Reading room | T.E.Lawrence | Seven Pillars of Wisdom | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian

Глава LXVI

Полдень принёс новые заботы.

Through my powerful glasses we saw a hundred Turkish soldiers issue from Mudowwara Station and make straight across the sandy plain towards our place.

Через мой мощный бинокль мы увидели, как сто турецких солдат вышли от станции Мудоввара и направились прямо к нашему месту через песчаную равнину.

They were coming very slowly, and no doubt unwillingly, for sorrow at losing their beloved midday sleep: but at their very worst marching and temper they could hardly take more than two hours before they reached us.

Они шли очень медленно, и, несомненно, без всякой охоты, с грустью лишаясь своего излюбленного полуденного сна; но даже при худшем темпе и настроении им вряд ли понадобилось бы больше двух часов, чтобы добраться до нас.

We began to pack up, preparatory to moving off, having decided to leave the mine and its leads in place on chance that the Turks might not find them, and we be able to return and take advantage of all the careful work.

Мы начали паковаться и готовились уйти, решив оставить мину и все оборудование на месте, на случай, что турки их не найдут, и мы сможем вернуться и извлечь преимущества из нашей кропотливой работы.

We sent a messenger to our covering party on the south, that they should meet us farther up, near those scarred rocks which served as screen for our pasturing camels.

Мы послали гонца к прикрывающему отряду на юге, чтобы они встретили нас вдали у тех изрубцованных скал, которые укрывали наших пасущихся верблюдов.

Just as he had gone, the watchman cried out that smoke in clouds was rising from Hallat Ammar.

Только он ушёл, часовой крикнул, что от Халлат Аммара клубами поднимается дым.

Zaal and I rushed uphill and saw by its shape and volume that indeed there must be a train waiting in that station.

Заал и я помчались в горы и увидели по очертаниям и объёму дыма, что, действительно, на этой станции ожидает поезд.

As we were trying to see it over the hill, suddenly it moved out in our direction.

Пока мы пытались разглядеть его за холмом, внезапно он двинулся в нашем направлении.

We yelled to the Arabs to get into position as quick as possible, and there came a wild scramble over sand and rock.

Мы завопили арабам, чтобы те становились на позицию как можно скорее, и стали с бешеной скоростью карабкаться по песку и скалам.

Stokes and Lewis, being booted, could not win the race; but they came well up, their pains and dysentery forgotten.

Стокс и Льюис в ботинках не могли угнаться за нами; но они бодро вскочили, позабыв о своих муках и дизентерии.

The men with rifles posted themselves in a long line behind the spur running from the guns past the exploder to the mouth of the valley.

Люди с винтовками разместились длинной линией за шпорой, от пушек, мимо взрывателя, до устья долины.

From it they would fire directly into the derailed carriages at less than one hundred and fifty yards, whereas the ranges for the Stokes and Lewis guns were about three hundred yards.

Оттуда они могли стрелять прямо в вагоны, сошедшие с рельсов, меньше чем со ста пятидесяти ярдов, в то время как дальнобойность мортир Стокса и пулемётов Льюиса была около трехсот ярдов.

An Arab stood up on high behind the guns and shouted to us what the train was doing?—a necessary precaution, for if it carried troops and detrained them behind our ridge we should have to face about like a flash and retire fighting up the valley for our lives.

Один араб встал выше, позади пушек, и кричал нам, что происходит с поездом — необходимая предосторожность, так как если он вёз войска и ссадил бы их за нашим хребтом, мы должны были бы молниеносно столкнуться с ними и отступить в долину, сражаясь за свою жизнь.

Fortunately it held on at all the speed the two locomotives could make on wood fuel.

К счастью, он шел на полной скорости, с двумя локомотивами на дровяном топливе.

It drew near where we had been reported, and opened random fire into the desert.

Поезд подошёл к тому месту, где, как им доложили, были мы, и открыл огонь наудачу по пустыне.

I could hear the racket coming, as I sat on my hillock by the bridge to give the signal to Salem, who danced round the exploder on his knees, crying with excitement, and calling urgently on God to make him fruitful.

Я услышал приближение ракеты, когда сидел на своём холмике у моста, чтобы дать сигнал Салему, который плясал на коленях вокруг взрывателя, вопя от возбуждения и настойчиво призывая Бога даровать ему успех.

The Turkish fire sounded heavy, and I wondered with how many men we were going to have affair, and if the mine would be advantage enough for our eighty fellows to equal them.

Турецкий огонь, судя по звуку, был плотным, и я задался вопросом, со сколькими людьми нам придётся иметь дело, и будет ли мина достаточным преимуществом для восьмидесяти наших людей, чтобы сравняться с ними.

It would have been better if the first electrical experiment had been simpler.

Лучше бы первый эксперимент с электричеством проходил в более простых условиях.

However, at that moment the engines, looking very big, rocked with screaming whistles into view around the bend.

Однако в этот момент локомотивы, на вид очень большие, покатились с пронзительным свистом в поле зрения.

Behind them followed ten box-wagons, crowded with rifle-muzzles at the windows and doors; and in little sandbag nests on the roofs Turks precariously held on, to shoot at us.

За ними следовали десять вагонов-ящиков, из окон и дверей которых торчали дула винтовок, а в небольших гнёздах между мешками с песком на крышах осторожно держались турки, чтобы стрелять в нас.

I had not thought of two engines, and on the moment decided to fire the charge under the second, so that however little the mine’s effect, the uninjured engine should not be able to uncouple and drag the carriages away.

Я не принимал в расчёт два паровоза, и сразу же решил поджигать под вторым, чтобы, как бы ни был мал эффект тягача, неповреждённый паровоз не мог бы отцепиться и увести вагоны.

Accordingly, when the front “driver” of the second engine was on the bridge, I raised my hand to Salem.

И вот, когда передние ведущие колеса второго паровоза были на мосту, я поднял руку Салему.

There followed a terrific roar, and the line vanished from sight behind a spouting column of black dust and smoke a hundred feet high and wide.

Затем последовал ужасающий рев, и рельсы исчезли из вида за растекающимся столбом чёрной пыли и дыма, на сто футов в высоту и ширину.

Out of the darkness came shattering crashes and long, loud metallic clangings of ripped steel, with many lumps of iron and plate; while one entire wheel of a locomotive whirled up suddenly black out of the cloud against the sky, and sailed musically over our heads to fall slowly and heavily into the desert behind.

Из темноты появились с протяжным, громким металлическим звоном разбитые обломки выпотрошенной стали, множество кусков железа и пластин; в это время целое чёрное колесо локомотива вдруг пролетело, крутясь, из облака дыма прямо в небо, с мелодичным звуком проплыло над нашими головами и медленно, тяжело упало в пустыню позади.

Except for the flight of these, there succeeded a deathly silence, with no cry of men or rifle-shot, as the now-grey mist of the explosion drifted from the line towards us, and over our ridge until it was lost in the hills.

За этим полётом последовала мёртвая тишина, ни криков людей, ни выстрелов винтовок, в то время как серый туман после взрыва плыл от рельсов в нашу сторону и за наш хребет, пока не затерялся в горах.

In the lull, I ran southward to join the sergeants.

В этом затишье я побежал на юг, чтобы присоединиться к сержантам.

Salem picked up his rifle and charged out into the murk.

Салем поднял винтовку и выстрелил во мрак.

Before I had climbed to the guns the hollow was alive with shots, and with the brown figures of the Beduin leaping forward to grips with the enemy.

Прежде чем я вскарабкался к пушкам, лощина оживилась выстрелами и смуглыми фигурами бедуинов, которые спрыгивали вперёд, чтобы сцепиться с врагом.

I looked round to see what was happening so quickly, and saw the train stationary and dismembered along the track, with its wagon sides jumping under the bullets which riddled them, while Turks were falling out from the far doors to gain the shelter of the railway embankment.

Я оглянулся посмотреть, что произошло за это время, и увидел поезд, замерший и расчленённый, вдоль рельсов, бока вагонов прыгали под пулями, решетившими их, пока турки выскакивали из дальних дверей, чтобы найти укрытие за насыпью.

As I watched, our machine-guns chattered out over my head, and the long rows of Turks on the carriage roofs rolled over, and were swept off the top like bales of cotton before the furious shower of bullets which stormed along the roofs and splashed clouds of yellow chips from the planking.

Пока я смотрел, наши пулемёты затрещали у меня над головой, и длинные ряды турок покатились с крыш вагонов, сметаемые с них, как тюки хлопка, яростным потоком пуль, которые проносились над крышами, разбрызгивая тучи жёлтых щепок от обшивки.

The dominant position of the guns had been an advantage to us so far.

Доминирующая позиция пушек была пока что нашим преимуществом.

When I reached Stokes and Lewis the engagement had taken another turn.

Когда я добрался до Стокса и Льюиса, бой принял иной оборот.

The remaining Turks had got behind the bank, here about eleven feet high, and from cover of the wheels were firing point-blank at the Beduin twenty yards away across the sand-filled dip.

Оставшиеся турки пробрались за насыпь, в этом месте около одиннадцати футов высотой, и, укрывшись за колёсами, стреляли прямой наводкой в бедуинов в двадцати ярдах через заполненный песком откос.

The enemy in the crescent of the curving line were secure from the machine-guns; but Stokes slipped in his first shell, and after a few seconds there came a crash as it burst beyond the train in the desert.

Враг на полукруге линии поворота был защищён от пулемётов; но Стокс вогнал в ствол свой первый снаряд, и через несколько секунд послышался взрыв — он разорвался за поездом в пустыне.

He touched the elevating screw, and his second shot fell just by the trucks in the deep hollow below the bridge where the Turks were taking refuge.

Стокс повернул подъёмный винт, и его второй выстрел пришёлся прямо около вагонов в глубокой лощине под мостом, где нашли убежище турки.

It made a shambles of the place.

Снаряд произвёл там сумятицу.

The survivors of the group broke out in a panic across the desert, throwing away their rifles and equipment as they ran.

Выжившие кинулись в панике через пустыню, бросая на бегу винтовки и снаряжение.

This was the opportunity of the Lewis gunners.

Это был шанс для пулемётчиков Льюиса.

The sergeant grimly traversed with drum after drum, till the open sand was littered with bodies.

Сержант мрачно поворачивал барабан за барабаном, пока открытый песок не был усеян телами.

Mushagraf, the Sherari boy behind the second gun, saw the battle over, threw aside his weapon with a yell, and dashed down at speed with his rifle to join the others who were beginning, like wild beasts, to tear open the carriages and fall to plunder.

Мушаграф, мальчик шерари за второй пушкой, увидел, что бой окончен, с воплем отбросил своё орудие и бросился вниз с винтовкой, чтобы присоединиться к остальным, а они уже начинали, как дикие звери, распахивать вагоны и разграблять их.

It had taken nearly ten minutes.

Все это заняло около десяти минут.

I looked up-line through my glasses and saw the Mudowwara patrol breaking back uncertainly towards the railway to meet the train-fugitives running their fastest northward.

Я посмотрел вверх по линии рельсов через бинокль и увидел патруль из Мудоввары, неуверенно отступающий к рельсам навстречу беглецам с поезда, бегущим изо всех сил к северу.

I looked south, to see our thirty men cantering their camels neck and neck in our direction to share the spoils.

Я взглянул на юг и увидел тридцать наших людей, рысью несущихся на верблюдах, голова к голове, по направлению к нам — делить добычу.

The Turks there, seeing them go, began to move after them with infinite precaution, firing volleys.

Турки в той стороне, видя их, начали двигаться за ними с бесконечными предосторожностями, стреляя очередями.

Evidently we had a half-hour respite, and then a double threat against us.

Очевидно, у нас было полчаса отсрочки, а затем — двойная угроза.

I ran down to the ruins to see what the mine had done.

Я сбежал вниз к развалинам посмотреть, что наделала мина.

The bridge was gone; and into its gap was fallen the front wagon, which had been filled with sick.

Мост обвалился; и в его провал рухнул передний вагон, который был наполнен больными.

The smash had killed all but three or four and had rolled dead and dying into a bleeding heap against the splintered end.

От удара убило всех, кроме трёх-четырёх, и смешало умерших и умирающих в кровоточащую груду у расщеплённой части вагона.

One of those yet alive deliriously cried out the word typhus.

Один из тех, кто ещё был жив, лихорадочно кричал слово «тиф».

So I wedged shut the door, and left them there, alone.

И я забил дверь клином и оставил их там.

Succeeding wagons were derailed and smashed: some had frames irreparably buckled.

Следующие вагоны сошли с рельсов и разбились; у некоторых непоправимо согнулись рамы.

The second engine was a blanched pile of smoking iron.

Второй паровоз превратился в груду дымящегося побелевшего железа.

Its driving wheels had been blown upward, taking away the side of the firebox.

Его ведущие колеса были задраны вверх, разворотив сбоку топку.

Cab and tender were twisted into strips, among the piled stones of the bridge abutment.

Будка и тендер были изогнуты лоскутами, среди сваленных в кучу камней береговых устоев моста.

It would never run again.

Этот паровоз никогда бы уже не поехал.

The front engine had got off better:

Передний паровоз отделался легче:

though heavily derailed and lying half-over, with the cab burst, yet its steam was at pressure, and driving-gear intact.

хотя сильно сошёл с рельсов и лежал на боку, с взорванной будкой, но пар в нем был под давлением, и коробка передач нетронута.

Our greatest object was to destroy locomotives, and I had kept in my arms a box of guncotton with fuse and detonator ready fixed, to make sure such a case.

Крупнейшей нашей задачей было разрушение локомотивов, и я держал в руках коробку пироксилина с запалом и детонатором, уже приготовленными, чтобы сделать этот случай верным.

I now put them in position on the outside cylinder.

Теперь я установил их на внешнем цилиндре.

On the boiler would have been better, but the sizzling steam made me fear a general explosion which would sweep across my men (swarming like ants over the booty) with a blast of jagged fragments.

Лучше было бы установить на бойлере, но шипение пара вселило в меня страх перед общим взрывом, который разбросал бы моих людей, копошившихся, как муравьи, среди добычи, вместе с зубчатыми частями разорванного паровоза.

Yet they would not finish their looting before the Turks came.

Но они не закончили бы грабёж, пока не пришли бы турки.

So I lit the fuse, and in the half-minute of its burning drove the plunderers a little back, with difficulty.

Итак, я зажег запал, и через полминуты, когда он уже догорал, не без труда отвёл расхитителей немного назад.

Then the charge burst, blowing the cylinder to smithers, and the axle too.

Затем заряд взорвался, разнося цилиндр в осколки, и ось вместе с ним.

At the moment I was distressed with uncertainty whether the damage were enough; but the Turks, later, found the engine beyond use and broke it up.

В тот момент меня беспокоила неуверенность, достаточен ли был ущерб; но турки впоследствии нашли паровоз невозможным для использования и разобрали его.

The valley was a weird sight.

Долина была странным зрелищем.

The Arabs, gone raving mad, were rushing about at top speed bareheaded and half-naked, screaming, shooting into the air, clawing one another nail and fist, while they burst open trucks and staggered back and forward with immense bales, which they ripped by the rail-side, and tossed through, smashing what they did not want.

Арабы, обезумев, носились вокруг, как угорелые, с непокрытыми головами и полуголые, вопя, стреляя в воздух, вцепляясь друг в друга когтями и лупя кулаками, крушили открытые вагоны и шатались туда-сюда с бесконечными тюками, которые потрошили около рельсов и разбрасывали, ломая все, что им было не по вкусу.

The train had been packed with refugees and sick men, volunteers for boat-service on the Euphrates, and families of Turkish officers returning to Damascus.

Поезд был укомплектован беженцами и больными, добровольцами для лодочной службы на Евфрате, и семьями турецких офицеров, возвращающимися в Дамаск.

There were scores of carpets spread about; dozens of mattresses and flowered quilts; blankets in heaps; clothes for men and women in full variety; clocks, cooking-pots, food, ornaments and weapons.

Вокруг было разбросано несметное количество ковров; дюжины матрасов и цветных одеял, груды простыней, мужская и женская одежда во всем своём разнообразии, часы, горшки для еды, продукты, украшения и оружие.

To one side stood thirty or forty hysterical women, unveiled, tearing their clothes and hair; shrieking themselves distracted.

С одной стороны стояло тридцать-сорок женщин в истерике, без покрывал, рвущих на себе одежду и волосы, визжащих и обезумевших.

The Arabs without regard to them went on wrecking the household goods; looting their absolute fill.

Арабы, не обращая на них внимания, продолжали уничтожать домашний скарб, заполняя награбленным абсолютно все.

Camels had become common property.

Верблюды стали общей собственностью.

Each man frantically loaded the nearest with what it could carry and shooed it westward into the void, while he turned to his next fancy.

Каждый в неистовстве наваливал на ближайшего верблюда все, что мог унести, и пинал его на запад, в пустыню, а сам опять поворачивался к тому, что привлекало его.

Seeing me tolerably unemployed, the women rushed, and caught at me with howls for mercy.

Видя, что я сравнительно не занят, женщины помчались ко мне и вцепились в меня, воя о пощаде.

I assured them that all was going well: but they would not get away till some husbands delivered me.

Я убеждал их, что все обойдётся; но они не отставали, пока меня не выручили несколько их мужей.

These knocked their wives off and seized my feet in a very agony of terror of instant death.

Они отпихнули своих жен и обхватили мои ноги в агонии ужаса перед мгновенной смертью.

A Turk so broken down was a nasty spectacle:

Зрелище турок, настолько сломленных, было отвратительно:

I kicked them off as well as I could with bare feet, and finally broke free.

я отбился от них пинками, насколько мог это сделать босиком, и, наконец, вырвался на свободу.

Next a group of Austrians, officers and noncommissioned officers, appealed to me quietly in Turkish for quarter.

Затем группа австрийцев, офицеров и сержантов, тихо обратилась ко мне по-турецки по поводу своего размещения.

I replied with my halting German; whereupon one, in English, begged a doctor for his wounds.

Я ответил на ломаном немецком, в это время один из них на английском просил о враче для своих ран.

We had none: not that it mattered, for he was mortally hurt and dying.

У нас не было врача; но это и не имело значения, так как он был смертельно ранен и умирал.

I told them the Turks would return in an hour and care for them.

Я сказал им, что турки вернутся через час и позаботятся о них.

But he was dead before that, as were most of the others (instructors in the new Skoda mountain howitzers supplied to Turkey for the Hejaz war), because some dispute broke out between them and my own bodyguard, and one of them fired a pistol shot at young Rahail.

Но он был мёртв уже до этого, как и большинство других (инструкторов по новым горным гаубицам «шкода», направленным в Турцию для войны в Хиджазе), потому что между ними и моей охраной разгорелась ссора, и один из них выстрелил из пистолета в молодого Рахейля.

My infuriated men cut them down, all but two or three, before I could return to interfere.

Мои разъярённые люди перерезали их всех, кроме двоих-троих, прежде чем я мог вернуться и вмешаться.

So far as could be seen in the excitement, our side had suffered no loss.

Насколько было видно в суете, наша сторона не понесла потерь.

Among the ninety military prisoners were five Egyptian soldiers, in their underclothes.

Среди девяноста военнопленных было пять египетских солдат в нижнем белье.

They knew me, and explained that in a night raid of Davenport’s, near Wadi Ais, they had been cut off by the Turks and captured.

Они узнали меня и объяснили, что в ночной вылазке Дэвенпорта под вади Аис их отрезали и взяли в плен турки.

They told me something of Davenport’s work:

Они рассказали мне кое-что о трудах Дэвенпорта:

of his continual pegging away in Abdulla’s sector, which was kept alive by him for month after month, without any of the encouragement lent to us by success and local enthusiasm.

о его постоянной кропотливой работе в секторе Абдуллы, где он поддерживал жизнь, месяц за месяцем, без какой-либо помощи, которую нам оказывали победы и местный энтузиазм.

His best helpers were such stolid infantrymen as these, whom I made lead the prisoners away to our appointed rallying place at the salt rocks.

Лучшими его помощниками были такие же бесстрашные пехотинцы, как эти, которых я отправил, чтобы увести пленных к назначенному месту нашего сбора в соляных скалах.

Get short URL

Text alignment