![]() |
XXV НЕЗНАКОМЕЦ |
Наступило утро. |
Дантес давно уже ожидал его с открытыми глазами. |
С первым лучом солнца он встал и взобрался, как накануне, на самый высокий утёс острова, чтобы осмотреть окрестности. Все было безлюдно, как и тогда. |
Эдмон спустился, подошёл к пещере и, отодвинув камень, вошёл; он наполнил карманы драгоценными камнями, закрыл как можно плотнее крышку сундука, забросал её землёй и утоптал землю, посыпал её песком, чтобы скрыть разрытое место; потом вышел из пещеры, заложил вход плитой, навалил на неё камни, промежутки между ними засыпал землёй, посадил там миртовые деревца и вереск и полил их водой, чтобы они принялись и казались давно растущими здесь, затёр следы своих ног и с нетерпением стал ожидать возвращения товарищей. |
Теперь уже незачем было тратить время на созерцание золота и алмазов и сидеть на острове, подобно дракону, стерегущему бесполезные сокровища. |
Теперь нужно было возвратиться в жизнь, к людям, и добиться положения, влияния и власти, которые даются в свете богатством, первою и величайшею силою, какою может располагать человек. |
Контрабандисты возвратились на шестой день. |
Дантес ещё издали по виду и ходу узнал "Юную Амелию"; он дотащился до пристани, подобно раненому Филоктету, и, когда его товарищи сошли на берег, объявил им, все ещё жалуясь на боль, что ему гораздо лучше. Потом, в свою очередь, выслушал рассказы об их приключениях. |
Успех сопутствовал им; но едва они кончили выгрузку, как узнали, что сторожевой бриг вышел из Тулона и направился в их сторону. |
Тогда они поспешили уйти, жалея, что с ними нет Дантеса, который так искусно умел ускорять ход "Амелии". |
Вскоре они увидели бриг, который гнался за ними; но, пользуясь темнотою, они успели обогнуть мыс Коре и благополучно уйти. |
В общем, плавание было удачным, и все они, в особенности Джакопо, жалели, что Дантес не участвовал в нем и не получил своей доли прибыли — причитающихся каждому пятидесяти пиастров. |
Эдмон остался невозмутим, он даже не улыбнулся при исчислении выгод, которые он получил бы, если бы мог покинуть остров; а так как "Юная Амелия" пришла на Монте-Кристо только за ним, то он в тот же вечер перебрался на борт и последовал за капитаном в Ливорно. |
Прибыв в Ливорно, он отправился к еврею-меняле и продал ему четыре из своих самых мелких алмазов по пяти тысяч франков каждый. |
Еврей мог бы спросить, откуда у матроса такие драгоценности, но промолчал, ибо на каждом камне он взял тысячу франков барыша. |
На следующий день Дантес купил новую рыбачью лодку и подарил её Джакопо, прибавив к этому подарку сто пиастров для найма матросов, с одним лишь условием, чтобы Джакопо отправился в Марсель и привёз ему вести о старике по имени Луи Дантес, живущем в Мельянских аллеях, и молодой женщине по имени Мерседес, живущей в селенье Каталаны. |
Тут уже Джакопо решил, что видит сон; но Эдмон сказал ему, что он пошёл в матросы из озорства, потому что его родные не давали ему денег, но что, прибыв в Ливорно, он получил наследство после дяди, который все своё состояние завещал ему. |
Высокая просвещённость Дантеса придавала убедительность этому рассказу, так что Джакопо ни минуты не сомневался, что недавний его товарищ сказал ему правду. |
Затем, так как срок его службы на "Юной Амелии" истёк, Дантес простился с капитаном, который хотел было удержать его, но, узнав про наследство, отказался от надежды уговорить своего бывшего матроса остаться на судне. |
На другой день Джакопо отплыл в Марсель. Он условился с Дантесом встретиться на острове Монте-Кристо. |
В тот же день уехал и Дантес, не сказав никому, куда он едет, щедро наградив на прощание экипаж "Юной Амелии" и обещав капитану когда-нибудь подать весточку о себе. |
Эдмон поехал в Геную. |
Здесь, в гавани, как раз испытывали маленькую яхту, заказанную одним англичанином, который, услышав, что генуэзцы — лучшие кораблестроители на Средиземном море, пожелал иметь яхту генуэзской работы. |
Англичанин заказал её за сорок тысяч франков; Дантес предложил за неё шестьдесят тысяч, с тем чтобы она была ему сдана в тот же день. |
В ожидании своей яхты англичанин отправился путешествовать по Швейцарии. |
Его ждали не раньше чем через месяц; строитель решил, что успеет тем временем приготовить другую. |
Дантес повёл строителя в лавку к еврею, прошёл с ним в заднюю комнату, и еврей отсчитал строителю шестьдесят тысяч франков. |
Строитель предложил Дантесу свои услуги для найма экипажа. Но Дантес поблагодарил его, сказав, что имеет привычку плавать один, и попросил его только сделать в каюте, у изголовья кровати, шкаф с секретным замком, разгороженный на три отделения, тоже с секретными замками. |
Он указал размеры этих отделений, и все было исполнено на следующий же день. |
Два часа спустя Дантес выходил из генуэзского порта, провожаемый взорами любопытных, собравшихся посмотреть на испанского вельможу, который имел привычку плавать один. |
Дантес справился превосходно: с помощью одного только руля он заставлял яхту исполнять все необходимые манёвры, так что она казалась разумным существом, готовым повиноваться малейшему понуждению, и Дантес в душе согласился, что генуэзцы по справедливости заслужили звание первых кораблестроителей в мире. |
Толпа провожала глазами яхту, пока не потеряла её из виду, и тогда начались толки о том, куда она идёт: |
одни говорили — на Корсику, другие — на Эльбу; иные бились об заклад, что она идёт в Испанию, иные утверждали, что в Африку, но никому не пришло в голову назвать остров Монте-Кристо. |
А между тем Дантес шёл именно туда. |
Он пристал к острову в конце второго дня. |
Яхта оказалась очень легка на ходу и сделала рейс за тридцать пять часов. |
Дантес отлично изучил очертания берегов и, не заходя в гавань, бросил якорь в маленькой бухточке. |
Остров был пуст; по-видимому, никто не высаживался на нем с тех пор, как Дантес его покинул. |
Он вошёл в пещеру и нашёл клад в том же положении, в каком оставил его. |
На следующий день несметные сокровища Дантеса были перенесены на яхту и заперты в трёх отделениях потайного шкафа. |
Дантес прождал ещё неделю. |
Всю эту неделю он лавировал на яхте вокруг острова, объезжая её, как берейтор объезжает лошадь. |
За эти дни он узнал все её достоинства и все недостатки. Дантес решил усугубить первые и исправить последние. |
На восьмой день Дантес увидел лодку, шедшую к острову на всех парусах, и узнал лодку Джакопо; он подал сигнал, на который Джакопо ответил, и два часа спустя лодка подошла к яхте. |
Эдмона ждал печальный ответ на оба его вопроса. |
Старик Дантес умер. |
Мерседес исчезла. |
Эдмон с невозмутимым лицом выслушал эти вести, но тотчас же сошёл на берег, запретив следовать за собой. |
Через два часа он возвратился; два матроса с лодки Джакопо перешли на его яхту, чтобы управлять парусами; он велел взять курс на Марсель. |
Смерть отца он предвидел, но что сталось с Мерседес? |
Эдмон не мог бы дать ни одному агенту исчерпывающих указаний, не открыв своей тайны; кроме того, он хотел получить ещё некоторые другие сведения, а это мог сделать только он один. |
В Ливорно зеркало парикмахера показало ему, что ему нечего опасаться быть узнанным. К тому же в его распоряжении были теперь все средства изменить свой облик. |
И вот однажды утром парусная яхта Дантеса в сопровождении рыбачьей лодки смело вошла в марсельский порт и остановилась против того самого места, где когда-то, в роковой вечер, Эдмона посадили в шлюпку, чтобы отвезти в замок Иф. |
Дантес не без трепета увидел подъехавшего к нему в карантинной шлюпке жандарма. |
Но он с приобретённой им спокойной уверенностью подал ему английский паспорт, купленный в Ливорно, и с помощью этого иностранного пропуска, уважаемого во Франции гораздо более французских паспортов, беспрепятственно сошёл на берег. |
Первый, кого встретил Дантес на улице Канебьер, был матрос с "Фараона". |
Этот человек некогда служил под его началом и, казалось, как нарочно находился тут, чтобы Дантес мог убедиться в происшедшей в нем перемене. |
Дантес прямо подошёл к матросу и задал ему несколько вопросов, на которые тот отвечал так, как говорят с человеком, которого видят первый раз в жизни. |
Дантес дал матросу монету в благодарность за сообщённые им сведения; минуту спустя он услышал, что добрый малый бежит за ним вслед. |
Дантес обернулся. |
— Прошу прощения, сударь, — сказал матрос, — но вы, должно быть, ошиблись; вы, верно, хотели дать мне двухфранковую монету, а вместо того дали двойной наполеондор. |
— Ты прав, друг мой, я ошибся, — сказал Дантес, — но твоя честность заслуживает награды, и я прошу тебя принять от меня ещё второй и выпить с товарищами за моё здоровье. |
Матрос был так изумлён, что даже не поблагодарил Эдмона; он посмотрел ему вслед и сказал: |
— Какой-нибудь набоб из Индии. |
Дантес продолжал путь; с каждым шагом сердце его замирало все сильнее; воспоминания детства, неизгладимые, никогда не покидающие наши мысли, возникали перед ним на каждом углу, на каждом перекрёстке. |
Дойдя до конца улицы Ноай и увидев Мельянские аллеи, он почувствовал, что ноги у него подкашиваются, и едва не попал под колеса проезжавшего экипажа. |
Наконец он подошёл к дому, где когда-то жил его отец. |
Ломоносы и настурции исчезли с окна мансарды, где, бывало, старик так старательно ухаживал за ними. |
Дантес прислонился к дереву и задумчиво смотрел на верхние этажи старого дома; наконец он подошёл к двери, переступил порог, спросил, нет ли свободной квартиры, и, хотя комнаты в пятом этаже оказались заняты, выразил такое настойчивое желание осмотреть их, что привратник поднялся наверх и попросил у жильцов позволения показать иностранцу помещение. |
Эту квартирку, состоявшую из двух комнат, занимали молодожёны, всего только неделю как повенчанные. |
При виде счастливой молодой четы Дантес тяжело вздохнул. |
Впрочем, ничто не напоминало Дантесу отцовского жилища; обои были другие; все старые вещи, друзья его детства, встававшие в его памяти во всех подробностях, исчезли. |
Одни только стены были те же. |
Дантес взглянул на кровать; она стояла на том же самом месте, что и кровать его отца. Глаза Эдмона невольно наполнились слезами: |
здесь старик испустил последний вздох, призывая сына. |
Молодые супруги с удивлением смотрели на этого сурового человека, по неподвижному лицу которого катились крупные слезы. |
Но всякое горе священно, и они не задавали незнакомцу никаких вопросов. Они только отошли, чтобы не мешать ему, а когда он стал прощаться, проводили его, говоря, что он может приходить когда ему угодно и что они всегда рады будут видеть его в своей скромной квартирке. |
Спустившись этажом ниже, Эдмон остановился перед другой дверью и спросил, ту г ли ещё живет портной Кадрусс. |
Но привратник ответил ему, что человек, о котором он спрашивает, разорился и держит теперь трактирчик на дороге из Бельгарда в Бокер. |
Дантес вышел, спросил адрес хозяина дома, отправился к нему, велел доложить о себе под именем лорда Уилмора (так он был назван в паспорте) и купил у него этот небольшой дом за двадцать пять тысяч франков. |
Он переплатил по меньшей мере десять тысяч. |
Но если бы хозяин потребовал с Дантеса полмиллиона, он заплатил бы не торгуясь. |
В этот же день молодые супруги, жившие в пятом этаже, были уведомлены нотариусом, совершившим купчую на дом, что новый хозяин предоставляет им на выбор любую квартиру в доме за ту же плату, если они уступят ему снятые ими две комнаты. |
Это странное происшествие занимало в продолжение — целой недели всех обитателей Мельянских аллей и породило тысячу догадок, из которых ни одна не соответствовала истине. |
Но ещё более смутило все умы и сбило с толку то обстоятельство, что тот самый иностранец, который днём побывал в доме на Мельянских аллеях, вечером прогуливался по каталанской деревушке и заходил в бедную рыбачью хижину, где пробыл более часа, расспрашивая о разных людях, которые умерли или исчезли уже лет пятнадцать тому назад. |
На другой день рыбаки, к которым он заходил для расспросов, получили в подарок новую лодку, снабжённую двумя неводами и ставной сетью для сельди. |
Рыбакам очень хотелось поблагодарить великодушного посетителя, но они узнали, что накануне, поговорив с каким-то матросом, он сел на лошадь и выехал из Марселя через Экские ворота. |
|