—Не знаю, миссис Уэстон, какого мнения вы об этой задушевной близости между Эммой и Гарриет Смит, — сказал мистер Найтли, — но я о ней думаю дурно.

“I do not know what your opinion may be, Mrs. Weston,” said Mr. Knightley, “of this great intimacy between Emma and Harriet Smith, but I think it a bad thing.”

—Дурно?

“A bad thing!

Вы в самом деле видите в ней дурное?

Do you really think it a bad thing?—

Отчего же?

?—why so?”

—По-моему, ни той, ни другой не будет от неё пользы.

“I think they will neither of them do the other any good.”

—Вы меня удивляете!

“You surprize me!

Общество Эммы безусловно полезно для Гарриет, а Гарриет по-своему полезна для Эммы, вносит в жизнь её нечто новое и интересное.

Emma must do Harriet good: and by supplying her with a new object of interest, Harriet may be said to do Emma good.

Я наблюдаю за дружбою между ними с величайшим удовольствием.

I have been seeing their intimacy with the greatest pleasure.

Как мы по-разному смотрим на вещи!

How very differently we feel!—

Думать, что им не будет друг от друга пользы!

!—Not think they will do each other any good!

Определённо, мистер Найтли, нам с вами не миновать опять поссориться из-за Эммы.

This will certainly be the beginning of one of our quarrels about Emma, Mr. Knightley.”

—Вы, чего доброго, вообразили, что я затем и пожаловал сюда, чтобы затеять ссору с вами, зная, что Уэстона нет дома и вам придётся самой постоять за себя.

“Perhaps you think I am come on purpose to quarrel with you, knowing Weston to be out, and that you must still fight your own battle.”

—Мистер Уэстон непременно поддержал бы меня, будь он дома, потому что его мнение в точности совпадает с моим.

“Mr. Weston would undoubtedly support me, if he were here, for he thinks exactly as I do on the subject.

Мы вчера только говорили, как это удачно, что в Хайбери живет девица, которая может составить общество для Эммы.

We were speaking of it only yesterday, and agreeing how fortunate it was for Emma, that there should be such a girl in Highbury for her to associate with.

Вас, мистер Найтли, я не назову в этом случае беспристрастным судьёю.

Mr. Knightley, I shall not allow you to be a fair judge in this case.

Вы так приучились жить один, что не знаете, сколь дорог может быть товарищ — да и потом, пожалуй, мужчине вообще не дано судить, сколько для женщины отрады в обществе другой женщины, ежели она сызмальства привыкла иметь его.

You are so much used to live alone, that you do not know the value of a companion; and, perhaps no man can be a good judge of the comfort a woman feels in the society of one of her own sex, after being used to it all her life.

Я представляю себе, каковы ваши возражения против Гарриет Смит.

I can imagine your objection to Harriet Smith.

Она не обладает духовным совершенством, которое естественно предположить в подруге Эммы.

She is not the superior young woman which Emma’s friend ought to be.

Но с другой стороны, поскольку Эмма желала бы видеть её более осведомлённой, это может послужить для неё самой побуждением больше читать.

But on the other hand, as Emma wants to see her better informed, it will be an inducement to her to read more herself.

Они станут читать вдвоём.

They will read together.

Я знаю, Эмма намерена серьезно заняться чтением.

She means it, I know.”

—Эмма намерена серьезно заняться чтением с тех пор, как ей сровнялось двенадцать.

“Emma has been meaning to read more ever since she was twelve years old.

Много я повидал списков книг для систематического чтения, составленных Эммою в разное время, — и каких списков, один лучше другого, — что выбор, что расположение — тут в алфавитном порядке, там сообразно иному!

I have seen a great many lists of her drawing-up at various times of books that she meant to read regularly through—and very good lists they were—very well chosen, and very neatly arranged—sometimes alphabetically, and sometimes by some other rule.

Запомнился мне один список, составленный ею в совсем ещё нежном возрасте, на пятнадцатом году, — я даже хранил его какое-то время — какую честь делал он её суждению и вкусу!

The list she drew up when only fourteen—I remember thinking it did her judgment so much credit, that I preserved it some time;

Так что теперь, надо полагать, она составила и подавно отменный список.

and I dare say she may have made out a very good list now.

Да только я теперь разуверился, что Эмма способна осилить курс основательного чтения.

But I have done with expecting any course of steady reading from Emma.

Ей никогда не подчинить себя ничему, что требует усидчивости и терпения, в чем надобно смирять фантазию перед рассудком.

She will never submit to any thing requiring industry and patience, and a subjection of the fancy to the understanding.

Там, где тщетны оказались усилия мисс Тейлор, Гарриет Смит не преуспеть.

Where Miss Taylor failed to stimulate, I may safely affirm that Harriet Smith will do nothing.—

Ведь как вы с нею ни бились, она читала по крайней мере вдвое меньше, нежели вы хотели.

.—You never could persuade her to read half so much as you wished.—

Признайтесь, что это правда.

.—You know you could not.”

—Тогда я, возможно, и считала так, но, с тех пор как мы разлучились, не могу вспомнить ни одного случая, когда бы Эмма не исполнила того, что я хотела.

“I dare say,” replied Mrs. Weston, smiling, “that I thought so then ;—but since we have parted, I can never remember Emma’s omitting to do any thing I wished.”

—Ну что ж, такого рода память освежать грешно. —

“There is hardly any desiring to refresh such a memory as that ,”—said Mr. Knightley, feelingly;

Мистер Найтли помолчал. —

and for a moment or two he had done.

Но я, — прибавил он через минуту, — которого чувства не подвластны подобным чарам, вижу, слышу и помню все так, как есть.

“But I,” he soon added, “who have had no such charm thrown over my senses, must still see, hear, and remember.

Эмму испортило то, что она самая смышлёная в своём семействе.

Emma is spoiled by being the cleverest of her family.

В десять лет она, к несчастью, легко отвечала на вопросы, которые сестру её в семнадцать ставили в тупик.

At ten years old, she had the misfortune of being able to answer questions which puzzled her sister at seventeen.

Она всегда была сметлива и бойка, а Изабелла — туговата на понятие и несмела.

She was always quick and assured: Isabella slow and diffident.

И притом, с двенадцати лет Эмма сделалась хозяйкою в доме и госпожой над всеми вами.

And ever since she was twelve, Emma has been mistress of the house and of you all.

Единое существо, могущее справиться с нею, она потеряла, лишившись матери.

In her mother she lost the only person able to cope with her.

Это от матери унаследовала она свои способности и её, по-видимому, слушалась.

She inherits her mother’s talents, and must have been under subjection to her.”

—Хороша бы я была, мистер Найтли, когда бы, покинув семейство мистера Вудхауса, искала себе другое место и вынуждена была полагаться на вашу рекомендацию — думаю, у вас не нашлось бы для меня доброго слова.

“I should have been sorry, Mr. Knightley, to be dependent on your recommendation, had I quitted Mr. Woodhouse’s family and wanted another situation; I do not think you would have spoken a good word for me to any body.

Я уверена, вы всегда считали, что я не подхожу для своей должности.

I am sure you always thought me unfit for the office I held.”

—Верно, — сказал он улыбаясь. —

“Yes,” said he, smiling.

Вам более подходит быть здесь, быть женою, не гувернанткой.

“You are better placed here ; very fit for a wife, but not at all for a governess.

Впрочем, время, проведённое в Хартфилде, было для вас приготовлением к тому, чтобы стать превосходной женой.

But you were preparing yourself to be an excellent wife all the time you were at Hartfield.

Эмме вы, быть может, не дали столь полного образования, которое в силах были дать, зато сами получили весьма недурное образование от неё, научась, что так существенно в супружестве, подавлять собственную волю и делать то, что велят, — а потому, если бы Уэстон спросил у меня совета, кого взять в жены, я не колеблясь назвал бы ему мисс Тейлор.

You might not give Emma such a complete education as your powers would seem to promise; but you were receiving a very good education from her , on the very material matrimonial point of submitting your own will, and doing as you were bid; and if Weston had asked me to recommend him a wife, I should certainly have named Miss Taylor.”

—Благодарю.

“Thank you.

Невелика заслуга быть хорошей женою такому мужу, как мистер Уэстон.

There will be very little merit in making a good wife to such a man as Mr. Weston.”

—Хм, правду сказать, боюсь, что вы, отчасти, и впрямь пропадаете даром — видна полная готовность все вытерпеть, а терпеть-то и нечего.

“Why, to own the truth, I am afraid you are rather thrown away, and that with every disposition to bear, there will be nothing to be borne.

Однако погодим отчаиваться.

We will not despair, however.

Уэстон от избытка благополучия ещё может сделаться злобным ворчуном, а нет, так его доведёт сынок.

Weston may grow cross from the wantonness of comfort, or his son may plague him.”

—Только не это, будемте надеяться!

“I hope not that .—

Да и непохоже…

.—It is not likely.

Нет уж, мистер Найтли, не пророчьте вы нам эдаких страстей.

No, Mr. Knightley, do not foretell vexation from that quarter.”

—Что вы, ни в коем случае.

“Not I, indeed.

Я называю возможности, и только.

I only name possibilities.

Я, в отличие от Эммы, не притязаю на обладание даром прорицать и предугадывать.

I do not pretend to Emma’s genius for foretelling and guessing.

От души надеюсь, что молодой человек будет не только богат, как Черчилл, но и достохвален, как Уэстон. Однако ж вернёмся к Гарриет Смит.

I hope, with all my heart, the young man may be a Weston in merit, and a Churchill in fortune.—

Я отнюдь ещё не покончил с Гарриет Смит.

.—But Harriet Smith—I have not half done about Harriet Smith.

Так вот, худшего общества для Эммы, по-моему, нельзя и придумать.

I think her the very worst sort of companion that Emma could possibly have.

Сама ничего не знает и оттого мнит, что Эмма знает все.

She knows nothing herself, and looks upon Emma as knowing every thing.

Она воплощённая лесть, и тем более опасна, что о том не подозревает.

She is a flatterer in all her ways; and so much the worse, because undesigned.

Своим неведением она льстит ежечасно.

Her ignorance is hourly flattery.

Где уж Эмме задумываться о том, что в её собственных познаниях есть пробелы, когда рядом — столь восхитительный образчик несовершенства?

How can Emma imagine she has any thing to learn herself, while Harriet is presenting such a delightful inferiority?

Да и Гарриет тоже, осмелюсь утверждать, не может выиграть от такого знакомства.

And as for Harriet, I will venture to say that she cannot gain by the acquaintance.

Хартфилд лишь отобьёт у неё охоту быть там, где ей место.

Hartfield will only put her out of conceit with all the other places she belongs to.

Она наберётся хорошего тона ровно настолько, чтобы чувствовать себя чужой в среде, которая волею обстоятельств назначена ей от рождения.

She will grow just refined enough to be uncomfortable with those among whom birth and circumstances have placed her home.

Очень сомневаюсь, чтобы наставления, полученные от Эммы, могли сообщить молодой девушке твёрдость духа или помочь разумно применяться к превратностям судьбы.

I am much mistaken if Emma’s doctrines give any strength of mind, or tend at all to make a girl adapt herself rationally to the varieties of her situation in life.—

Они способны разве что сообщить ей лишь некоторый лоск.

.—They only give a little polish.”

—Я либо более вас полагаюсь на здравый смысл Эммы, либо более озабочена тем, чтобы ей хорошо жилось, так как все же не вижу причин сожалеть об этом знакомстве.

“I either depend more upon Emma’s good sense than you do, or am more anxious for her present comfort; for I cannot lament the acquaintance.

Как чудесно выглядела Эмма вчера вечером!

How well she looked last night!”

—А, так вам предпочтительнее толковать об её внешности, не о существе!

“Oh! you would rather talk of her person than her mind, would you?

Ну что ж, не буду спорить, она и точно мила.

Very well; I shall not attempt to deny Emma’s being pretty.”

—Мила!

“Pretty!

Скажите лучше — красива!

say beautiful rather.

Лицо, фигура — можно ли вообразить себе более совершенную красоту?

Can you imagine any thing nearer perfect beauty than Emma altogether—face and figure?”

—Что можно вообразить себе — разговор особый, но я готов признать, что редко кто лицом или фигурой нравился мне больше Эммы.

“I do not know what I could imagine, but I confess that I have seldom seen a face or figure more pleasing to me than hers.

Впрочем, я — старинный друг и оттого небеспристрастен.

But I am a partial old friend.”

—Что за глаза!

“Such an eye!—

Чистейший карий цвет — и что за блеск в них!

!—the true hazle eye—and so brilliant!

Правильные черты, открытое выражение, а румянец!

regular features, open countenance, with a complexion! oh!

Какое цветение безупречного здоровья!

what a bloom of full health, and such a pretty height and size;

Какой хороший рост, какая соразмерность сложения, какая крепкая, прямая фигура!

such a firm and upright figure!

Не только цвет лица выдаёт в Эмме здоровье, но и осанка, взгляд, посадка головы.

There is health, not merely in her bloom, but in her air, her head, her glance.

Порою слышишь, как о ребёнке говорят, что он «пышет здоровьем», — так вот она, по-моему, именно пышет вся молодым здоровьем.

One hears sometimes of a child being ‘the picture of health;’ now, Emma always gives me the idea of being the complete picture of grown-up health.

Прелесть что такое!

She is loveliness itself.

Не правда ли, мистер Найтли?

Mr. Knightley, is not she?”

—О внешности её я могу отозваться только с похвалою, — отвечал он. —

“I have not a fault to find with her person,” he replied.

Все ваши описания справедливы.

“I think her all you describe.

Люблю смотреть на неё и, к чести её, хочу прибавить, что она, по-моему, не тщеславится своей наружностью.

I love to look at her; and I will add this praise, that I do not think her personally vain.

Она так красива, а между тем это очень мало занимает её, тщеславие её иного свойства.

Considering how very handsome she is, she appears to be little occupied with it; her vanity lies another way.

При всем том, миссис Уэстон, я продолжаю настаивать, что мне не нравится её близость с Гарриет Смит, и я боюсь, как бы она не наделала им обеим вреда.

Mrs. Weston, I am not to be talked out of my dislike of Harriet Smith, or my dread of its doing them both harm.”

—А я, мистер Найтли, не менее вас твёрда в убеждении, что никакого вреда от неё не будет.

“And I, Mr. Knightley, am equally stout in my confidence of its not doing them any harm.

Милая Эмма, при всех своих маленьких недостатках, — прекрасный человек.

With all dear Emma’s little faults, she is an excellent creature.

Где ещё видели вы такую преданную дочь, нежную сестру, такого верного друга?

Where shall we see a better daughter, or a kinder sister, or a truer friend?

Нет-нет, у ней есть качества, на которые можно положиться — она никого не подтолкнёт к тому, что в самом деле дурно, не совершит непоправимой оплошности.

No, no; she has qualities which may be trusted; she will never lead any one really wrong; she will make no lasting blunder;

Эмма ошибётся единожды, а права будет сто раз.

where Emma errs once, she is in the right a hundred times.”

—Ну хорошо, не стану более вас мучить.

“Very well; I will not plague you any more.

Пусть Эмма остаётся ангелом, а я буду держать свою брюзгливость при себе, покуда не настанет Рождество и не приедут Джон и Изабелла.

Emma shall be an angel, and I will keep my spleen to myself till Christmas brings John and Isabella.

Джон любит Эмму рассудочной и потому не слепою любовью, а Изабелла всегда и на все смотрит так же, как он, хотя подчас ей кажется, что он недостаточно Дрожит над детьми.

John loves Emma with a reasonable and therefore not a blind affection, and Isabella always thinks as he does; except when he is not quite frightened enough about the children.

Уверен, что они разделят моё мнение.

I am sure of having their opinions with me.”

—Я знаю, все вы так любите её, что не допустите по отношению к ней малейшей несправедливости или жестокости, и все же — простите, мистер Найтли, позволю себе заметить, ибо считаю, что, отчасти заменив ей мать, я вправе изъясняться с некоторой свободой, — что, если вы сделаете её близкие отношения с Гарриет Смит предметом обсуждения, то от этого вряд ли будет большая польза.

“I know that you all love her really too well to be unjust or unkind; but excuse me, Mr. Knightley, if I take the liberty (I consider myself, you know, as having somewhat of the privilege of speech that Emma’s mother might have had) the liberty of hinting that I do not think any possible good can arise from Harriet Smith’s intimacy being made a matter of much discussion among you. Pray excuse me;

Не сердитесь, но даже предполагая, что от этих отношений может и правда произойти какая-то неловкость, нельзя рассчитывать, что Эмма, для которой никто не указ, кроме её батюшки — а он вполне одобряет это знакомство, — положит им конец, пока они ей доставляют удовольствие.

but supposing any little inconvenience may be apprehended from the intimacy, it cannot be expected that Emma, accountable to nobody but her father, who perfectly approves the acquaintance, should put an end to it, so long as it is a source of pleasure to herself.

Моею обязанностью, мистер Найтли, столько лет было давать советы, что не удивляйтесь, если я сохранила привычку, порождённую моею должностью.

It has been so many years my province to give advice, that you cannot be surprized, Mr. Knightley, at this little remains of office.”

—Отнюдь! — воскликнул мистер Найтли. —

“Not at all,” cried he;

Я вам весьма за него обязан.

“I am much obliged to you for it.

Это отличный совет, и его ждёт лучшая участь, чем та, которая часто постигала ваши советы в прошлом, — ему последуют!

It is very good advice, and it shall have a better fate than your advice has often found; for it shall be attended to.”

—Супругу мистера Джона Найтли легко встревожить, она может огорчиться за неё.

“Mrs. John Knightley is easily alarmed, and might be made unhappy about her sister.”

—Не беспокойтесь, — сказал он. —

“Be satisfied,” said he, “I will not raise any outcry.

Я не буду смущать ничей покой.

I will keep my ill-humour to myself.

Не покажу виду, что недоволен.

I have a very sincere interest in Emma.

Мне глубоко небезразлична судьба Эммы.

Isabella does not seem more my sister;

Она внушает мне чувство столь же братское, как Изабелла, столь же — если не более — горячее участие.

has never excited a greater interest; perhaps hardly so great.

Все, что относится к Эмме, трогает, возбуждает любопытство.

There is an anxiety, a curiosity in what one feels for Emma.

Что-то станется с нею в жизни, интересно мне знать!

I wonder what will become of her!”

—Мне тоже, — мягко сказала миссис Уэстон, — и очень.

“So do I,” said Mrs. Weston gently, “very much.”

—Она постоянно твердит, что не пойдёт замуж, — это, понятно, одни разговоры.

“She always declares she will never marry, which, of course, means just nothing at all.

Но я не помню, чтобы из всех мужчин, которых она встречала, ей хоть один пришёлся по душе.

But I have no idea that she has yet ever seen a man she cared for.

А ей недурно было бы без памяти влюбиться в подходящего человека.

It would not be a bad thing for her to be very much in love with a proper object.

Хотелось бы мне увидеть Эмму влюблённой и не очень уверенной, что ей отвечают тем же, — это пошло бы ей на пользу.

I should like to see Emma in love, and in some doubt of a return; it would do her good.

Но только здесь поблизости ей увлечься некем, а из дому она отлучается так редко.

But there is nobody hereabouts to attach her; and she goes so seldom from home.”

—Да, ей покамест и правда некем прельститься и некому поколебать её решимость, — сказала миссис Уэстон, — впрочем, до поры до времени оно и к лучшему.

“There does, indeed, seem as little to tempt her to break her resolution at present,” said Mrs. Weston, “as can well be;

Ей теперь так славно живётся в Хартфилде, а привязанность подобного рода неизбежно создала бы массу трудностей из-за бедного мистера Вудхауса.

and while she is so happy at Hartfield, I cannot wish her to be forming any attachment which would be creating such difficulties on poor Mr. Woodhouse’s account.

Я не спешила бы рекомендовать Эмме супружество, хотя вообще, поверьте, далека от намерения хулить институт брака.

I do not recommend matrimony at present to Emma, though I mean no slight to the state, I assure you.”

Отчасти эти её слова были попыткой скрыть известные соображения на сей счёт, втайне взлелеянные ею и мистером Уэстоном.

Part of her meaning was to conceal some favourite thoughts of her own and Mr. Weston’s on the subject, as much as possible.

В Рэндалсе питали свои особые надежды на устройство Эмминой судьбы, однако выдавать их не следовало, но по тому, с каким спокойствием мистер Найтли сразу же перешёл к вопросу: «Ну, а что думает Уэстон о погоде — будет ли у нас дождь?» —

There were wishes at Randalls respecting Emma’s destiny, but it was not desirable to have them suspected; and the quiet transition which Mr. Knightley soon afterwards made to “What does Weston think of the weather; shall we have rain?”

она поняла, что ему нечего более сказать или заключить о положении дел в Хартфилде.

convinced her that he had nothing more to say or surmise about Hartfield.