 |
Reading room | Jane Austen | Persuasion | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian
CHAPTER IV.
| Глава 4 |
He was not Mr Wentworth, the former curate of Monkford, however suspicious appearances may be, but a Captain Frederick Wentworth, his brother, who being made commander in consequence of the action off St Domingo, and not immediately employed, had come into Somersetshire, in the summer of 1806; and having no parent living, found a home for half a year at Monkford.
| Он – однако же, здесь вовсе не мистер Уэнтуорт, бывший священник в Манкфорде, как могло это показаться, но капитан Фредерик Уэнтуорт, брат его, который участвовал в битве при Сан Доминго, тогда же произведён в капитаны, но не сразу определён в службу, летом 1806 года оказался в Сомерсетском графстве и, не имея в живых своих родителей, на полгода обосновался в Манкфорде. |
He was, at that time, a remarkably fine young man, with a great deal of intelligence, spirit, and brilliancy; and Anne an extremely pretty girl, with gentleness, modesty, taste, and feeling.
| В то время был он блистательный молодой человек, прекрасный собою, с высокой душою и умом; а Энн – чрезвычайно хорошенькая девушка, способная чувствовать и наделённая сверх того скромностью, вкусом и благородством. |
Half the sum of attraction, on either side, might have been enough, for he had nothing to do, and she had hardly anybody to love; but the encounter of such lavish recommendations could not fail.
| И половины этих совершенств легко достало б, может статься, ибо ему нечего было делать, а ей больше некого любить; но при таких щедротах провиденья исход, само собой разумеется, был предрешён. |
They were gradually acquainted, and when acquainted, rapidly and deeply in love.
| Постепенно они свели знакомство, а, сведя знакомство, почти тотчас и без памяти влюбились. |
It would be difficult to say which had seen highest perfection in the other, or which had been the happiest: she, in receiving his declarations and proposals, or he in having them accepted.
| Затруднительно сказать, кто из них больше восхищался другим и кто больше почитал себя счастливым; она ли, когда он объяснился и предложил ей руку, или он, когда она ответила согласием. |
A short period of exquisite felicity followed, and but a short one.
| Настала пора безоблачных радостей – очень недолгая пора. |
Troubles soon arose. Sir Walter, on being applied to, without actually withholding his consent, or saying it should never be, gave it all the negative of great astonishment, great coldness, great silence, and a professed resolution of doing nothing for his daughter.
| Сэр Уолтер, когда к нему прибегли, не то чтоб наотрез отказался дать благословение или объявил, что этому не бывать, однако ж отвечал таким удивлением, таким молчанием, такой холодностью, что не оставил дочери ни малейшей надежды. |
He thought it a very degrading alliance; and Lady Russell, though with more tempered and pardonable pride, received it as a most unfortunate one.
| Он счёл союз неравным и унизительным; а леди Рассел, хотя её гордость была более умеренна и более извинительна, тоже опечалилась выбором Энн. |
Anne Elliot, with all her claims of birth, beauty, and mind, to throw herself away at nineteen; involve herself at nineteen in an engagement with a young man, who had nothing but himself to recommend him, and no hopes of attaining affluence, but in the chances of a most uncertain profession, and no connexions to secure even his farther rise in the profession, would be, indeed, a throwing away, which she grieved to think of! Anne Elliot, so young; known to so few, to be snatched off by a stranger without alliance or fortune; or rather sunk by him into a state of most wearing, anxious, youth-killing dependence!
| Энн Эллиот, с её славным именем, красотою, умом, – и в девятнадцать лет погубить себя; в девятнадцать лет связать судьбу с молодым повесой, у которого нет ничего, кроме личных его достоинств, никаких даже видов на состояние, поприще самое неверное, и никаких даже знакомств, чтоб хоть на таком то поприще продвинуться, нет, это положительно значит себя погубить; о таком и подумать даже невозможно; Энн Эллиот – такая юная; никто ещё не знает её, и достаться первому встречному, без средств, без связей; да она погубит с ним свою молодость в вечных заботах, тревогах, в унизительной зависимости! |
It must not be, if by any fair interference of friendship, any representations from one who had almost a mother’s love, and mother’s rights, it would be prevented.
| Нет, не бывать этому несчастью, если доброе вмешательство дружбы, если предстательство той, что любит Энн, почти как мать, и имеет над нею почти материнские права, сумеют его отвести. |
Captain Wentworth had no fortune.
| У капитана Уэнтуорта не было состояния. |
He had been lucky in his profession; but spending freely, what had come freely, had realized nothing.
| Он был удачен в службе, но, легко тратя то, что легко ему доставалось, он ничего не накопил. |
But he was confident that he should soon be rich: full of life and ardour, he knew that he should soon have a ship, and soon be on a station that would lead to everything he wanted.
| Однако ж он не сомневался, что в скором времени разбогатеет; полный огня и рвенья, он знал, что скоро получит он корабль и новое его положенье обеспечит ему все, к чему он стремится. |
He had always been lucky; he knew he should be so still.
| Всегда он был счастливец. Он знал, что счастие и впредь ему не изменит. |
Such confidence, powerful in its own warmth, and bewitching in the wit which often expressed it, must have been enough for Anne; but Lady Russell saw it very differently.
| Самой горячности этого убеждения и живости, с какой он его высказывал, было довольно для Энн; но иначе судила леди Рассел. |
His sanguine temper, and fearlessness of mind, operated very differently on her. She saw in it but an aggravation of the evil. It only added a dangerous character to himself.
| Весёлость его и бесстрашие ничуть её не восхищали; напротив, они в её глазах только умножали зло; он казался ей из за них ещё опасней. |
He was brilliant, he was headstrong.
| Умен, остёр, упрямец. |
Lady Russell had little taste for wit, and of anything approaching to imprudence a horror.
| Живость ума и острословие леди Рассел ставила не бог весть как высоко; зато уж как огня боялась она всякой опрометчивости. |
She deprecated the connexion in every light.
| Она никак не одобряла этого выбора. |
Such opposition, as these feelings produced, was more than Anne could combat.
| Отпор леди Рассел, продиктованный такими её чувствами, – это было больше, чем Энн могла снести. |
Young and gentle as she was, it might yet have been possible to withstand her father’s ill-will, though unsoftened by one kind word or look on the part of her sister; but Lady Russell, whom she had always loved and relied on, could not, with such steadiness of opinion, and such tenderness of manner, be continually advising her in vain.
| Юная и кроткая, все же она б ещё могла противиться недоброжелательству отца, хотя сестра не ободрила её ни единым словом или взглядом. Но леди Рассел, которую она всегда любила, которой привыкла доверяться, увещевая так неотступно, так нежно, не могла её не убедить. |
She was persuaded to believe the engagement a wrong thing: indiscreet, improper, hardly capable of success, and not deserving it.
| Она объяснила ей, что помолвка неразумна, никчёмна, едва ли обещает благополучный исход и его не стоит. |
But it was not a merely selfish caution, under which she acted, in putting an end to it.
| Но отказывая жениху, Энн руководилась не одной себялюбивой осторожностью. |
Had she not imagined herself consulting his good, even more than her own, she could hardly have given him up.
| Не вообрази она, что блюдёт его благо более собственного, едва ли бы она его прогнала. |
The belief of being prudent, and self-denying, principally for his advantage, was her chief consolation, under the misery of a parting, a final parting; and every consolation was required, for she had to encounter all the additional pain of opinions, on his side, totally unconvinced and unbending, and of his feeling himself ill used by so forced a relinquishment.
| Мысль о том, что её самоотречение служит прежде всего к его же пользе, утешала её во время горького прощанья – прощанья окончательного; а в утешении была у неё большая нужда, ибо ко всему он не верил ей, с ней не соглашался и был горько оскорблён таким решительным отказом. |
He had left the country in consequence.
| Почти тотчас он уехал. |
A few months had seen the beginning and the end of their acquaintance; but not with a few months ended Anne’s share of suffering from it.
| Всего несколько месяцев длилось их знакомство; но сколько месяцев ещё страдала Энн. |
Her attachment and regrets had, for a long time, clouded every enjoyment of youth, and an early loss of bloom and spirits had been their lasting effect.
| Сожаленья и тоска омрачали ей все развлеченья юности; и она надолго погасла и поникла. |
More than seven years were gone since this little history of sorrowful interest had reached its close; and time had softened down much, perhaps nearly all of peculiar attachment to him, but she had been too dependent on time alone; no aid had been given in change of place (except in one visit to Bath soon after the rupture), or in any novelty or enlargement of society.
| Уже больше семи лет прошло после печальной и достопамятной этой истории; и многое стёрло время, быть может даже почти всю роковую привязанность, – но время оставалось единственным её лекарем, не было в помощь ему ни перемены мест (исключая поездки в Бат вскоре после разрыва), ни нового, более широкого круга знакомства. |
No one had ever come within the Kellynch circle, who could bear a comparison with Frederick Wentworth, as he stood in her memory.
| Никто из тех, кто появлялся в Киллинче, не выдерживал сравненья с Фредериком Уэнтуортом, каким он оставался в её памяти. |
No second attachment, the only thoroughly natural, happy, and sufficient cure, at her time of life, had been possible to the nice tone of her mind, the fastidiousness of her taste, in the small limits of the society around them.
| Новое чувство, единственно верное, счастливое и надёжное в эту пору жизни средство, было невозможно при возвышенности её мыслей, при её взыскательности и узости общества, её окружавшего. |
She had been solicited, when about two-and-twenty, to change her name, by the young man, who not long afterwards found a more willing mind in her younger sister; and Lady Russell had lamented her refusal; for Charles Musgrove was the eldest son of a man, whose landed property and general importance were second in that country, only to Sir Walter’s, and of good character and appearance; and however Lady Russell might have asked yet for something more, while Anne was nineteen, she would have rejoiced to see her at twenty-two so respectably removed from the partialities and injustice of her father’s house, and settled so permanently near herself.
| Когда ей было двадцать два года, её, правда, просил переменить имя один молодой человек, вскоре встретивший большую готовность в её же младшей сестрице; и леди Рассел тогда сетовала на её отказ; ибо Чарлз Мазгроув был старший сын человека, почётом и поместьями уступавшего во всей округе только сэру Уолтеру, а вдобавок мил и недурен собой; и хотя леди Рассел могла желать для Энн и более завидной участи, когда ей было девятнадцать лет, теперь, когда ей было двадцать два, она очень бы хотела, чтобы она могла покинуть отчий кров, достойно удалясь от пристрастия и несправедливости и оставаясь притом навсегда под крылышком у неё, леди Рассел. |
But in this case, Anne had left nothing for advice to do; and though Lady Russell, as satisfied as ever with her own discretion, never wished the past undone, she began now to have the anxiety which borders on hopelessness for Anne’s being tempted, by some man of talents and independence, to enter a state for which she held her to be peculiarly fitted by her warm affections and domestic habits.
| Но на сей раз Энн обошлась без её совета. И хотя леди Рассел высшее своё благоразумие полагала в том, что никогда не жалела о прошлом, теперь она начала уже тревожиться и почти не верила, что благодаря кому нибудь со средствами и умом она увидит Энн наконец в той роли, для которой единственно и предназначена она с её чувствительным сердцем и домовитостью. |
They knew not each other’s opinion, either its constancy or its change, on the one leading point of Anne’s conduct, for the subject was never alluded to; but Anne, at seven-and-twenty, thought very differently from what she had been made to think at nineteen.
| Леди Рассел не знала, однако, главного, чем руководилась в своём поведении Энн, ибо этого пункта они никогда не затрагивали в разговоре. Но Энн в двадцать семь лет думала иначе, чем склонили её думать в девятнадцать. |
She did not blame Lady Russell, she did not blame herself for having been guided by her; but she felt that were any young person, in similar circumstances, to apply to her for counsel, they would never receive any of such certain immediate wretchedness, such uncertain future good.
| Она не обижалась на леди Рассел, не казнила и себя за то, что тогда её послушалась; но зато она знала, что, прибегни теперь к ней самой какая нибудь юная особа в подобных обстоятельствах, уж она бы ей не присоветовала незамедлительных и верных мук ради неверного будущего блага. |
She was persuaded that under every disadvantage of disapprobation at home, and every anxiety attending his profession, all their probable fears, delays, and disappointments, she should yet have been a happier woman in maintaining the engagement, than she had been in the sacrifice of it; and this, she fully believed, had the usual share, had even more than the usual share of all such solicitudes and suspense been theirs, without reference to the actual results of their case, which, as it happened, would have bestowed earlier prosperity than could be reasonably calculated on.
| Она поняла, что, какими бы невзгодами ни грозила ей холодность родных, какими бы тревогами ни пугало его поприще, какими страхами, тяготами, разочарованьями ни было оно чревато, она была б куда счастливей, если б осталась верна помолвке, а не пожертвовала ею; и все это даже если б ей на долю пришлись обычные заботы, пусть бы и тяжёлее обычных; а ведь судьба оказалась куда милостивей, чем заранее представлялась по разумным выкладкам. |
All his sanguine expectations, all his confidence had been justified.
| Все самые пылкие надежды его, все самые смелые расчёты оправдались. |
His genius and ardour had seemed to foresee and to command his prosperous path.
| Ум его и рвенье словно угадали и проложили его счастливую стезю. |
He had, very soon after their engagement ceased, got employ: and all that he had told her would follow, had taken place.
| Очень скоро после их разлуки он определился; и все, что обещал он ей, все и сбылось. |
He had distinguished himself, and early gained the other step in rank, and must now, by successive captures, have made a handsome fortune.
| Он отличился, снова был произведён, и теперь, при его удачливости, составил уж, верно, состояние. |
She had only navy lists and newspapers for her authority, but she could not doubt his being rich; and, in favour of his constancy, she had no reason to believe him married.
| У неё под рукой были только флотские ведомости и газеты, но она не сомневалась, что фортуна обласкала его; и, веря его постоянству, она думала, что едва ли он женат. |
How eloquent could Anne Elliot have been! how eloquent, at least, were her wishes on the side of early warm attachment, and a cheerful confidence in futurity, against that over-anxious caution which seems to insult exertion and distrust Providence!
| Какой красноречивой могла бы стать теперь Энн Эллиот, по крайней мере, с каким бы жаром умела она защитить первую нежную любовь и радостную веру в будущее против пугливой осторожности, словно бросающей вызов благому Провиденью! |
She had been forced into prudence in her youth, she learned romance as she grew older: the natural sequel of an unnatural beginning.
| В юности вынудили её быть благоразумной, в годы более зрелые она сделалась мечтательницей – что так естественно при неестественном начале. |
With all these circumstances, recollections and feelings, she could not hear that Captain Wentworth’s sister was likely to live at Kellynch without a revival of former pain; and many a stroll, and many a sigh, were necessary to dispel the agitation of the idea.
| При всех названных обстоятельствах, воспоминаниях и чувствах известие о том, что сестра капитана Уэнтуорта, верно, поселится в Киллинче, не могло не вызвать в Энн прежнего волненья; и понадобилось ещё много бродить и много вздыхать, чтобы постепенно успокоиться. |
She often told herself it was folly, before she could harden her nerves sufficiently to feel the continual discussion of the Crofts and their business no evil.
| Долго ещё потом повторяла она в душе, что все это безумие, и невозможно, пока совсем не овладела собою и не сообразила наконец, что разговоры о Крофтах ничем дурным ей не грозят. |
She was assisted, however, by that perfect indifference and apparent unconsciousness, among the only three of her own friends in the secret of the past, which seemed almost to deny any recollection of it.
| Помогло ей, однако, и совершенное безразличие троих её близких, единственно и посвященных в тайну прошедшего, безразличие до того полное, будто они попросту обо всем позабыли. |
She could do justice to the superiority of Lady Russell’s motives in this, over those of her father and Elizabeth; she could honour all the better feelings of her calmness; but the general air of oblivion among them was highly important from whatever it sprung; and in the event of Admiral Croft’s really taking Kellynch Hall, she rejoiced anew over the conviction which had always been most grateful to her, of the past being known to those three only among her connexions, by whom no syllable, she believed, would ever be whispered, and in the trust that among his, the brother only with whom he had been residing, had received any information of their short-lived engagement.
| Она понимала, что леди Рассел в невозмутимости своей руководится соображениями более высокими, нежели отец или Элизабет; она отдавала должное её добрым чувствам; но чем бы ни вызывалась эта странная забывчивость, важно то, что все трое одинаково её выказывали; и на тот случай, если адмирал Крофт и вправду поселится в Киллинч холле, она снова прибегла к мысли, уже не раз служившей ей утешением, что из её близких прошлое знают лишь трое, и они то ни единым словом ни о чем не обмолвятся, от него же, надо надеяться, только брат, у которого он тогда гостил, мог слышать о недолгой помолвке. |
That brother had been long removed from the country and being a sensible man, and, moreover, a single man at the time, she had a fond dependence on no human creature’s having heard of it from him.
| Брат этот давно уехал куда то, и, будучи человеком благородным, а вдобавок ещё неженатым, едва ли он хоть одной живой душе о том проболтался. |
The sister, Mrs Croft, had then been out of England, accompanying her husband on a foreign station, and her own sister, Mary, had been at school while it all occurred; and never admitted by the pride of some, and the delicacy of others, to the smallest knowledge of it afterwards.
| Сестры же его, миссис Крофт, тогда не было в Англии, ибо она отправилась с мужем к месту его назначения; а собственная её сестрица Мэри была в школе, когда все это случилось, и уж потом, из за чьей то гордости, а чьей то деликатности, конечно, ничего так и не узнала. |
With these supports, she hoped that the acquaintance between herself and the Crofts, which, with Lady Russell, still resident in Kellynch, and Mary fixed only three miles off, must be anticipated, need not involve any particular awkwardness.
| Рассчитывая на это все, она надеялась, что знакомство её с Крофтами, к которому, при том что леди Рассел остаётся в Киллинче и Мэри от него всего в трёх милях, надо быть готовой, не повлечёт за собой чрезмерных неудобств. |
|
