Sign in | English | Terms of Use
DictionaryForumContacts

Reading room | T.E.Lawrence | Seven Pillars of Wisdom | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian
XCV.
Глава XCV
Dawnay met me, and we talked over our brief before going up to Allenby’s camp.
Доуни встретил меня, и мы вкратце обсудили дела, прежде чем пойти в лагерь Алленби.
There General Bols smiled happily at us, and said, “Well, we’re in Salt all right.”
Там генерал Болс радостно улыбнулся нам и сказал: «А мы уже в Сальте».
To our amazed stares he went on that the chiefs of the Beni Sakhr had come into Jericho one morning, to offer the immediate cooperation of their twenty thousand tribesmen at Themed; and in his bath next day he had thought out a scheme, and fixed it all right.
На наши удивленные взгляды он продолжал, что вожди бени-сахр однажды утром пришли в Иерихон, чтобы предложить непосредственное сотрудничество двадцати тысяч их соплеменников в Темеде; и на следующий день, принимая ванну, он обдумал план и принял его.
I asked who the chief of the Beni Sakhr was, and he said “Fahad”: triumphing in his efficient inroad into what had been my province.
Я спросил, кто был этот вождь бени-сахр, и он ответил — Фахад, торжествуя оттого, что успешно вступил в сферу моих владений.
It sounded madder and madder.
Все это звучало безумнее и безумнее.
I knew that Fahad could not raise four hundred men; and, that at the moment there was not a tent on Themed:
Я знал, что Фахад не способен собрать и четырехсот человек, и что в данный момент в Темеде не стоит ни одной его палатки:
they had moved south, to Young.
они двинулись на юг, к Янгу.
We hurried to the office for the real story, and learned that it was, unfortunately, as Bols had said.
Мы поспешили в канцелярию, чтобы услышать правду, и узнали, что, к сожалению, все было так, как сказал Болс.
The British cavalry had gone impromptu up the hills of Moab on some airy promise of the Zebn sheikhs; greedy fellows who had ridden into Jerusalem only to taste Allenby’s bounty but had there been taken at their mouth-value.
Британская кавалерия экспромтом ушла в холмы Моба из-за каких-то эфемерных обещаний шейхов Зебна, жадных людей, которые приехали в Иерусалим лишь затем, чтобы воспользоваться щедротами Алленби, и их приняли за чистую монету. На этот раз в Генеральном штабе не было третьей стороны.
In this season there was no third partner at G.H.Q. Guy Dawnay, brother of our gladiator, he who had made the Jerusalem plan, had gone to Haig’s staff: Bartholomew, who was to work out the autumn drive upon Damascus, was still with Chetwode. So the executive of Allenby’s work in these months was unequal to the conception.
Гай Доуни, брат нашего гладиатора, составивший иерусалимский план, уехал в штаб Хайга; Бартоломью, которому было суждено разработать осеннее наступление на Дамаск, был ещё с Четводом, и выполнение дела Алленби в эти месяцы не шло ни в какое сравнение с его концепцией.
For, of course, this raid miscarried, while I was still in Jerusalem, solacing myself against the inadequacy of Bols with Storrs, now the urbane and artful Governor of the place.
Ибо, разумеется, этот рейд провалился, пока я был ещё в Иерусалиме, сожалея о несравнимости Болса со Сторрсом, который теперь был учтивым и искусным губернатором в этих местах.
The Beni Sakhr were supine in their tents or away with Young.
Бени-сахр валялись в своих палатках или были далеко с Янгом.
General Chauvel, without the help of one of them, saw the Turks reopen the Jordan fords behind his back and seize the road by which he had advanced.
Генерал Шовель, не поддерживаемый ни одним из них, увидел, как турки снова освобождают броды Иордана у него за спиной и захватывают дорогу, по которой он наступал.
We escaped heavy disaster only because Allenby’s instinct for a situation showed him his danger just in time.
Мы избежали крупного бедствия только благодаря инстинкту Алленби, вовремя подсказавшему опасность.
Yet we suffered painfully.
Но мы серьезно пострадали.
The check taught the British to be more patient with Feisal’s difficulties; convinced the Turks that the Amman sector was their danger point; and made the Beni Sakhr feel that the English were past understanding:
Это испытание научило британцев, что надо быть терпимее к трудностям Фейсала; вселила в турок убеждение, что сектор Амман опасен для них; и заставила бени-сахр почувствовать, что англичане просто необъяснимы:
not great fighting men, perhaps, but ready on the spur of the moment to be odd.
быть может, они не великие воины, но всегда на острие момента, чтобы быть странными.
So, in part, it redeemed the Amman failure by its deliberate repetition of what had looked accidental.
Это частично искупило поражение у Аммана, намеренно повторив то, что казалось случайностью.
At the same time it ruined the hopes which Feisal had entertained of acting independently with the Beni Sakhr.
В то же время потерпели крушение надежды, которые Фейсал возлагал на независимое выступление с бени-сахр.
This cautious and very wealthy tribe asked for dependable allies.
Это осторожное и очень зажиточное племя требовало надёжных союзников.
Our movement, clean-cut while alone with a simple enemy, was now bogged in its partner’s contingencies.
Наше движение, прежде чётко определённое, наедине с простым врагом, теперь увязало в непредвиденных обстоятельствах своего союзника.
We had to take our tune from Allenby, and he was not happy.
Нам приходилось приноравливаться к Алленби, и его это не радовало.
The German offensive in France was stripping him of troops.
Наступление немцев во Франции лишило его войск.
He would retain Jerusalem, but could not afford a casualty, much less an attack, for months.
Он должен был удерживать Иерусалим, но месяцами не мог позволить себе потерь, не говоря уже об атаке.
The War Office promised him Indian divisions from Mesopotamia, and Indian drafts.
Министерство обороны обещало ему индийские дивизии из Месопотамии и индийское подкрепление.
With these he would rebuild his army on the Indian model; perhaps, after the summer, he might be again in fighting trim:
С ними он перестроил бы армию по индийскому образцу; возможно, к концу лета он мог бы восстановить боевую готовность:
but for the moment we must both just hold on.
но пока мы оба просто должны были держаться.
This he told me on May the fifth, the date chosen under the Smuts arrangement for the heave northward of the whole army as prelude to the fall of Damascus and Aleppo.
Все это он рассказал мне пятого мая — дата, выбранная для приготовления Смутса к продвижению всей армии на север, как прелюдии к падению Дамаска и Алеппо.
As first phase of this arrangement we had undertaken the liability of Maan: and Allenby’s pause stuck us with this siege of a superior force.
В первую фазу его приготовлений мы приняли на себя ответственность за Маан, и задержка Алленби приковала нас к этой осаде превосходящих сил.
In addition, the Turks from Amman might now have leisure to sweep us off Aba el Lissan, back to Akaba.
К тому же турки из Аммана, теперь располагая временем, могли вымести нас с Аба эль Лиссана обратно в Акабу.
In so nasty a situation the common habit of joint operations?—cursing the other partner?—weighed strongly upon me.
В такой поганой ситуации надо мной нависала обычная для совместных операций привычка проклинать другого партнёра.
However, Allenby’s staunchness was aiming to relieve us.
Однако Алленби со всей своей верностью стремился облегчить нам ношу.
He was threatening the enemy by a vast bridgehead across Jordan, as if he were about to cross a third time.
Он угрожал врагу на широком плацдарме перед мостом через Иордан, якобы собираясь пересечь его в третий раз.
So he would keep Amman tender.
Так он удерживал тендер Аммана.
To strengthen us on our plateau he offered what technical equipment we needed.
Чтобы укрепить нас на нашем плато, он спросил, какое техническое оборудование нам нужно.
We took the opportunity to ask for repeated air-raids on the Hejaz Railway.
Мы воспользовались возможностью попросить повторных воздушных налётов на Хиджазскую железную дорогу.
General Salmond was called in, and proved as generous, in word and deed, as the Commander-in-Chief.
Генерал Сальмонд был вызван и оказался так же щедр на слова и на дела, как и главнокомандующий.
The Royal Air Force kept up a dull, troublesome pressure on Amman from now till the fall of Turkey.
Королевский воздушный флот поддерживал нудное, раздражающее давление на Амман с этих пор до самого падения Турции.
Much of the inactivity of the enemy in our lean season was due to the disorganisation of their railway by bombing.
Слабая активность врага в этот сезон происходила во многом благодаря дезорганизации его железной дороги из-за бомбёжек.
At teatime Allenby mentioned the Imperial Camel Brigade in Sinai, regretting that in the new stringency he must abolish it and use its men as mounted reinforcements.
За чаем Алленби упомянул имперскую верблюжью бригаду в Синае, сожалея, что в создавшейся ситуации он должен расформировать ее и использовать людей как конное подкрепление.
I asked:
Я спросил:
“What are you going to do with their camels?”
«Что вы собираетесь делать с их верблюдами?»
He laughed, and said, “Ask ‘Q.’?”
Он засмеялся и сказал: «Спросите „К.
Obediently, I went across the dusty garden, broke in upon the Quartermaster-General, Sir Walter Campbell?—very Scotch?—and repeated my question.
Я послушно отправился через пыльный сад к генерал-квартирмейстеру, сэру Уолтеру Кэмпбеллу — истому шотландцу — и повторил свой вопрос.
He answered firmly that they were earmarked as divisional transport for the second of the new Indian divisions.
Он твердо ответил, что на них уже поставлены клейма дивизионного транспорта для второй из новых индийских дивизий.
I explained that I wanted two thousand of them.
Я объяснил, что хочу получить две тысячи из них.
His first reply was irrelevant; his second conveyed that I might go on wanting.
Его первый ответ был нечленораздельным; вторым он дал мне понять, что я могу хотеть этого, сколько мне угодно.
I argued, but he seemed unable to see my side at all.
Я начал спорить, но он, казалось, не способен был даже взглянуть на дело с моей стороны.
Of course, it was of the nature of a “Q” to be costive.
Естественно, прижимистость всегда в природе «К.»
I returned to Allenby and said aloud, before his party, that there were for disposal two thousand, two hundred riding-camels, and thirteen hundred baggage camels.
Я вернулся к Алленби и громко заявил перед всем его отрядом, что в распоряжении имеются две тысячи двести верховых верблюдов и тринадцать сотен вьючных.
All were provisionally allotted to transport; but, of course, riding-camels were riding-camels.
Все они предназначены для перевозки грузов; но, конечно, верховые верблюды всегда останутся верховыми.
The staff whistled, and looked wise; as though they, too, doubted whether riding-camels could carry baggage.
В штабе присвистнули и сделали умный вид, как будто они тоже сомневались, смогут ли верховые верблюды везти груз.
A technicality, even a sham one, might be helpful.
Этот обман под видом профессиональных терминов возымел действие.
Every British officer understood animals, as a point of honour.
Каждый британский офицер считал своим долгом разбираться в животных.
So I was not astonished when Sir Walter Campbell was asked to dine with the Commander-in-Chief that night.
Поэтому я не был удивлен, когда сэр Уолтер Кэмпбелл был приглашён отужинать с главнокомандующим этим вечером.
We sat on the right hand and on the left, and with the soup Allenby began to talk about camels.
Мы сидели справа и слева, и за супом Алленби завёл разговор о верблюдах.
Sir Walter broke out that the providential dispersing of the camel brigade brought the transport of the —?—?
Сэр Уолтер разразился речью о том, что провидение, рассеяв верблюжью бригаду, послало ему транспорт для усиления …-
—?—?th Division up to strength; a godsend, for the Orient had been vainly ransacked for camels.
…-й дивизии; поистине это Божий дар, ибо верблюдов тщетно разыскивали по всему Востоку.
He overacted.
Он переигрывал.
Allenby, a reader of Milton, had an acute sense of style: and the line was a weak one.
У Алленби, читавшего Мильтона, было острое стилистическое чутье; и эта фраза была слабой.
He cared nothing for strengths, the fetish of administrative branches.
Он не заботился об укреплении, этом административном фетише.
He looked at me with a twinkle, “And what do you want them for?”
Он подмигнул мне: «А вам зачем они нужны?»
I replied hotly, “To put a thousand men into Deraa any day you please.”
Я горячо ответил: «Чтобы привести тысячу человек в Дераа, когда вам будет угодно».
He smiled and shook his head at Sir Walter Campbell, saying sadly, “Q, you lose.” The goat became giddy and the sheep sheepish.
Он улыбнулся и покачал головой, печально обращаясь к сэру Уолтеру Кэмпбеллу:
It was an immense, a regal gift; the gift of unlimited mobility.
«„К.“, вы проиграли». Это был царский дар, безмерно щедрый дар: неограниченная подвижность.
The Arabs could now win their war when and where they liked.
Теперь арабы могли выиграть свою войну, когда бы и где бы они захотели.
Next morning I was off to join Feisal in his cool eyrie at Aba el Lissan.
На следующее утро я отбыл, чтобы присоединиться к Фейсалу в его орлином гнезде у прохладного Аба эль Лиссана.
We discussed histories, tribes, migration, sentiments, the spring rains, pasture, at length.
Мы обсуждали историю, племена, миграции, чувства, весенние дожди, пастбища.
Finally, I remarked that Allenby had given us two thousand camels.
Под конец я заметил, что Алленби отдал нам две тысячи верблюдов.
Feisal gasped and caught my knee, saying, “How?”
Фейсал затаил дыхание и схватил меня за колено, спросив: «Как?»
I told him all the story.
Я рассказал ему всю историю.
He leaped up and kissed me; then he clapped his hands loudly.
Он вскочил и поцеловал меня; затем громко хлопнул в ладоши.
Hejris’ black shape appeared at the tent-door.
Черная тень Хеджриса возникла у двери палатки.
“Hurry,” cried Feisal, “call them.”
«Скорей, — крикнул Фейсал, — позови всех».
Hejris asked whom.
Хеджрис спросил, кого именно.
“Oh, Fahad, Abdulla el Feir, Auda, Motlog, Zaal???…”
«Ну, Фахада, Абдуллу эль Феира, Ауду, Мотлога, Заала…»
“And not Mirzuk?”
«А Мирзука — нет?» —
queried Hejris mildly.
мягко осведомился Хеджрис.
Feisal shouted at him for a fool, and the black ran off; while I said, “It is nearly finished.
Фейсал закричал на него, называя дураком, и черная тень скрылась; а я сказал: «Конец уже близок.
Soon you can let me go.”
Скоро ты сможешь отпустить меня».
He protested, saying that I must remain with them always, and not just till Damascus, as I had promised in Um Lejj.
Он стал возражать, говоря, что я должен оставаться с ними всегда, не только до Дамаска, как я пообещал в Ум-Ледже.
I, who wanted so to get away.
Я — тот, кто так хотел уйти прочь.
Feet came pattering to the tent-door, and paused, while the chiefs recovered their grave faces and set straight their headcloths for the entry.
У двери раздалось шарканье ног и затихло, пока вожди придавали своим лицам важный вид и поправляли головные платки, прежде чем войти.
One by one they sat down stilly on the rugs, each saying unconcernedly, “Please God, good?”
Один за другим они садились, застывая на ковриках, и каждый с беззаботностью спрашивал: «Ради Бога, все хорошо?»
To each Feisal replied, “Praise God!”
Каждому Фейсал отвечал: «Слава Богу!» —
and they stared in wonder at his dancing eyes.
и они удивленно глядели в его радостные глаза.
When the last had rustled in, Feisal told them that God had sent the means of victory?—two thousand riding-camels.
Когда, шурша, вошёл последний, Фейсал рассказал им, что Бог послал средство к победе — две тысячи верховых верблюдов.
Our war was to march unchecked to freedom, its triumphant end.
Наша война должна была теперь беспрепятственно шагать к свободе, к триумфальному окончанию.
They murmured in astonishment; doing their best, as great men, to be calm; eyeing me to guess my share in the event.
Они стали в изумлении переговариваться, стараясь сохранять величие и быть спокойными, и поедая меня глазами, чтобы угадать мою роль в этом событии.
I said, “The bounty of Allenby???…”
Я сказал: «Щедрость Алленби…»
Zaal cut in swiftly for them all, “God keep his life and yours.”
Заал быстро вмешался за всех: «Да сохранит Бог его жизнь и твою».
I replied, “We have been made victorious,” stood up, with a “by your leave” to Feisal, and slipped away to tell Joyce.
Я ответил: «Нас сделали победоносными», — встал, попросив позволения у Фейсала, и выскользнул, чтобы рассказать все Джойсу.
Behind my back they burst out into wild words of their coming wilder deeds: childish, perhaps, but it would be a pretty war in which each man did not feel that he was winning it.
За спиной у меня они вполголоса разразились речами о своих будущих делах, ещё более безумных; возможно, это было по-детски, но что это за война, когда никто не чувствует себя побеждающей стороной!
Joyce also was gladdened and made smooth by the news of the two thousand camels.
Джойс тоже был обрадован и умиротворён новостями о двух тысячах верблюдов.
We dreamed of the stroke to which they should be put: of their march from Beersheba to Akaba: and where for two months we could find grazing for this vast multitude of animals; they must be broken from barley if they were to be of use to us.
Мы мечтали о том, как они нанесут свой удар, о походе из Беершебы на Акабу, и решали, где мы найдём пастбище на два месяца для этого множества животных; овёс следует исключить, если мы хотим, чтобы они были нам полезны.
These were not pressing thoughts.
Но эти мысли не были срочными.
We had, meanwhile, the need to maintain ourselves all summer on the plateau, besieging Maan, and keeping the railways cut.
Сейчас было необходимо все лето держаться на плато, осаждая Маан и поддерживая железную дорогу разрушенной.
The task was difficult.
Задача была трудна.
First, about supply.
Первое — снабжение.
I had just thrown the existing arrangements out of gear.
Я только что отбросил прежние приготовления с тыла.
The Egyptian Camel Transport companies had been carrying steadily between Akaba and Aba el Lissan, but carrying less and marching less than our least sanguine estimate.
Кампании Египетского верблюжьего транспорта постоянно происходили между Акабой и Аба эль Лиссан, но они исчерпывали себя скорее и проходили за меньшее время, чем предполагали наши самые безоблачные оценки.
We urged them to increase weights and speeds, but found ourselves up against cast-iron corps regulations, framed to keep down the figures of animal wastage.
Мы понуждали их увеличивать нагрузку и скорость, но оказались перед лицом железных оков армейских правил, направленных на снижение потерь среди животных.
By increasing them slightly, we could double the carrying capacity of the column; consequently, I had offered to take over the animals and send back the Egyptian camel-men.
Немного их увеличив, мы могли удвоить грузоподъёмность колонны; следовательно, я предложил оставить животных, а египетских погонщиков послать назад.
The British, being short of labour, jumped at my idea; almost too quickly.
Британцы, которым не хватало работников, ухватились за мою идею, даже слишком поспешно.
We had a terrible scramble to improvise drivers upon the moment.
Ужасная суматоха не позволяла нам разыскать гуртовщиков.
Goslett, single-handed, had hitherto done supplies, transport, ordnance, paymaster, base commandant.
До настоящего времени Гослетт в одиночку управлялся с поставками, транспортом, артиллерией, платежами, распоряжениями и базой.
The extra work was cruelty to him.
Загружать его лишней работой было жестоко.
So Dawnay found Scott, a perfect Irishman, for base commandant.
И вот Доуни нашёл Скотта, совершенного ирландца, в качестве коменданта базы.
He had good temper, capacity, spirit.
У него был хороший характер, способности и боевой дух.
Akaba breathed quietly.
Акаба вздохнула с облегчением.
Ordnance we gave to Bright, sergeant or sergeant-major: and Young took over transport and quartermaster work.
Артиллерию мы отдали Брайту, сержанту или сержант-майору; а Янг взял на себя транспорт и обязанности квартирмейстера.
Young had overstrained himself, riding furiously between Naimat, Hejaia and Beni Sakhr, between Nasir and Mirzuk and Feisal, striving to combine and move them in one piece.
Янг совсем загнал себя, бешено разъезжая между наймат, хеджаджа и бени-сахр, между Насиром, Мирзуком и Фейсалом, стараясь соединить их и двинуть вперёд как единое целое.
Incidentally he had furiously overstrained the Arabs.
Вдобавок к этому он порядком загнал арабов.
In transport duties his drive and ability would be better employed.
В деле транспортного обеспечения его энергия и способности могли быть применены лучше.
Using his full power, he grappled with the chaos.
Работая в полную силу, он вступил в схватку с хаосом.
He had no stores for his columns, no saddles, no clerks, no veterinaries, no drugs and few drivers, so that to run a harmonious and orderly train was impossible; but Young very nearly did it, in his curious ungrateful way.
У него не было ни припасов для колонн, ни сбруи, ни служащих, ни ветеринаров, ни лекарств, почти не было гуртовщиков, так что сформировать соразмерный и управляемый поезд было невозможно; но Янг почти что добился этого, в своей забавной неучтивой манере.
Thanks to him, the supply problem of the Arab regulars on the plateau was solved.
Благодаря ему проблема снабжения регулярных арабских войск на плато была решена.
All this time the face of our Revolt was growing.
Все это время репутация нашего восстания росла.
Feisal, veiled in his tent, maintained incessantly the teaching and preaching of his Arab movement. Akaba boomed:
Фейсал, укрывшись в своей палатке, непрерывно продолжал поучать и проповедовать арабское движение.
even our fieldwork was going well.
Акаба была переполнена; даже наша полевая работа шла хорошо.
The Arab regulars had just had their third success against Jerdun, the battered station which they made it almost a habit to take and lose.
Арабские регулярные войска только что одержали третью победу над Джердуном, разбитой станцией, брать и сдавать которую уже почти вошло у них в привычку.
Our armoured cars happened on a Turkish sortie from Maan and smashed it in such style that the opportunity never recurred.
Наши бронемашины наткнулись на вылазку турок из Маана и разгромили их так, что они больше ничего подобного не предпринимали.
Zeid, in command of half the army posted north of Uheida, was showing great vigour.
Зейд, командующий половиной армии, расположенной к северу от Ахейды, выказал огромную энергию.
His gaiety of spirit appealed more to the professional officers than did Feisal’s poetry and lean earnestness; so this happy association of the two brothers gave every sort of man a sympathy with one or other of the leaders of the revolt.
Его весёлость больше привлекала офицеров, чем поэтичность и тонкая серьёзность Фейсала; и этот счастливый союз двух братьев придавал каждому из типов людей симпатию не к одному, так к другому лидеру восстания.
Yet there were clouds in the north.
Но с севера надвигались тучи.
At Amman was a forcible Turkish concentration of troops earmarked for Maan when supply conditions would let them move.
В Аммане были сосредоточены убедительные турецкие войска, предназначенные для Маана, когда снабжение позволит им двинуться.
This supply reserve was being put in by rail from Damascus, as well as the bombing attacks of the Royal Air Force from Palestine permitted.
Этот резерв снабжения должен был прийти поездом из Дамаска, насколько позволили бы бомбёжки Королевских Военно-Воздушных Сил из Палестины.
To make head against them, Nasir, our best guerilla general, had been appointed, in advance of Zeid, to do something great against the railway.
Чтобы организовать сопротивление, Насир, наш лучший партизанский генерал, был назначен, чтобы ещё раньше Зейда сделать что-нибудь крупное с железной дорогой.
He had camped in Wadi Hesa, with Hornby, full of explosives, and Peake’s trained section of Egyptian Army Camel Corps to help in demolition.
Он разбил лагерь в вади Хеза, вместе с Хорнби, с большим количеством взрывчатки и обученным отрядом Пика из Египетского верблюжьего корпуса, чтобы помогать ему в подрывных работах.
Time, till Allenby recovered, was what we had to fight for, and Nasir would very much help our desire if he secured us a month’s breathing space by playing the intangible ghost at the Turkish Army.
Мы должны были выиграть время, пока Алленби не восстановится, и Насир очень помог бы нам, если бы дал нам месяц отдышаться, играя роль неосязаемого призрака для турецкой армии.
If he failed we must expect the relief of Maan and an onslaught of the reinvigorated enemy upon Aba el Lissan.
Если бы он потерпел поражение, нам грозило бы отвоевание Маана и нападение воодушевлённого противника на Аба эль Лиссан.
   

 

   

Get short URL
Text alignment