атмосферу заброшенности и безлюдья.

Dans ce corridor désert et dans cette cour vide, de nombreux employés qui autrefois peuplaient les bureaux, deux seuls étaient restés:

Из множества служащих, когда-то населявших контору, в пустынных коридорах и на опустелом дворе осталось только двое:

l'un était un jeune homme de vingt-trois ou vingt-quatre ans, nommé Emmanuel Raymond, lequel était amoureux de la fille de M. Morrel, et était resté dans la maison quoi qu'eussent pu faire ses parents pour l'en retirer; l'autre était un vieux garçon de caisse, borgne, nommé Coclès, sobriquet que lui avaient donné les jeunes gens qui peuplaient autrefois cette grande ruche bourdonnante, aujourd'hui presque inhabitée, et qui avait si bien et si complètement remplacé son vrai nom, que, selon toute probabilité, il ne se serait pas même retourné, si on l'eût appelé aujourd'hui de ce nom.

молодой человек, лет двадцати трёх, по имени Эмманюель Эрбо, влюблённый в дочь господина Морреля и, вопреки настояниям родителей, не покинувший фирму, и бывший помощник казначея, кривой на один глаз и прозванный Коклесом; это прозвище ему дала молодёжь, некогда наполнявшая этот огромный, шумный улей, теперь почти необитаемый, причём оно столь прочно заменило его настоящее имя, что он, вероятно, даже не оглянулся бы, если бы кто-нибудь окликнул его по имени.

Coclès était resté au service de M. Morrel, et il s'était fait dans la situation du brave homme un singulier changement. Il était à la fois monté au grade de caissier, et descendu au rang de domestique.

Коклес остался на службе у господина Морреля, и в положении этого честного малого произошла своеобразная перемена; он в одно и то же время возвысился до чина казначея и опустился до звания слуги.

Ce n'en était pas moins le même Coclès, bon, patient, dévoué, mais inflexible à l'endroit de l'arithmétique, le seul point sur lequel il eût tenu tête au monde entier, même à M. Morrel, et ne connaissant que sa table de Pythagore, qu'il savait sur le bout du doigt, de quelque façon qu'on la retournât et dans quelque erreur qu'on tentât de le faire tomber.

Но, несмотря ни на что, он остался все тем же Коклесом — добрым, усердным, преданным, но непреклонным во всем, что касалось арифметики, единственного вопроса, в котором он готов был восстать против целого света, даже против самого господина Морреля; он верил только таблице умножения, которую знал назубок, как бы её ни выворачивали и как бы ни старались его сбить.

Au milieu de la tristesse générale qui avait envahi la maison Morrel, Coclès était d'ailleurs le seul qui fût resté impassible.

Среди царившего уныния, в которое погрузился дом Морреля, один только Коклес остался невозмутим.

Mais, qu'on ne s'y trompe point; cette impassibilité ne venait pas d'un défaut d'affection, mais au contraire d'une inébranlable conviction.

Но не нужно думать, что эта невозмутимость проистекала от недостатка привязанности; напротив, она была следствием непоколебимого доверия.

Comme les rats, qui, dit-on, quittent peu à peu un bâtiment condamné d'avance par le destin à périr en mer, de manière que ces hôtes égoïstes l'ont complètement abandonné au moment où il lève l'ancre, de même, nous l'avons dit, toute cette foule de commis et d'employés qui tirait son existence de la maison de l'armateur avait peu à peu déserté bureau et magasin; or, Coclès les avait vus s'éloigner tous sans songer même à se rendre compte de la cause de leur départ; tout, comme nous l'avons dit, se réduisait pour Coclès à une question de chiffres, et depuis vingt ans qu'il était dans la maison Morrel, il avait toujours vu les paiements s'opérer à bureaux ouverts avec une telle régularité, qu'il n'admettait pas plus que cette régularité pût s'arrêter et ces paiements se suspendre, qu'un meunier qui possède un moulin alimenté par les eaux d'une riche rivière n'admet que cette rivière puisse cesser de couler.

Как крысы заранее бегут с обреченного корабля, пока он ещё не снялся с якоря, так и весь сонм служащих и конторщиков, земное благополучие которых зависело от фирмы арматора, мало-помалу, как мы уже говорили, покинул контору и склады; но Коклес, видя всеобщее бегство, даже не задумался над тем, чем оно вызвано; для него все сводилось к цифрам, а так как за свою двадцатилетнюю службу в торговом доме "Моррель" он привык видеть, что платежи производятся с неизменной точностью, то он не допускал мысли, что этому может настать конец и что эти платежи могут прекратиться, подобно тому как мельник, чья мельница приводится в движение силой течения большой реки, не может себе представить, чтобы эта река могла вдруг иссякнуть.

En effet, jusque-là rien n'était encore venu porter atteinte à la conviction de Coclès.

И в самом деле, до сих пор ничто ещё не поколебало уверенности Коклеса.

La dernière fin de mois s'était effectuée avec une ponctualité rigoureuse.

Последний месячный платёж совершился с непогрешимой точностью.

Coclès avait relevé une erreur de soixante-dix centimes commise par M. Morrel à son préjudice, et le même jour il avait rapporté les quatorze sous d'excédent à M. Morrel, qui, avec un sourire mélancolique, les avait pris et laissés tomber dans un tiroir à peu près vide, en disant:

Коклес нашёл ошибку в семьдесят сантимов, сделанную господином Моррелем себе в убыток, и в тот же день представил ему эти переплаченные четырнадцать су. Моррель с грустной улыбкой взял их и положил в почти пустой ящик кассы.

«Bien, Coclès, vous êtes la perle des caissiers.»

— Хорошо, Коклес, вы самый исправный казначей на свете, — сказал он.

Et Coclès s'était retiré on ne peut plus satisfait; car un éloge de M. Morrel, cette perle des honnêtes gens de Marseille, flattait plus Coclès qu'une gratification de cinquante écus.

И Коклес удалился как нельзя более довольный, ибо похвала господина Морреля, самого честного человека в Марселе, была для него приятнее награды в пятьдесят экю.

Mais depuis cette fin de mois si victorieusement accomplie, M. Morrel avait passé de cruelles heures; pour faire face à cette fin de mois, il avait réuni toutes ses ressources, et lui-même, craignant que le bruit de sa détresse ne se répandît dans Marseille, lorsqu'on le verrait recourir à de pareilles extrémités, avait fait un voyage à la foire de Beaucaire pour vendre quelques bijoux appartenant à sa femme et à sa fille, et une partie de son argenterie.

Но после этого последнего платежа, столь благополучно произведённого, для Морреля настали тяжёлые дни; чтобы рассчитаться в конце месяца с кредиторами, он собрал все свои средства и, опасаясь, как бы в Марселе не распространился слух о его разорении, если бы увидели, что он прибегает к таким крайностям, самолично съездил на Бокерскую ярмарку, где продал кое-какие драгоценности, принадлежавшие жене и дочери, и часть своего столового серебра.

Moyennant ce sacrifice, tout s'était encore cette fois passé au plus grand honneur de la maison Morrel; mais la caisse était demeurée complètement vide.

С помощью этой жертвы на этот раз все обошлось благополучно, к чести торгового дома "Моррель", но зато касса совершенно опустела.

Le crédit, effrayé par le bruit qui courait, s'était retiré avec son égoïsme habituel; et pour faire face aux cent mille francs à rembourser le 15 du présent mois à M. de Boville, et aux autres cent mille francs qui allaient échoir le 15 du mois suivant, M. Morrel n'avait en réalité que l'espérance du retour du Pharaon, dont un bâtiment qui avait levé l'ancre en même temps que lui, et qui était arrivé à bon port, avait appris le départ.

Кредит, напуганный молвой, отвернулся от него с обычным своим эгоизмом; и, чтобы уплатить де Бовилю пятнадцатого числа текущего месяца сто тысяч франков, а пятнадцатого числа будущего месяца ещё сто тысяч, Моррель мог рассчитывать только на возвращение "Фараона", о выходе которого в море его уведомило судно, одновременно с ним снявшееся с якоря и уже благополучно прибывшее в марсельский порт.

Mais déjà ce bâtiment, venant, comme le Pharaon de Calcutta, était arrivé depuis quinze jours, tandis que du Pharaon l'on n'avait aucune nouvelle.

Но это судно, вышедшее, как и "Фараон", из Калькутты, прибыло уже две недели тому назад, между тем как о "Фараоне" не было никаких вестей.

C'est dans cet état de choses que, le lendemain du jour où il avait terminé avec M. de Boville l'importante affaire que nous avons dite, l'envoyé de la maison Thomson et French de Rome se présenta chez M. Morrel.

Таково было положение дел, когда поверенный римского банкирского дома "Томсон и Френч" на другой день после своего посещения господина де Бовиля явился к господину Моррелю.

Emmanuel le reçut.

Его принял Эмманюель.

Le jeune homme, que chaque nouveau visage effrayait, car chaque nouveau visage annonçait un nouveau créancier, qui, dans son inquiétude, venait questionner le chef de la maison, le jeune homme, disons-nous, voulut épargner à son patron l'ennui de cette visite: il questionna le nouveau venu; mais le nouveau venu déclara qu'il n'avait rien à dire à M. Emmanuel, et que c'était à M. Morrel en personne qu'il voulait parler. Emmanuel appela en soupirant Coclès.

Молодой человек, которого пугало всякое новое лицо, ибо новое лицо означало нового кредитора, обеспокоенного слухами и пришедшего к главе фирмы за справками, хотел избавить своего патрона от неприятной беседы; он начал расспрашивать посетителя, но тот заявил, что ничего не имеет сказать господину Эмманюелю и желает говорить лично с господином Моррелем.

Coclès parut, et le jeune homme lui ordonna de conduire l'étranger à M. Morrel.

Эмманюель со вздохом позвал Коклеса, тот явился, и молодой человек велел ему провести незнакомца к Моррелю.

Coclès marcha devant, et l'étranger le suivit.

Коклес пошёл вперёд, незнакомец следовал за ним.

Sur l'escalier, on rencontra une belle jeune fille de seize à dix-sept ans, qui regarda l'étranger avec inquiétude.

На лестнице они встретили прелестную молодую девушку лет семнадцати, с беспокойством взглянувшую на незнакомца.

Coclès ne remarqua point cette expression de visage qui cependant parut n'avoir point échappé à l'étranger.

Коклес не заметил этого выражения её лица, но от незнакомца оно, по-видимому, не ускользнуло.

«M. Morrel est à son cabinet, n'est-ce pas, mademoiselle Julie?

— Господин Моррель у себя в кабинете, мадемуазель Жюли? —

demanda le caissier.

спросил казначей.

—Oui, du moins je le crois, dit la jeune fille en hésitant; voyez d'abord, Coclès, et si mon père y est, annoncez monsieur.

— Да, вероятно, — отвечала неуверенно молодая девушка. — Загляните туда, Коклес, и, если отец там, доложите ему о посетителе.

—M'annoncer serait inutile, mademoiselle, répondit l'Anglais, M. Morrel ne connaît pas mon nom.

— Докладывать обо мне было бы бесполезно, мадемуазель, — сказал англичанин. —

Ce brave homme n'a qu'à dire seulement, que je suis le premier commis de MM. Thomson et French, de Rome, avec lesquels la maison de monsieur votre père est en relations.»

Господин Моррель не знает моего имени; достаточно сказать, что я старший агент фирмы "Томсон и Френч", с которой торговый дом вашего батюшки состоит в сношениях.

La jeune fille pâlit et continua de descendre, tandis que Coclès et l'étranger continuaient de monter.

Молодая девушка побледнела и стала спускаться с лестницы, между тем как Коклес и незнакомец поднялись наверх.

Elle entra dans le bureau où se tenait Emmanuel, et Coclès, à l'aide d'une clef dont il était possesseur, et qui annonçait ses grandes entrées près du maître, ouvrit une porte placée dans l'angle du palier du deuxième étage, introduisit l'étranger dans une antichambre, ouvrit une seconde porte qu'il referma derrière lui, et, après avoir laissé seul un instant l'envoyé de la maison Thomson et French, reparut en lui faisant signe qu'il pouvait entrer.

Жюли вошла в контору, где занимался Эмманюель, а Коклес с помощью имевшегося у него ключа, что свидетельствовало о его свободном доступе к хозяину, отворил дверь в углу площадки третьего этажа, впустил незнакомца в переднюю, отворил затем другую дверь, прикрыл её за собою, оставив посланца фирмы "Томсон и Френч" на минуту одного, и вскоре снова появился, делая ему знак, что он может войти.

L'Anglais entra; il trouva M. Morrel assis devant une table, pâlissant devant les colonnes effrayantes du registre où était inscrit son passif.

Англичанин вошёл; Моррель сидел за письменным столом и, бледный от волнения, с ужасом смотрел на столбцы своего пассива.

En voyant l'étranger, M. Morrel ferma le registre, se leva et avança un siège; puis, lorsqu'il eut vu l'étranger s'asseoir, il s'assit lui-même.

Увидев незнакомца, Моррель закрыл счётную книгу, встал, подал ему стул, потом, когда незнакомец сел, опустился в своё кресло.

Quatorze années avaient bien changé le digne négociant qui, âgé de trente-six ans au commencement de cette histoire, était sur le point d'atteindre la cinquantaine:

За эти четырнадцать лет достойный негоциант сильно переменился; в начале нашего рассказа ему было тридцать шесть лет, а теперь он приближался к пятидесяти.

ses cheveux avaient blanchi, son front s'était creusé sous des rides soucieuses; enfin son regard, autrefois si ferme et si arrêté, était devenu vague et irrésolu, et semblait toujours craindre d'être forcé de s'arrêter ou sur une idée ou sur un homme.

Волосы его поседели; заботы избороздили морщинами лоб; самый его взгляд, прежде столь твёрдый и решительный, стал тусклым и неуверенным, словно Моррель боялся остановиться на какой-нибудь мысли или пристально взглянуть на чьё-нибудь лицо.

L'Anglais le regarda avec un sentiment de curiosité évidemment mêlé d'intérêt.

Англичанин смотрел на него с любопытством, явно смешанным с участием.

«Monsieur, dit Morrel, dont cet examen semblait redoubler le malaise, vous avez désiré me parler?

— Милостивый государь, — сказал Моррель, смущение которого, похоже, удвоилось от этого пристального взгляда, — вы желали говорить со мной?

—Oui, monsieur.

— Да, сударь…

Vous savez de quelle part je viens, n'est-ce pas?

Вам известно, от чьего имени я явился?

—De la part de la maison Thomson et French, à ce que m'a dit mon caissier du moins.

— От имени банкирского дома "Томсон и Френч", так, по крайней мере, сказал мне мой казначей.

—Il vous a dit la vérité, monsieur.

— Совершенно верно.

La maison Thomson et French avait dans le courant de ce mois et du mois prochain trois ou quatre cent mille francs à payer en France, et connaissant votre rigoureuse exactitude, elle a réuni tout le papier qu'elle a pu trouver portant cette signature, et m'a chargé, au fur et a mesure que ces papiers écherraient, d'en toucher les fonds chez vous et de faire emploi de ces fonds.»

Банкирский дом "Томсон и Френч" в течение ближайших двух месяцев должен уплатить во Франции от трехсот до четырехсот тысяч франков; зная вашу строгую точность в платежах, он собрал все какие мог обязательства за вашей подписью и поручил мне, по мере истечения сроков этих обязательств, получать по ним с вас причитающиеся суммы и расходовать их.

Morrel poussa un profond soupir, et passa la main sur son front couvert de sueur.

Моррель тяжело вздохнул, провёл рукою по влажному лбу.

«Ainsi, monsieur, demanda Morrel, vous avez des traites signées par moi?

— Итак, сударь, — спросил Моррель, — у вас имеются векселя за моей подписью?

—Oui, monsieur, pour une somme assez considérable.

— Да, и притом на довольно значительную сумму.

—Pour quelle somme?

— А на какую именно? —

demanda Morrel d'une voix qu'il tâchait de rendre assurée.

спросил Моррель, стараясь говорить ровным голосом.

—Mais voici d'abord, dit l'Anglais en tirant une liasse de sa poche, un transport de deux cent mille francs fait à notre maison par M. de Boville, l'inspecteur des prisons.

— Во-первых, — сказал англичанин, вынимая из кармана свёрток бумаг, — вот передаточная надпись на двести тысяч франков, сделанная на вашу фирму господином де Бовилем, инспектором тюрем.

Reconnaissez-vous devoir cette somme à M. de Boville?

Вы признаете этот долг господину де Бовилю?

—Oui, monsieur, c'est un placement qu'il a fait chez moi, à quatre et demi du cent, voici bientôt cinq ans.

— Да, он поместил у меня эту сумму из четырёх с половиной процентов пять лет тому назад.

—Et que vous devez rembourser....

— И вы должны возвратить их ему?..

—Moitié le 15 de ce mois-ci, moitié le 15 du mois prochain.

— Одну половину пятнадцатого числа этого месяца, а другую — пятнадцатого числа будущего.

—C'est cela; puis voici trente-deux mille cinq cents francs, fin courant:

— Совершенно верно. Затем вот ещё векселя на тридцать две тысячи пятьсот франков, которым срок в конце этого месяца.

ce sont des traites signées de vous et passées à notre ordre par des tiers porteurs.

Они подписаны вами и переданы нам предъявителями.

—Je le reconnais, dit Morrel, à qui le rouge de la honte montait à la figure, en songeant que pour la première fois de sa vie il ne pourrait peut-être pas faire honneur à sa signature; est-ce tout?

— Я признаю их, — сказал Моррель, краснея от стыда при мысли, что, быть может, он первый раз в жизни будет не в состоянии уплатить по своим обязательствам. — Это все?

—Non, monsieur, j'ai encore pour la fin du mois prochain ces valeurs-ci, que nous ont passées la maison Pascal et la maison Wild et Turner de Marseille, cinquante-cinq mille francs à peu près: en tout deux cent quatre-vingt-sept mille cinq cents francs.»

— Нет, сударь, у меня есть ещё векселя, срок которым истекает в конце будущего месяца, переданные нам торговым домом "Паскаль" и торговым домом "Уайлд и Тэрнер" на сумму около пятидесяти пяти тысяч франков; всего двести восемьдесят семь тысяч пятьсот франков.

Ce que souffrait le malheureux Morrel pendant cette énumération est impossible à décrire.

Несчастный Моррель в продолжение этого исчисления терпел все муки ада.

«Deux cent quatre-vingt-sept mille cinq cents francs, répéta-t-il machinalement.

— Двести восемьдесят семь тысяч пятьсот франков, — повторил он машинально.

—Oui, monsieur, répondit l'Anglais.

— Да, сударь, — отвечал англичанин. —

Or, continua-t-il après un moment de silence, je ne vous cacherai pas, monsieur Morrel, que, tout en faisant la part de votre probité sans reproches jusqu'à présent, le bruit public de Marseille est que vous n'êtes pas en état de faire face à vos affaires.»

Однако, — продолжал он после некоторого молчания, — я не скрою от вас, господин Моррель, что при всем уважении к вашей честности, до сих пор не подвергавшейся ни малейшему упрёку, в Марселе носится слух, что вы скоро окажетесь несостоятельным.

À cette ouverture presque brutale, Morrel pâlit affreusement.

При таком почти грубом заявлении Моррель страшно побледнел.

«Monsieur, dit-il, jusqu'à présent, et il y a plus de vingt-quatre ans que j'ai reçu la maison des mains de mon père qui lui-même l'avait gérée trente-cinq ans, jusqu'à présent pas un billet signé Morrel et fils n'a été présenté à la caisse sans être payé.

— Милостивый государь, — сказал он, — до сих пор — а уже прошло больше двадцати четырёх лет с того дня, как мой отец передал мне нашу фирму, которую он сам возглавлял в продолжение тридцати пяти лет, — до сих пор ни одно представленное в мою кассу обязательство за подписью "Моррель и Сын" не осталось неоплаченным.

—Oui, je sais cela, répondit l'Anglais; mais d'homme d'honneur à homme d'honneur, parlez franchement.

— Да, я это знаю, — отвечал англичанин, — но будем говорить откровенно, как подобает честным людям.

Monsieur, paierez-vous ceux-ci avec la même exactitude?»

Скажите, можете вы заплатить и по этим обязательствам с такой же точностью?

Morrel tressaillit et regarda celui qui lui parlait ainsi avec plus d'assurance qu'il ne l'avait encore fait.

Моррель вздрогнул, но посмотрел в лицо собеседнику с твёрдостью, какой до этой минуты не проявлял.

«Aux questions posées avec cette franchise, dit-il, il faut faire une réponse franche.

— На такой откровенный вопрос должно и отвечать откровенно, — сказал он. —

Oui, monsieur, je paierai si, comme je l'espère, mon bâtiment arrive à bon port, car son arrivée me rendra le crédit que les accidents successifs dont j'ai été la victime m'ont ôté; mais si par malheur le Pharaon, cette dernière ressource sur laquelle je compte, me manquait...»

Да, сударь, я заплачу по ним, если, как я надеюсь, мой корабль благополучно прибудет, потому что его прибытие вернёт мне кредит, которого меня лишили постигшие меня неудачи; но если "Фараон", моя последняя надежда, потерпит крушение…

Les larmes montèrent aux yeux du pauvre armateur.

Глаза несчастного арматора наполнились слезами.

«Eh bien, demanda son interlocuteur, si cette dernière ressource vous manquait?...

— Итак, — сказал его собеседник, — если эта последняя надежда вас обманет?..

—Eh bien, continua Morrel, monsieur, c'est cruel à dire...

— Итак, — продолжал Моррель, — как ни тяжело это выговорить, сударь…

mais, déjà habitué au malheur, il faut que je m'habitue à la honte, eh bien, je crois que je serais forcé de suspendre mes paiements.

но, привыкнув к несчастью, я должен привыкнуть и к стыду… тогда, вероятно, я буду вынужден прекратить платежи.

—N'avez-vous donc point d'amis qui puissent vous aider dans cette circonstance?»

— Разве у вас нет друзей, которые могли бы вам помочь?

Morrel sourit tristement.

Моррель печально улыбнулся.

«Dans les affaires, monsieur, dit-il, on n'a point d'amis, vous le savez bien, on n'a que des correspondants.

— В делах, сударь, не бывает друзей, вы это знаете, есть только кредиторы.

—C'est vrai, murmura l'Anglais.

— Это правда, — пробормотал англичанин. —

Ainsi vous n'avez plus qu'une espérance?

Итак, у вас остаётся только одна надежда?

—Une seule.

— Только одна.

—La dernière?

— Последняя?

—La dernière.

— Последняя.

—De sorte que si cette espérance vous manque....

— И если эта надежда вас обманет…

—Je suis perdu, monsieur, complètement perdu.

— Я погиб, безвозвратно погиб.

—Comme je venais chez vous, un navire entrait dans le port.

— Когда я шёл к вам, то какой-то корабль входил в порт.

—Je le sais, monsieur. Un jeune homme qui est resté fidèle à ma mauvaise fortune passe une partie de son temps à un belvédère situé au haut de la maison, dans l'espérance de venir m'annoncer le premier une bonne nouvelle.

— Знаю, сударь, один из моих служащих, оставшийся мне верным в моем несчастье, проводит целые дни в бельведере, на крыше дома, в надежде, что первый принесёт мне радостную весть.

J'ai su par lui l'entrée de ce navire.

Он уведомил меня о прибытии корабля.

—Et ce n'est pas le vôtre?

— И это не ваш корабль?

—Non, c'est un navire bordelais, la Gironde; il vient de l'Inde aussi, mais ce n'est pas le mien.

— Нет, это "Жиронда", корабль из Бордо. Он также пришёл из Индии; но это не мой.

—Peut-être a-t-il eu connaissance du Pharaon et vous apporte-t-il quelque nouvelle.

— Может быть, он знает, где "Фараон", и привёз вам какое-нибудь известие о нем?

—Faut-il que je vous le dise, monsieur!

— Признаться вам?

je crains presque autant d'apprendre des nouvelles de mon trois-mâts que de rester dans l'incertitude.

Я почти столь же страшусь вестей о моем корабле, как неизвестности.

L'incertitude, c'est encore l'espérance.»

Неизвестность — все-таки надежда.

Puis, M. Morrel ajouta d'une voix sourde:

Помолчав, Моррель прибавил глухим голосом:

«Ce retard n'est pas naturel; le Pharaon est parti de Calcutta le 5 février: depuis plus d'un mois il devrait être ici.

— Такое опоздание непонятно; "Фараон" вышел из Калькутты пятого февраля; уже больше месяца, как ему пора быть здесь.

—Qu'est cela, dit l'Anglais en prêtant l'oreille, et que veut dire ce bruit?

— Что это, — вдруг сказал англичанин, прислушиваясь, — что это за шум?

—Ô mon Dieu!

— Боже мой!

mon Dieu!

Боже мой! —

s'écria Morrel pâlissant, qu'y a-t-il encore?»

бледный как смерть, воскликнул Моррель. — Что ещё случилось?

En effet, il se faisait un grand bruit dans l'escalier; on allait et on venait, on entendit même un cri de douleur.

С лестницы в самом деле доносился громкий шум; люди бегали взад и вперёд; раздался даже чей-то жалобный возглас.

Morrel se leva pour aller ouvrir la porte, mais les forces lui manquèrent et il retomba sur son fauteuil.

Моррель встал было, чтобы отворить дверь, но силы изменили ему, и он снова опустился в кресло.

Les deux hommes restèrent en face l'un de l'autre, Morrel tremblant de tous ses membres, l'étranger le regardant avec une expression de profonde pitié.

Они остались сидеть друг против друга: Моррель — дрожа всем телом, незнакомец — глядя на него с выражением глубокого сострадания.

Le bruit avait cessé; mais cependant on eût dit que Morrel attendait quelque chose; ce bruit avait une cause et devait avoir une suite.

Шум прекратился, но Моррель, видимо, ждал чего-то: этот шум имел свою причину, которая должна была открыться.

Il sembla à l'étranger qu'on montait doucement l'escalier et que les pas, qui étaient ceux de plusieurs personnes, s'arrêtaient sur le palier.

Незнакомцу показалось, что кто-то тихо поднимается по лестнице и что на площадке остановилось несколько человек.

Une clef fut introduite dans la serrure de la première porte, et l'on entendit cette porte crier sur ses fonds.

Потом он услышал, как в замок первой двери вставили ключ и как она заскрипела на петлях.

«Il n'y a que deux personnes qui aient la clef de cette porte, murmura Morrel: Coclès et Julie.»

— Только у двоих есть ключ от этой двери, — прошептал Моррель, — у Коклеса и Жюли.

En même temps, la seconde porte s'ouvrit et l'on vit apparaître la jeune fille pâle et les joues baignées de larmes.

В ту же минуту отворилась вторая дверь и на пороге показалась Жюли, бледная и в слезах.

Morrel se leva tout tremblant, et s'appuya au bras de son fauteuil, car il n'aurait pu se tenir debout.

Моррель встал, дрожа всем телом, и опёрся на ручку кресла, чтобы не упасть.

Sa voix voulait interroger, mais il n'avait plus de voix.

Он хотел заговорить, но голос изменил ему.

«Ô mon père! dit la jeune fille en joignant les mains, pardonnez à votre enfant d'être la messagère d'une mauvaise nouvelle!»

— Отец, — сказала девушка, умоляюще сложив руки, — простите вашей дочери, что она приносит вам дурную весть!

Morrel pâlit affreusement; Julie vint se jeter dans ses bras.

Моррель страшно побледнел; Жюли бросилась в его объятия.

«Ô mon père! mon père!

— Отец, отец! —

dit-elle, du courage!

сказала она. — Не теряйте мужества!

—Ainsi le Pharaon a péri?»

— "Фараон" погиб? —

demanda Morrel d'une voix étranglée.

спросил Моррель сдавленным голосом.

La jeune fille ne répondit pas, mais elle fit un signe affirmatif avec sa tête, appuyée à la poitrine de son père.

Девушка ничего не ответила, но кивнула головой, склонённой на грудь отца.

«Et l'équipage?

— А экипаж? —

demanda Morrel.

спросил Моррель.

—Sauvé, dit la jeune fille, sauvé par le navire bordelais qui vient d'entrer dans le port.»

— Спасён, — сказала Жюли, — спасён бордоским кораблём, который только что вошёл в порт.

Morrel leva les deux mains au ciel avec une expression de résignation et de reconnaissance sublime.

Моррель поднял руки к небу с непередаваемым выражением смирения и благодарности.

«Merci, mon Dieu!

— Благодарю тебя, Боже! —

dit Morrel; au moins vous ne frappez que moi seul.»

сказал он. — Ты поразил одного меня!

Si flegmatique que fût l'Anglais, une larme humecta sa paupière.

Как ни хладнокровен был англичанин, у него на глаза навернулись слезы.

«Entrez, dit Morrel, entrez, car je présume que vous êtes tous à la porte.»

— Войдите, — сказал Моррель, — войдите, я догадываюсь, что вы все за дверью.

En effet, à peine avait-il prononcé ces mots, que Mme Morrel entra en sanglotant; Emmanuel la suivait; au fond, dans l'antichambre, on voyait les rudes figures de sept ou huit marins à moitié nus.

Едва он произнёс эти слова, как, рыдая, вошла госпожа Моррель, за нею следовал Эмманюель. В глубине, в передней, видны были суровые лица семи или восьми матросов, истерзанных и полунагих.

À la vue de ces hommes, l'Anglais tressaillit; il fit un pas comme pour aller à eux, mais il se contint et s'effaça au contraire, dans l'angle le plus obscur et le plus éloigné du cabinet.

При виде этих людей англичанин вздрогнул. Он, казалось, хотел подойти к ним, но сдержался и, напротив, отошёл в самый тёмный и отдаленный угол кабинета.

Mme Morrel alla s'asseoir dans le fauteuil, prit une des mains de son mari dans les siennes, tandis que Julie demeurait appuyée à la poitrine de son père.

Госпожа Моррель села в кресло и взяла руку мужа в свои, а Жюли по-прежнему стояла склонив голову на грудь отца.

Emmanuel était resté à mi-chemin de la chambre et semblait servir de lien entre le groupe de la famille Morrel et les marins qui se tenaient à la porte.

Эмманюель остался посреди комнаты, служа как бы звеном между семейством Моррель и матросами, столпившимися в дверях.

«Comment cela est-il arrivé?

— Как это случилось? —

demanda Morrel.

спросил Моррель.

—Approchez, Penelon, dit le jeune homme, et racontez l'événement.»

— Подойдите, Пенелон, — сказал Эмманюель, — и расскажите.

Un vieux matelot, bronzé par le soleil de l'équateur, s'avança roulant entre ses mains les restes d'un chapeau.

Старый матрос, загоревший до черноты под тропическим солнцем, подошёл, вертя в руках обрывки шляпы.

«Bonjour, monsieur Morrel, dit-il, comme s'il eût quitté Marseille la veille et qu'il arrivât d'Aix ou de Toulon.

— Здравствуйте, господин Моррель, — сказал он, как будто бы только вчера покинул Марсель и возвратился из поездки в Экс или Тулон.

—Bonjour, mon ami, dit l'armateur, ne pouvant s'empêcher de sourire dans ses larmes: mais où est le capitaine?

— Здравствуйте, друг мой, — сказал хозяин, невольно улыбнувшись сквозь слезы, — но где же капитан?

—Quant à ce qui est du capitaine, monsieur Morrel, il est resté malade à Palma; mais, s'il plaît à Dieu, cela ne sera rien, et vous le verrez arriver dans quelques jours aussi bien portant que vous et moi.

— Что до капитана, господин Моррель, то он захворал и остался в Пальме; но, с Божьей помощью, он скоро поправится и через несколько дней явится сюда здоровый, как мы с вами.

—C'est bien...

— Хорошо…

maintenant parlez, Penelon», dit M. Morrel.

Теперь рассказывайте, Пенелон, — сказал Моррель.

Penelon fit passer sa chique de la joue droite à la joue gauche, mit la main devant la bouche, se détourna, lança dans l'antichambre un long jet de salive noirâtre, avança le pied, et se balançant sur ses hanches:

Пенелон передвинул табачную жвачку справа налево, прикрыл рот рукой, отвернулся, выпустил в переднюю длинную струю черноватой слюны, выставил ногу вперёд, и, покачиваясь, начал:

«Pour lors, monsieur Morrel, dit-il, nous étions quelque chose comme cela entre le cap Blanc et le cap Boyador marchant avec une jolie brise sud-sud-ouest, après avoir bourlingué pendant huit jours de calme, quand le capitaine Gaumard s'approche de moi, il faut vous dire que j'étais au gouvernail, et me dit:

— Так вот, господин Моррель, шли мы этак между мысом Блан и мысом Боядор и под отличным юго-западным ветром, после того как целую неделю проштилевали, и вдруг капитан Г омар подходит ко мне (а я, надобно сказать, был на руле) и говорит мне: "

«Père Penelon, que pensez-vous de ces nuages qui s'élèvent là-bas à l'horizon?»

"Дядя Пенелон, что вы думаете об этих облаках, которые поднимаются там на горизонте?"

«Justement je les regardais à ce moment-là.

А я уж и сам глядел на них.

«—Ce que j'en pense, capitaine!

"Что я о них думаю, капитан?

j'en pense qu'ils montent un peu plus vite qu'ils n'en ont le droit, et qu'ils sont plus noirs qu'il ne convient à des nuages qui n'auraient pas de mauvaises intentions.

Думаю, что они подымаются чуточку быстрее, чем полагается, и что они больно уж чёрны для облаков, не замышляющих ничего дурного".

«—C'est mon avis aussi, dit le capitaine, et je m'en vais toujours prendre mes précautions.

"Я такого же мнения, — сказал капитан, — и на всякий случай приму меры предосторожности.

Nous avons trop de voiles pour le vent qu'il va faire tout à l'heure....

Мы слишком много несём парусов для такого ветра, какой сейчас подует…

Holà! hé!

Эй, вы!

range à serrer les cacatois et à haler bas de clinfoc!

Бом-брамсель и бом-кливер долой!"

«Il était temps; l'ordre n'était pas exécuté, que le vent était à nos trousses et que le bâtiment donnait de la bande.

И пора было: не успели исполнить команду, как ветер налетел и корабль начало кренить.

«—Bon! dit le capitaine, nous avons encore trop de toile, range à carguer la grande voile!

"Все ещё много парусов, — сказал капитан. —

«Cinq minutes après, la grande voile était carguée, et nous marchions avec la misaine, les huniers et les perroquets.

Грот на гитовы!" Через пять минут грот был взят на гитовы, и мы шли под фоком, марселями и брамселями.

«—Eh bien, père Penelon, me dit le capitaine, qu'avez-vous donc à secouer la tête?

"Ну что, дядя Пенелон, — сказал мне капитан, — что вы качаете головой?"

«—J'ai qu'à votre place, voyez-vous, je ne resterais pas en si beau chemin.

"А то, что на вашем месте я велел бы убрать ещё".

«—Je crois que tu as raison, vieux, dit-il, nous allons avoir un coup de vent.

"Ты, пожалуй, прав, старик, — сказал он, — будет свежий ветер".

«—Ah! par exemple, capitaine, que je lui réponds, celui qui achèterait ce qui se passe là-bas pour un coup de vent gagnerait quelque chose dessus; c'est une belle et bonne tempête, ou je ne m'y connais pas!

"Ну, знаете, капитан, — отвечаю я ему, — про свежий ветер забудьте, это шторм, и здоровый шторм, если я в этом что-нибудь смыслю!"

«C'est-à-dire qu'on voyait venir le vent comme on voit venir la poussière à Montredon; heureusement qu'il avait affaire à un homme qui le connaissait.

Надо вам сказать, что ветер летел на нас, как пыль на большой дороге. К счастью, наш капитан знает своё дело.

«—Range à prendre deux ris dans les huniers!

"Взять два рифа у марселей! —

cria le capitaine; largue les boulines, brasse au vent, amène les huniers, pèse les palanquins sur les vergues!

крикнул капитан. — Трави булиня, брасопить к ветру, марселя долой, подтянуть тали на реях!"

—Ce n'était pas assez dans ces parages-là, dit l'Anglais; j'aurais pris quatre ris et je me serais débarrassé de la misaine.»

— Этого недостаточно под теми широтами, — внезапно сказал англичанин. — Я взял бы четыре рифа и убрал бы фок.

Cette voix ferme, sonore et inattendue, fit tressaillir tout monde.

Услышав этот твёрдый и звучный голос, все вздрогнули.

Penelon mit sa main sur ses yeux et regarda celui qui contrôlait avec tant d'aplomb la manœuvre de son capitaine.

Пенелон заслонил рукой глаза и посмотрел на того, кто так смело критиковал распоряжения его капитана.

«Nous fîmes mieux que cela encore, monsieur, dit le vieux marin avec un certain respect, car nous carguâmes la brigantine et nous mîmes la barre au vent pour courir devant la tempête.

— Мы сделали ещё больше, сударь, — сказал старый моряк с некоторым почтением, — мы взяли на гитовы контрбизань и повернули через фордевинд, чтобы идти вместе с бурей.

Dix minutes après, nous carguions les huniers et nous nous en allions à sec de voiles.

Десять минут спустя мы взяли на гитовы марселя и пошли под одними снастями.

—Le bâtiment était bien vieux pour risquer cela, dit l'Anglais.

— Корабль был слишком старый, чтобы так рисковать, — сказал англичанин.

—Eh bien, justement!

— Вот то-то!

c'est ce qui nous perdit.

Это нас и погубило.

Au bout de douze heures que nous étions ballottés que le diable en aurait pris les armes, il se déclara une voie d'eau.

После двенадцатичасовой трёпки, от которой чертям бы тошно стало, открылась течь.

«Penelon, me dit le capitaine, je crois que nous coulons, mon vieux; donne-moi donc la barre et descends à la cale.»

"Пенелон, — говорит капитан, — сдаётся мне, мы идём ко дну; дай мне руль, старина, и ступай в трюм".

«Je lui donne la barre, je descends; il y avait déjà trois pieds d'eau. Je remonte en criant: «Aux pompes!

Я отдал ему руль, схожу вниз; там было уже три фута воды; я на палубу, кричу: "

aux pompes!»

"Выкачивай!"

Ah!

Какое там!

bien oui, il était déjà trop tard!

Уже было поздно.

On se mit à l'ouvrage; mais je crois que plus nous en tirions, plus il y en avait.

Принялись за работу, но чем больше мы выкачивали, тем больше её прибывало.

«—Ah! ma foi, que je dis au bout de quatre heures de travail, puisque nous coulons, laissons-nous couler, on ne meurt qu'une fois!

"Нет, знаете, — говорю я, промаявшись четыре часа, — тонуть так тонуть, двум смертям не бывать, одной не миновать!"

«—C'est comme cela que tu donnes l'exemple maître Penelon?

"Так-то ты подаёшь пример, дядя Пенелон? —

dit le capitaine; eh bien, attends, attends!

сказал капитан. — Ну, погоди же!"

«Il alla prendre une paire de pistolets dans sa cabine.

И он пошёл в свою каюту и принёс пару пистолетов.

«—Le premier qui quitte la pompe, dit-il, je lui brûle la cervelle!

"Первому, кто бросит помпу, — сказал он, — я раздроблю череп!"

—Bien, dit l'Anglais.

— Правильно, — сказал англичанин.

—Il n'y a rien qui donne du courage comme les bonnes raisons, continua le marin, d'autant plus que pendant ce temps-là le temps s'était éclairci et que le vent était tombé; mais il n'en est pas moins vrai que l'eau montait toujours, pas de beaucoup, de deux pouces peut-être par heure, mais enfin elle montait.

— Ничего так не придаёт храбрости, как дельное слово, — продолжал моряк, — тем более что погода успела проясниться и ветер стих; но вода прибывала — не слишком сильно, каких-нибудь дюйма на два в час, но все же прибывала.

Deux pouces par heure, voyez-vous, ça n'a l'air de rien; mais en douze heures ça ne fait pas moins de vingt-quatre pouces, et vingt-quatre pouces font deux pieds.

Два дюйма в час — оно как будто и пустяки, но за двенадцать часов это составит по меньшей мере двадцать четыре дюйма, а двадцать четыре дюйма составляют два фута.

Deux pieds et trois que nous avions déjà, ça nous en fait cinq.

Два фута да три, которые мы уже раньше имели, составят пять.

Or, quand un bâtiment a cinq pieds d'eau dans le ventre, il peut passer pour hydropique.

А когда у корабля пять футов воды в брюхе, то можно сказать, что у него водянка.

«—Allons, dit le capitaine, c'est assez comme cela et M. Morrel n'aura rien à nous reprocher:

"Ну, — сказал капитан, — теперь довольно, и господин Моррель не может упрекнуть нас ни в чем:

nous avons fait ce que nous avons pu pour sauver le bâtiment; maintenant, il faut tâcher de sauver les hommes.

мы сделали все, что могли, для спасения корабля, теперь надо спасать людей.

À la chaloupe, enfants, et plus vite que cela!

Спускай шлюпку, ребята, и поторапливайтесь!"

«Écoutez, monsieur Morrel, continua Penelon, nous aimions bien le Pharaon, mais si fort que le marin aime son navire, il aime encore mieux sa peau.

— Послушайте, господин Моррель, — продолжал Пенелон, — мы очень любили "Фараон", но как бы моряк ни любил свой корабль, он ещё больше любит свою шкуру.

Aussi nous ne nous le fîmes pas dire à deux fois; avec cela, voyez-vous, que le bâtiment se plaignait et semblait nous dire:

А потому мы и не заставили просить себя дважды, к тому же корабль так жалобно скрипел и, казалось, говорил нам: "

«Allez-vous-en donc, mais allez-vous-en donc!»

"Да убирайтесь поскорее!"

Et il ne mentait pas, le pauvre Pharaon, nous le sentions littéralement s'enfoncer sous nos pieds.

И бедный "Фараон" говорил правду. Мы чувствовали, как он погружается у нас под ногами.

Tant il y a qu'en un tour de main la chaloupe était à la mer, et que nous étions tous les huit dedans.

Словом, в один миг шлюпка была спущена, и мы, все восемь, уже сидели в ней.

«Le capitaine descendit le dernier, ou plutôt, non il ne descendit pas, car il ne voulait pas quitter le navire, c'est moi qui le pris à bras-le-corps et le jetai aux camarades, après quoi je sautai à mon tour.

Капитан сошёл последний, или, вернее сказать, он не сошёл, потому что не хотел оставить корабль; это я схватил его в охапку и бросил товарищам, после чего и сам соскочил.

Il était temps.

И в самое время.

Comme je venais de sauter le pont creva avec un bruit qu'on aurait dit la bordée d'un vaisseau de quarante-huit.

Едва успел я соскочить, как палуба треснула с таким шумом, как будто дали залп с сорокавосьмипушечного корабля.

«Dix minutes après, il plongea de l'avant, puis de l'arrière, puis il se mit à tourner sur lui-même comme un chien qui court après sa queue; et puis, bonsoir la compagnie, brrou!...

Через десять минут он клюнул носом, потом кормой, потом начал вертеться на месте, как собака, которая ловит свой хвост. А потом — будьте здоровы! Фью!

tout a été dit, plus de Pharaon!

Кончено дело, и нет "Фараона"!

«Quant à nous, nous sommes restés trois jours sans boire ni manger; si bien que nous parlions de tirer au sort pour savoir celui qui alimenterait les autres, quand nous aperçûmes la Gironde: nous lui fîmes des signaux, elle nous vit, mit le cap sur nous, nous envoya sa chaloupe et nous recueillit.

А что до нас, то мы три дня не пили и не ели, так что уже поговаривали о том, не кинуть ли жребий, кому из нас кормить остальных, как вдруг увидели "Жиронду" и подали ей сигналы; она нас заметила, поворотила к нам, выслала шлюпку и подобрала нас.

Voilà comme ça s'est passé, monsieur Morrel, parole d'honneur! foi de marin!

Вот как было дело, господин Моррель, верьте слову моряка!

N'est-ce pas, les autres?»

Так, ребята?

Un murmure général d'approbation indiqua que le narrateur avait réuni tous les suffrages par la vérité du fonds et le pittoresque des détails.

Ропот одобрения показал, что рассказчик заслужил всеобщую похвалу правдивым изложением сути дела и картинным описанием подробностей.

«Bien, mes amis, dit M. Morrel, vous êtes de braves gens, et je savais d'avance que dans le malheur qui m'arrivait il n'y avait pas d'autre coupable que ma destinée.

— Хорошо, друзья мои, — сказал г-н Моррель, — вы молодцы, и я заранее знал, что в постигшем меня несчастье виновата только моя злая судьба.

C'est la volonté de Dieu et non la faute des hommes.

Здесь воля Божия, а не вина людей.

Adorons la volonté de Dieu.

Покоримся же воле Божией.

Maintenant combien vous est-il dû de solde?

Теперь скажите мне, сколько вам следует жалованья.

—Oh! bah! ne parlons pas de cela, monsieur Morrel.

— Полноте, господин Моррель, об этом не будем говорить!

—Au contraire, parlons-en, dit l'armateur avec un sourire triste.

— Напротив, поговорим об этом, — сказал арматор с печальной улыбкой.

—Eh bien, on nous doit trois mois...

— Нам, стало быть, следует за три месяца… —

dit Penelon.

сказал Пенелон.

—Coclès, payez deux cents francs à chacun de ces braves gens.

— Кок лес, выдайте им по двести франков.

Dans une autre époque, mes amis, continua Morrel, j'eusse ajouté: «Donnez-leur à chacun deux cents francs de gratification»; mais les temps sont malheureux, mes amis, et le peu d'argent qui me reste ne m'appartient plus.

В другое время, друзья мои, — продолжал Моррель, — я сказал бы, чтобы дали им по двести франков наградных; но сейчас плохие времена, друзья, и те крохи, которые у меня остались, принадлежат не мне.

Excusez-moi donc, et ne m'en aimez pas moins pour cela.»

Поэтому простите меня и не осуждайте.

Penelon fit une grimace d'attendrissement, se retourna vers ses compagnons, échangea quelques mots avec eux et revint.

Пенелон скорчил жалостливую гримасу, обернулся к товарищам, о чем-то с ними посовещался и снова обратился к хозяину.

«Pour ce qui est de cela, monsieur Morrel, dit-il en passant sa chique de l'autre côté de sa bouche et en lançant dans l'antichambre un second jet de salive qui alla faire le pendant au premier, pour ce qui est de cela....

— Значит, это самое, господин Моррель, — сказал он, перекладывая жвачку за другую щеку и выпуская в переднюю новую струю слюны под стать первой, — это самое, которое…

—De quoi?

— Что?

—De l'argent....

— Деньги…

—Eh bien?

— Ну и что же?

—Eh bien, monsieur Morrel, les camarades disent que pour le moment ils auront assez avec cinquante francs chacun et qu'ils attendront pour le reste.

— Так товарищи говорят, господин Моррель, что им пока хватит по пятидесяти франков и что с остальным они подождут.

—Merci, mes amis, merci!

— Благодарю вас, друзья мои, благодарю! —

s'écria M. Morrel, touché jusqu'au cœur:

сказал Моррель, тронутый до глубины души. —

vous êtes tous de braves cœurs; mais prenez, prenez, et si vous trouvez un bon service, entrez-y, vous êtes libres.»

Вы все славные люди, но все-таки возьмите деньги. И если найдёте другую службу, то нанимайтесь. Вы свободны.

Cette dernière partie de la phrase produisit un effet prodigieux sur les dignes marins.

Эти последние слова произвели на честных моряков ошеломляющее впечатление. Они испуганно переглянулись.

Ils se regardèrent les uns les autres d'un air effaré. Penelon, à qui la respiration manqua, faillit en avaler sa chique; heureusement, il porta à temps la main à son gosier.

У Пенелона захватило дух, и он едва не проглотил свою жвачку; к счастью, он вовремя схватился рукой за горло.

«Comment, monsieur Morrel, dit-il d'une voix étranglée, comment, vous nous renvoyez!

— Как, господин Моррель? — сказал он сдавленным голосом. — Вы нас увольняете?

vous êtes donc mécontent de nous?

Мы вам не угодили?

—Non, mes enfants, dit l'armateur; non, je ne suis pas mécontent de vous, tout au contraire.

— Нет, друзья мои, — отвечал арматор, — нет, наоборот, я очень доволен вами.

Non, je ne vous renvoie pas.

Я не увольняю вас.

Mais, que voulez-vous?

Но что же делать?

je n'ai plus de bâtiments, je n'ai plus besoin de marins.

Кораблей у меня больше нет, и матросов мне не нужно.

—Comment vous n'avez plus de bâtiments!

— Как нет больше кораблей? —

dit Penelon.

сказал Пенелон. —

Eh bien, vous en ferez construire d'autres, nous attendrons.

Ну, так велите выстроить новые, мы подождём.

Dieu merci, nous savons ce que c'est que de bourlinguer.

Слава Богу, мы привыкли штилевать.

—Je n'ai plus d'argent pour faire construire des bâtiments, Penelon, dit l'armateur avec un triste sourire, je ne puis donc pas accepter votre offre, toute obligeante qu'elle est.

— У меня нет больше денег на постройку кораблей, Пенелон, — сказал арматор с печальной улыбкой, — и я не могу принять вашего предложения, как оно ни лестно для меня.

—Eh bien, si vous n'avez pas d'argent il ne faut pas nous payer; alors, nous ferons comme a fait ce pauvre Pharaon, nous courrons à sec, voilà tout!

— А если у вас нет денег, тогда не нужно нам платить. Мы сделаем, как наш бедный "Фараон", и пойдём под одними снастями, вот и все!

—Assez, assez, mes amis, dit Morrel étouffant d'émotion; allez, je vous en prie.

— Довольно, довольно, друзья мои! — сказал Моррель, задыхаясь от волнения. — Идите, прошу вас.

Nous nous retrouverons dans un temps meilleur.

Увидимся в лучшие времена.

Emmanuel, ajouta l'armateur, accompagnez-les, et veillez à ce que mes désirs soient accomplis.

Эмманюель, — прибавил он, — ступайте с ними и присмотрите за тем, чтобы моё распоряжение было в точности исполнено.

—Au moins c'est au revoir, n'est-ce pas, monsieur Morrel?

— Но только мы не прощаемся, господин Моррель, мы скажем "до свидания", ладно? —

dit Penelon.

сказал Пенелон.

—Oui, mes amis, je l'espère, au moins; allez.»

— Да, друзья мои, надеюсь, что так. Ступайте.

Et il fit un signe à Coclès, qui marcha devant. Les marins suivirent le caissier, et Emmanuel suivit les marins.

Он сделал знак Коклесу, и тот пошёл вперёд; моряки последовали за казначеем, а Эмманюель вышел после всех.

«Maintenant, dit l'armateur à sa femme et à sa fille, laissez-moi seul un instant; j'ai à causer avec monsieur.»

— Теперь, — сказал арматор своей жене и дочери, — оставьте меня на минуту: мне нужно поговорить с этим господином.

Et il indiqua des yeux le mandataire de la maison Thomson et French, qui était resté debout et immobile dans son coin pendant toute cette scène, à laquelle il n'avait pris part que par les quelques mots que nous avons rapportés.

И он указал глазами на поверенного дома "Томсон и Френч", который в продолжение всей сцены стоял неподвижно в углу и произнёс только несколько слов.

Les deux femmes levèrent les yeux sur l'étranger qu'elles avaient complètement oublié, et se retirèrent; mais, en se retirant, la jeune fille lança à cet homme un coup d'œil sublime de supplication, auquel il répondit par un sourire qu'un froid observateur eût été étonné de voir éclore sur ce visage de glace.

Обе женщины взглянули на незнакомца, про которого они совершенно забыли, и удалились. Но Жюли, обернувшись в дверях, бросила на него трогательно умоляющий взгляд, и тот отвечал на него улыбкой, которую странно было видеть на этом ледяном лице.

Les deux hommes restèrent seuls.

Мужчины остались одни.

«Eh bien, monsieur, dit Morrel en se laissant retomber sur son fauteuil, vous avez tout vu, tout entendu, et je n'ai plus rien à vous apprendre.

— Ну вот, сударь, — сказал Моррель, опускаясь в кресло, — вы все видели, все слышали, мне нечего добавить.

—J'ai vu, monsieur, dit l'Anglais, qu'il vous était arrivé un nouveau malheur immérité comme les autres, et cela m'a confirmé dans le désir que j'ai de vous être agréable.

— Я видел, — сказал англичанин, — что вас постигло новое несчастье, столь же незаслуженное, как и прежние, и это ещё более утвердило меня в моем желании быть вам полезным

—Ô monsieur!

— Ах сударь! —

dit Morrel.

сказал Моррель.

—Voyons, continua l'étranger.

— Послушайте, — продолжал незнакомец. —

Je suis un de vos principaux créanciers, n'est-ce pas?

Ведь я один из главных ваших кредиторов, не правда ли?

—Vous êtes du moins celui qui possède des valeurs à plus courte échéance.

— Во всяком случае, в ваших руках обязательства, сроки которых истекают раньше всех.

—Vous désirez un délai pour me payer?

— Вы желали бы получить отсрочку?

—Un délai pourrait me sauver l'honneur, et par conséquent la vie.

— Отсрочка могла бы спасти мою честь, а следовательно, и жизнь.

—Combien demandez-vous?»

— Сколько вам нужно времени?

Morrel hésita.

Моррель задумался.

«Deux mois, dit-il.

— Два месяца, — сказал он.

—Bien, dit l'étranger, je vous en donne trois.

— Хорошо, — сказал незнакомец, — я даю вам три.

—Mais croyez-vous que la maison Thomson et French....

— Но уверены ли вы, что фирма "Томсон и Френч"…

—Soyez tranquille, monsieur, je prends tout sur moi.

— Будьте спокойны, я беру все на свою ответственность.

Nous sommes aujourd'hui le 5 juin.

У нас сегодня пятое июня?

—Oui.

— Да.

—Eh bien, renouvelez-moi tous ces billets au 5 septembre; et le 5 septembre, à onze heures du matin (la pendule marquait onze heures juste en ce moment), je me présenterai chez vous.

— Так вот, перепишите мне все эти векселя на пятое сентября, и пятого сентября в одиннадцать часов утра (стрелки стенных часов показывали ровно одиннадцать) я явлюсь к вам.

—Je vous attendrai, monsieur, dit Morrel, et vous serez payé ou je serai mort.»

— Я буду вас ожидать, сударь, — сказал Моррель, — и вы получите деньги, или меня не будет в живых.

Ces derniers mots furent prononcés si bas, que l'étranger ne put les entendre.

Последние слова были сказаны так тихо, что незнакомец не расслышал их.

Les billets furent renouvelés, on déchira les anciens, et le pauvre armateur se trouva au moins avoir trois mois devant lui pour réunir ses dernières ressources.

Векселя были переписаны, старые разорваны, и бедный арматор получил по крайней мере три месяца передышки, чтобы собрать свои последние средства.

L'Anglais reçut ses remerciements avec le flegme particulier à sa nation, et prit congé de Morrel, qui le reconduisit en le bénissant jusqu'à la porte.

Англичанин принял изъявления его благодарности с флегматичностью, свойственной его нации, и простился с Моррелем, который проводил его до дверей, осыпая благословениями.

Sur l'escalier, il rencontra Julie.

На лестнице он встретил Жюли.

La jeune fille faisait semblant de descendre, mais en réalité elle l'attendait.

Она притворилась, что спускается по лестнице, но на самом деле она поджидала его.

«Ô monsieur!

— Ах, сударь! —

dit-elle en joignant les mains.

сказала она, умоляюще сложив руки.

—Mademoiselle, dit l'étranger, vous recevrez un jour une lettre signée....

— Мадемуазель, — сказал незнакомец, — вы вскоре получите письмо, подписанное…

Simbad le marin....

Синдбадом-Мореходом…

Faites de point en point ce que vous dira cette lettre, si étrange que vous paraisse la recommandation.

Исполните в точности все, что будет сказано в этом письме, каким бы странным оно вам ни показалось.

—Oui, monsieur, répondit Julie.

— Хорошо, сударь, — ответила Жюли.

—Me promettez-vous de le faire?

— Обещаете вы мне это сделать?

—Je vous le jure.

— Клянусь вам!

—Bien!

— Хорошо.

Adieu, mademoiselle.

Прощайте, мадемуазель.

Demeurez toujours une bonne et sainte fille comme vous êtes, et j'ai bon espoir que Dieu vous récompensera en vous donnant Emmanuel pour mari.»

Будьте всегда такой же доброй и любящей дочерью, и я надеюсь, что Бог наградит вас, дав вам Эмманюеля в мужья.

Julie poussa un petit cri, devint rouge comme une cerise et se retint à la rampe pour ne pas tomber.

Жюли тихо вскрикнула, покраснела, как вишня, и схватилась за перила, чтобы не упасть.

L'étranger continua son chemin en lui faisant un geste d'adieu.

Незнакомец продолжал свой путь, махнув ей рукою на прощанье.

Dans la cour, il rencontra Penelon, qui tenait un rouleau de cent francs de chaque main, et semblait ne pouvoir se décider à les emporter.

Во дворе он встретил Пенелона, державшего в каждой руке по свёртку в его франков и словно не решавшегося унести их.

«Venez, mon ami, lui dit-il, j'ai à vous parler.»

— Пойдёмте, друг мой, — сказал ему англичанин, — мне нужно поговорить с вами.

Get short URL

Text alignment