Reading room | Jane Austen | Emma | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian

Глава 15

Mr. Woodhouse was soon ready for his tea; and when he had drank his tea he was quite ready to go home; and it was as much as his three companions could do, to entertain away his notice of the lateness of the hour, before the other gentlemen appeared.

Вскоре мистер Вудхаус уже готов был пить чай, а откушав чаю, был совершенно готов ехать домой, и три его собеседницы наперебой старались отвлечь его внимание от часовой стрелки, покуда к ним не присоединятся остальные мужчины.

Mr. Weston was chatty and convivial, and no friend to early separations of any sort; but at last the drawing-room party did receive an augmentation.

Мистер Уэстон, человек словоохотливый, общительный, был не охотник торопить минуту расставанья, но наконец к обществу в гостиной прибыло-таки пополнение.

Mr. Elton, in very good spirits, was one of the first to walk in.

Одним из первых, и в наилучшем расположении духа, вошёл мистер Элтон.

Mrs. Weston and Emma were sitting together on a sofa.

Миссис Уэстон с Эммою сидели на софе.

He joined them immediately, and, with scarcely an invitation, seated himself between them.

Он сразу направился к ним и, не дожидаясь приглашения, уселся между ними.

Emma, in good spirits too, from the amusement afforded her mind by the expectation of Mr. Frank Churchill, was willing to forget his late improprieties, and be as well satisfied with him as before, and on his making Harriet his very first subject, was ready to listen with most friendly smiles.

Эмма, также в приятном настроении, освежась увлекательными спекуляциями о видах на приезд мистера Фрэнка Черчилла, не прочь была сменить гнев на милость, предав забвению недавние его оплошности, и, когда он первым делом заговорил о Гарриет, она приготовилась слушать с самою приветливой улыбкой.

He professed himself extremely anxious about her fair friend—her fair, lovely, amiable friend.

Он объявил, что до крайности озабочен состоянием её приятельницы — её милого, доброго, прелестного друга.

“Did she know?—

Что слышно?

?—had she heard any thing about her, since their being at Randalls?—

Не поступило ли новых известий за то время, покуда они в Рэндалсе?

?—he felt much anxiety—he must confess that the nature of her complaint alarmed him considerably.”

Он очень беспокоится — он должен признаться, что природа её недуга внушает ему серьезные опасения.

And in this style he talked on for some time very properly, not much attending to any answer, but altogether sufficiently awake to the terror of a bad sore throat; and Emma was quite in charity with him.

И так далее, в том же похвальном ключе, не слишком прислушиваясь к тому, что ему говорят в ответ, но столь уместно встревоженный зловещими свойствами тяжёлой ангины, что Эмма не судила его строго.

But at last there seemed a perverse turn;

Но вот речи его приняли несколько странное направление;

it seemed all at once as if he were more afraid of its being a bad sore throat on her account, than on Harriet’s—more anxious that she should escape the infection, than that there should be no infection in the complaint.

не столько из-за Гарриет, почудилось вдруг, боится он, как бы ангина не оказалась тяжёлой, сколько из-за неё самой; не то ему страшно, что в горло Гарриет может проникнуть инфекция, а скорее то, что инфекция может передаться ей.

He began with great earnestness to entreat her to refrain from visiting the sick-chamber again, for the present—to entreat her to promise him not to venture into such hazard till he had seen Mr. Perry and learnt his opinion; and though she tried to laugh it off and bring the subject back into its proper course, there was no putting an end to his extreme solicitude about her.

Он с жаром уговаривал её до поры до времени не входить больше в комнату больной — обещать ему, что она не станет подвергать себя такому риску, пока он не повидает мистера Перри и не узнает его мнение, и, как ни старалась Эмма обратить разговор в шутку и вернуть его в должное русло, преувеличенной заботе мистера Элтона о её персоне не видно было конца.

She was vexed.

Она начинала терять терпение.

It did appear—there was no concealing it—exactly like the pretence of being in love with her, instead of Harriet;

Похоже было — что греха таить, — он в самом деле тщился показать, будто влюблён в неё, а не в Гарриет;

an inconstancy, if real, the most contemptible and abominable!

презренное, гнусное непостоянство, ежели так!..

and she had difficulty in behaving with temper.

Эмме стоило труда сохранять хладнокровие.

He turned to Mrs. Weston to implore her assistance, “Would not she give him her support?—

Ища союзницы, он воззвал к миссис Уэстон: не окажет ли она ему поддержки?

?—would not she add her persuasions to his, to induce Miss Woodhouse not to go to Mrs. Goddard’s till it were certain that Miss Smith’s disorder had no infection?

Не присоединит ли свой голос к его увещаниям, что мисс Вудхаус не следует бывать у миссис Годдард, покуда не подтвердится, что болезнь мисс Смит не заразительна?

He could not be satisfied without a promise—would not she give him her influence in procuring it?”

Мисс Вудхаус должна обещать это, иначе он не успокоится, — не употребит ли миссис Уэстон своё влияние в помощь ему?

“So scrupulous for others,” he continued, “and yet so careless for herself!

—Столько заботы о других, — продолжал он, — и такое небрежение к себе!

She wanted me to nurse my cold by staying at home to-day, and yet will not promise to avoid the danger of catching an ulcerated sore throat herself.

Желать, чтобы я нынче остался дома лечиться от простуды, а себя подвергать опасности заразиться гнилою ангиной!

Is this fair, Mrs. Weston?—

Где же справедливость, миссис Уэстон?

?—Judge between us.

Будьте нам судьёю.

Have not I some right to complain?

Не вправе ли я попенять ей за это?

I am sure of your kind support and aid.”

Полагаюсь на любезную помощь вашу и поддержку.

Emma saw Mrs. Weston’s surprize, and felt that it must be great, at an address which, in words and manner, was assuming to himself the right of first interest in her;

Эмма видела, что миссис Уэстон удивлена — и весьма, должно быть, — обращением, в коем он каждым словом, всею манерою своей, присваивал право принимать в ней первостепенное участие;

and as for herself, she was too much provoked and offended to have the power of directly saying any thing to the purpose.

сама она, оскорблённая, возмущённая до глубины души, не находила слов для достойного ответа.

She could only give him a look; but it was such a look as she thought must restore him to his senses, and then left the sofa, removing to a seat by her sister, and giving her all her attention.

Она лишь смерила его взглядом — но таким взглядом, который, думалось ей, должен привести его в чувство, — а затем, встав с софы, пересела к сестре и уж более не удостаивала его вниманием.

She had not time to know how Mr. Elton took the reproof, so rapidly did another subject succeed; for Mr. John Knightley now came into the room from examining the weather, and opened on them all with the information of the ground being covered with snow, and of its still snowing fast, with a strong drifting wind; concluding with these words to Mr. Woodhouse:

Узнать, как принял мистер Элтон этот безмолвный выговор, она не успела, ибо тотчас вслед за тем произошло новое событие: мистер Джон Найтли, выйдя проверить, какова погода, воротился и объявил во всеуслышание, что на дворе валит снег, все кругом занесло и сильно метёт и, обращаясь к мистеру Вудхаусу, заключил:

“This will prove a spirited beginning of your winter engagements, sir.

—Куда как браво открываете вы зимний сезон, сэр!

Something new for your coachman and horses to be making their way through a storm of snow.”

Для кучера и лошадей ваших будет внове прокладывать дорогу сквозь снежный буран.

Poor Mr. Woodhouse was silent from consternation; but every body else had something to say;

Бедный мистер Вудхаус онемел, поражённый ужасом, зато все прочие дружно заговорили — одних это удивило, других не удивило;

every body was either surprized or not surprized, and had some question to ask, or some comfort to offer.

одни задавали вопросы, другие бодрились.

Mrs. Weston and Emma tried earnestly to cheer him and turn his attention from his son-in-law, who was pursuing his triumph rather unfeelingly.

Миссис Уэстон и Эмма изо всех сил старались успокоить мистера Вудхауса и отвлечь его внимание от зятя, который, с торжеством и изрядной бесчувственностью, продолжал:

“I admired your resolution very much, sir,” said he, “in venturing out in such weather, for of course you saw there would be snow very soon.

—Я был в восхищении, сэр, — говорил он, — когда вы отважно пустились в путь по такой погоде, хотя не могли не видеть, что очень скоро пойдёт снег.

Every body must have seen the snow coming on.

Всякому ясно было, что снега не миновать.

I admired your spirit; and I dare say we shall get home very well.

Я восхищен вашею твёрдостью и не вижу причин сомневаться, что мы превосходно доедем до дому.

Another hour or two’s snow can hardly make the road impassable; and we are two carriages; if one is blown over in the bleak part of the common field there will be the other at hand.

Едва ли за час-другой дорогу окончательно завалит снегом, да и на то у нас две кареты — перевернёт ветром одну в открытом поле, так неподалёку будет другая.

I dare say we shall be all safe at Hartfield before midnight.”

Глядишь, к полуночи и доберёмся до Хартфилда в полной сохранности.

Mr. Weston, with triumph of a different sort, was confessing that he had known it to be snowing some time, but had not said a word, lest it should make Mr. Woodhouse uncomfortable, and be an excuse for his hurrying away.

Мистер Уэстон, тоже по-своему торжествуя, признался, что уже некоторое время знает про снегопад, но помалкивал из опасения, как бы мистер Вудхаус не всполошился и не заспешил домой.

As to there being any quantity of snow fallen or likely to fall to impede their return, that was a mere joke;

Но говорить, что такой снег помешает им доехать, можно разве что в шутку — увы, они могут ехать без всяких опасений.

he was afraid they would find no difficulty. He wished the road might be impassable, that he might be able to keep them all at Randalls; and with the utmost good-will was sure that accommodation might be found for every body, calling on his wife to agree with him, that with a little contrivance, every body might be lodged, which she hardly knew how to do, from the consciousness of there being but two spare rooms in the house.

Он пожалел, что дорогу не завалило снегом — уж тогда-то он бы оставил гостей в Рэндалсе, — и изъявил простодушную уверенность, что всем им нашлось бы место, призвав жену подтвердить, что, слегка пораскинув умом, можно было бы всех их прекрасно устроить на ночь, от чего она несколько смешалась, зная, что в доме есть только две свободные комнаты.

“What is to be done, my dear Emma?—

—Что же делать, Эмма, душенька?..

?—what is to be done?”

Что делать?.. —

was Mr. Woodhouse’s first exclamation, and all that he could say for some time.

только и способен был восклицать мистер Вудхаус в первые минуты.

To her he looked for comfort; and her assurances of safety, her representation of the excellence of the horses, and of James, and of their having so many friends about them, revived him a little.

У неё искал он утешения, и, лишь когда она уверила его, что никакой опасности нет, напомнив, что у них отличные лошади, что Джеймс мастер своего дела, а вокруг так много друзей, — лишь тогда он немного ожил.

His eldest daughter’s alarm was equal to his own.

Не меньше его всполошилась и старшая дочь.

The horror of being blocked up at Randalls, while her children were at Hartfield, was full in her imagination;

Воображение рисовало ей страшную картину, как они застрянут в Рэндалсе, отрезанные от Хартфилда и от детей;

and fancying the road to be now just passable for adventurous people, but in a state that admitted no delay, she was eager to have it settled, that her father and Emma should remain at Randalls, while she and her husband set forward instantly through all the possible accumulations of drifted snow that might impede them.

убеждённая, что ехать по такому снегу впору лишь людям отчаянным, но не в силах вынести промедления, она ратовала за то, чтобы отцу и Эмме остаться в Рэндалсе, а ей самой с мужем безотложно отправиться в дорогу, какие бы непроходимые сугробы ни намело за это время.

“You had better order the carriage directly, my love,” said she; “I dare say we shall be able to get along, if we set off directly; and if we do come to any thing very bad, I can get out and walk.

—Велите немедля закладывать, ангел мой, — сказала она, — думаю, ещё есть кой-какая надежда пробраться, если выехать немедленно, — ну, а в крайнем случае, я вылезу и пойду пешком.

I am not at all afraid.

Ничего страшного.

I should not mind walking half the way.

Спокойно пройдусь пешочком, хотя бы и полдороги.

I could change my shoes, you know, the moment I got home; and it is not the sort of thing that gives me cold.”

Дома сразу же сменю обувь, только и всего, я от таких вещей не простужаюсь.

“Indeed!”

—Вот как! —

replied he.

возразил он. —

“Then, my dear Isabella, it is the most extraordinary sort of thing in the world, for in general every thing does give you cold.

Тогда, дорогая моя Изабелла, это не иначе как чудеса, потому что, вообще говоря, вы простужаетесь от всего на свете.

Walk home!—

Идти домой пешком!..

!—you are prettily shod for walking home, I dare say.

Мило вы обуты для такой прогулки, нечего сказать.

It will be bad enough for the horses.”

Тут даже лошадям придётся туго.

Isabella turned to Mrs. Weston for her approbation of the plan.

Изабелла, обратясь к миссис Уэстон, спросила, одобряет ли она её план.

Mrs. Weston could only approve.

Миссис Уэстон ничего не оставалось, как ответить утвердительно.

Isabella then went to Emma; but Emma could not so entirely give up the hope of their being all able to get away;

Тогда Изабелла подошла к Эмме, но Эмма не спешила отказаться от надежды уехать всем вместе;

and they were still discussing the point, when Mr. Knightley, who had left the room immediately after his brother’s first report of the snow, came back again, and told them that he had been out of doors to examine, and could answer for there not being the smallest difficulty in their getting home, whenever they liked it, either now or an hour hence.

они так и не порешили ни на чем, когда вернулся мистер Найтли, который вышел из комнаты, едва только брат его объявил о снегопаде, и сказал, что был на дворе и готов поручиться, что, когда бы им ни вздумалось выехать, сию минуту или через час, они доедут домой без малейшего труда.

He had gone beyond the sweep—some way along the Highbury road—the snow was nowhere above half an inch deep—in many places hardly enough to whiten the ground;

Он выходил за ворота — прошёлся по дороге на Хайбери — снега выпало от силы на полдюйма, кое-где лишь слегка припорошило землю;

a very few flakes were falling at present, but the clouds were parting, and there was every appearance of its being soon over.

сейчас ещё падают редкие снежинки, однако тучи расходятся и по всему видно, что снег скоро кончится.

He had seen the coachmen, and they both agreed with him in there being nothing to apprehend.

Он заглянул и в кучерскую, и оба кучера согласились с ним, что опасаться нечего.

To Isabella, the relief of such tidings was very great, and they were scarcely less acceptable to Emma on her father’s account, who was immediately set as much at ease on the subject as his nervous constitution allowed; but the alarm that had been raised could not be appeased so as to admit of any comfort for him while he continued at Randalls.

Изабелла приняла эту весть с превеликим облегчением, да и Эмма обрадовалась ей не меньше, из-за отца, который мгновенно успокоился, сколько позволяла ему его нервическая организация — то есть, иными словами, не мог после пережитых волнений быть совершенно покоен, покуда оставался в Рэндалсе.

He was satisfied of there being no present danger in returning home, but no assurances could convince him that it was safe to stay; and while the others were variously urging and recommending, Mr. Knightley and Emma settled it in a few brief sentences: thus—

Он утвердился в мысли, что ехать теперь домой безопасно, но никакими силами нельзя было внушить ему ту мысль, что и остаться безопасно тоже, и между тем как другие занимались советами да уговорами, мистер Найтли с Эммою уладили дело, обменявшись короткими фразами:

“Your father will not be easy; why do not you go?”

—У вашего батюшки душа не на месте, отчего вы не едете?

“I am ready, if the others are.”

—Остановка за другими, я готова.

“Shall I ring the bell?”

—Тогда я позвоню?

“Yes, do.”

—Извольте.

And the bell was rung, and the carriages spoken for.

Сказано — сделано: он позвонил и велел подавать кареты.

A few minutes more, and Emma hoped to see one troublesome companion deposited in his own house, to get sober and cool, and the other recover his temper and happiness when this visit of hardship were over.

Пройдут считанные минуты, уповала Эмма, и её беспокойных спутников доставят домой; одного — протрезвиться и остыть, а другого — опомниться и прийти в себя после всех бурь и треволнений этой поездки.

The carriage came: and Mr. Woodhouse, always the first object on such occasions, was carefully attended to his own by Mr. Knightley and Mr. Weston;

Кареты были поданы; хозяин дома и мистер Найтли бережно проводили к одной из них мистера Вудхауса, который всегда в подобных случаях был предметом первой заботы;

but not all that either could say could prevent some renewal of alarm at the sight of the snow which had actually fallen, and the discovery of a much darker night than he had been prepared for.

но как ни пытались оба они обнадёжить его, все же, при виде снега на земле и тёмных туч на небе, в нем снова ожила тревога.

“He was afraid they should have a very bad drive.

Их ждёт, он боится, тяжёлая дорога.

He was afraid poor Isabella would not like it.

Изабелле, бедняжке, придётся трудно.

And there would be poor Emma in the carriage behind.

И каково-то будет Эмме, бедняжке, ехать позади.

He did not know what they had best do.

Что бы такое придумать, он не знает.

They must keep as much together as they could;” and James was talked to, and given a charge to go very slow and wait for the other carriage.

Им следует по возможности держаться всем вместе — и призван был Джеймс, и получил наставление ехать потихоньку и не отрываться от второй кареты.

Isabella stept in after her father; John Knightley, forgetting that he did not belong to their party, stept in after his wife very naturally;

Вслед за отцом в карету села Изабелла, а вслед за нею, забыв о том, что его место не здесь, очень естественно туда же сел и её муж;

so that Emma found, on being escorted and followed into the second carriage by Mr. Elton, that the door was to be lawfully shut on them, and that they were to have a tête-à-tête drive.

таким образом, когда мистер Элтон подвёл ко второй карете Эмму и сам уселся рядом, то дверцу, как и положено, захлопнули и обнаружилось, что им предстоит ехать tete-a-tete.

It would not have been the awkwardness of a moment, it would have been rather a pleasure, previous to the suspicions of this very day; she could have talked to him of Harriet, and the three-quarters of a mile would have seemed but one.

В обычное время это не смутило бы её ни на минуту, скорей доставило бы удовольствие: его можно было бы вызвать на разговор о Гарриет, и путь в три четверти мили сократился бы втрое.

But now, she would rather it had not happened.

Но теперь, после его подозрительного поведения, она бы предпочла этого избежать.

She believed he had been drinking too much of Mr. Weston’s good wine, and felt sure that he would want to be talking nonsense.

Вероятно, когда мистер Уэстон потчевал мужчин добрым вином, он хлебнул лишнего и настроен был болтать чепуху.

To restrain him as much as might be, by her own manners, she was immediately preparing to speak with exquisite calmness and gravity of the weather and the night; but scarcely had she begun, scarcely had they passed the sweep-gate and joined the other carriage, than she found her subject cut up—her hand seized—her attention demanded, and Mr. Elton actually making violent love to her: availing himself of the precious opportunity, declaring sentiments which must be already well known, hoping—fearing—adoring—ready to die if she refused him; but flattering himself that his ardent attachment and unequalled love and unexampled passion could not fail of having some effect, and in short, very much resolved on being seriously accepted as soon as possible.

Решив по мере сил удерживать его в границах холодною учтивостью, она приготовилась сразу, с тонко рассчитанным спокойствием и важностью, повести речь о погоде, о позднем времени, однако не успела начать, не успели они выехать за ворота и догнать первую карету, как её перебили — схватили за руку, потребовали её внимания, и мистер Элтон очертя голову уже объяснялся ей в любви: как не воспользоваться ему счастливым случаем, как не признаться в чувствах, которые, конечно же, давно не тайна, в надежде — в страхе — с обожанием — с готовностью погибнуть, ежели его отринут, но в то же время осмеливаясь думать, что его пылкая привязанность, его беспримерная любовь и пожирающая страсть не могла не возыметь действия, а короче — с самыми серьезными намерениями и твёрдою решимостью добиться исполнения их как можно скорее.

It really was so.

Да, она не ошиблась.

Without scruple—without apology—without much apparent diffidence, Mr. Elton, the lover of Harriet, was professing himself her lover.

Без всякого стыда, без оправданий, без особых церемоний, мистер Элтон, влюблённый в Гарриет, признавался, что влюблён в неё.

She tried to stop him; but vainly; he would go on, and say it all.

Она порывалась остановить его — напрасно: он говорил без умолку, покуда не выложил все.

Angry as she was, the thought of the moment made her resolve to restrain herself when she did speak.

Как ни сердита она была, но когда наконец заговорила, то мысль, что это минутное помрачение, помогла ей сдержаться.

She felt that half this folly must be drunkenness, and therefore could hope that it might belong only to the passing hour.

Это, видно, хмель ударил ему в голову, а значит, есть надежда, что через час он образумится.

Accordingly, with a mixture of the serious and the playful, which she hoped would best suit his half and half state, she replied,

Соответственно, и отвечала она ему полусерьёзно, полушутя, в манере, наиболее понятной, по её представлениям, полупьяному человеку:

“I am very much astonished, Mr. Elton.

—Вы поражаете меня, мистер Элтон.

This to me !

Говорить такие вещи мне!

you forget yourself—you take me for my friend—any message to Miss Smith I shall be happy to deliver; but no more of this to me , if you please.”

Вы забываетесь — вы меня приняли за мою приятельницу — я с удовольствием передам все это от вашего имени мисс Смит, но меня, сделайте милость, вперёд увольте от признаний.

“Miss Smith!—

Мисс Смит?..

!—message to Miss Smith!—

Передаст мисс Смит?..

!—What could she possibly mean!”—

Как прикажет она это понимать?

!”—And he repeated her words with such assurance of accent, such boastful pretence of amazement, that she could not help replying with quickness,

И он повторил её слова с такою развязной самоуверенностью, таким хвастливым напускным изумлением, что она не могла не вспылить:

“Mr. Elton, this is the most extraordinary conduct!

—Мистер Элтон, ваше поведение ни на что не похоже!

and I can account for it only in one way; you are not yourself, or you could not speak either to me, or of Harriet, in such a manner.

Я могу объяснить его единственно тем, что вы теперь сами не свой, иначе не позволили бы себе говорить со мною, ни говорить о Гарриет в подобном тоне.

Command yourself enough to say no more, and I will endeavour to forget it.”

Будьте добры, возьмите себя в руки, и ни слова более, тогда я постараюсь забыть об этом.

But Mr. Elton had only drunk wine enough to elevate his spirits, not at all to confuse his intellects.

Однако мистер Элтон, оказывается, выпил вина лишь в меру, для поднятия духа, но вовсе не до помутнения рассудка.

He perfectly knew his own meaning; and having warmly protested against her suspicion as most injurious, and slightly touched upon his respect for Miss Smith as her friend,—but acknowledging his wonder that Miss Smith should be mentioned at all,—he resumed the subject of his own passion, and was very urgent for a favourable answer.

Он прекрасно знал, что говорит, и, с горячностью опровергнув её подозрение как в высшей степени для него обидное, а также засвидетельствовав мимоходом своё уважение к мисс Смит как её приятельнице — но, впрочем, отметив, что не понимает, при чем тут вообще мисс Смит, — вновь вернулся к любовной теме, с настойчивостью намекая, что ждёт благоприятного ответа.

As she thought less of his inebriety, she thought more of his inconstancy and presumption; and with fewer struggles for politeness, replied,

Чем сомнительнее становилось для Эммы его опьянение, тем определённее — его непостоянство и наглость и тем менее принуждала она себя к вежливости, отвечая ему:

“It is impossible for me to doubt any longer.

—Мне более невозможно сомневаться.

You have made yourself too clear.

Вы все сказали слишком ясно.

Mr. Elton, my astonishment is much beyond any thing I can express.

Мистер Элтон, у меня нет слов.

After such behaviour, as I have witnessed during the last month, to Miss Smith—such attentions as I have been in the daily habit of observing—to be addressing me in this manner—this is an unsteadiness of character, indeed, which I had not supposed possible!

Вы ошеломили меня. Как! После того поведения, которому я весь этот месяц была свидетельницей, тех знаков внимания к мисс Смит, кои привыкла наблюдать изо дня в день, — обращать ко мне такие речи?.. Какая невообразимая ветреность! Могла ли я предположить!

Believe me, sir, I am far, very far, from gratified in being the object of such professions.”

Поверьте, сударь, мне отнюдь, отнюдь не лестно быть предметом такого рода излияний.

“Good Heaven!”

—Небеса милосердные! —

cried Mr. Elton, “what can be the meaning of this?—

вскричал мистер Элтон. — Да с чего вы взяли?

?—Miss Smith!—

Мисс Смит!..

!—I never thought of Miss Smith in the whole course of my existence—never paid her any attentions, but as your friend: never cared whether she were dead or alive, but as your friend.

Никогда в жизни у меня и мысли не было ни о какой мисс Смит — никогда не оказывал я ей знаков внимания иначе, как другу вашему, никогда не существовала она для меня иначе, как ваш друг.

If she has fancied otherwise, her own wishes have misled her, and I am very sorry—extremely sorry—But, Miss Smith, indeed!—

Ежели она вообразила себе иное, то, стало быть, приняла желаемое за действительное, и я о том весьма сожалею — чрезвычайно, — но помилуйте!

!—Oh!

Мисс Смит, вот новость!..

Miss Woodhouse!

Ах, мисс Вудхаус!

who can think of Miss Smith, when Miss Woodhouse is near!

Кто может думать о мисс Смит, когда рядом мисс Вудхаус!

No, upon my honour, there is no unsteadiness of character.

Нет, клянусь честью, меня нельзя упрекнуть в ветрености.

I have thought only of you.

Я думал только о вас.

I protest against having paid the smallest attention to any one else.

Я утверждаю, что ни на миг другая не была предметом моего внимания.

Every thing that I have said or done, for many weeks past, has been with the sole view of marking my adoration of yourself.

Что бы ни говорил я, что б ни делал в последние недели, все имело единою целью изъяснить вам моё обожание.

You cannot really, seriously, doubt it.

Быть не может, чтобы вы вправду, в самом деле, имели сомнения на этот счёт.

No!—(

Нет! —

!—(in an accent meant to be insinuating)—I am sure you have seen and understood me.”

С нарочитою многозначительностью: — Я уверен, вы все видели и понимали.

It would be impossible to say what Emma felt, on hearing this—which of all her unpleasant sensations was uppermost.

Нельзя сказать, что испытала, услышав это, Эмма, которое из сонма неприятных чувств овладело ею с наибольшей силой.

She was too completely overpowered to be immediately able to reply: and two moments of silence being ample encouragement for Mr. Elton’s sanguine state of mind, he tried to take her hand again, as he joyously exclaimed—

От потрясения она не вдруг нашлась что ответить, и воспламенённый мистер Элтон, тотчас приняв минутное замешательство её за добрый знак, вновь попытался схватить её за руку и радостно воскликнул:

“Charming Miss Woodhouse!

—Очаровательная мисс Вудхаус!

allow me to interpret this interesting silence.

Позвольте мне истолковать ваше красноречивое молчание.

It confesses that you have long understood me.”

Оно означает, что вы давно поняли меня.

“No, sir,” cried Emma, “it confesses no such thing.

—Нет, сударь! — вскричала Эмма. — Оно не означает ничего подобного.

So far from having long understood you, I have been in a most complete error with respect to your views, till this moment.

Я вас не только не поняла, но до последней минуты имела совершенно превратное представление о ваших видах.

As to myself, I am very sorry that you should have been giving way to any feelings—Nothing could be farther from my wishes—your attachment to my friend Harriet—your pursuit of her, (pursuit, it appeared,) gave me great pleasure, and I have been very earnestly wishing you success: but had I supposed that she were not your attraction to Hartfield, I should certainly have thought you judged ill in making your visits so frequent.

О чувствах ваших ко мне скажу одно: очень жаль, что вы дали им волю, — я хотела этого меньше всего. Я с удовольствием наблюдала, как отличаете вы моего друга Гарриет — преследуете её, да, преследуете, именно так это выглядело, — но когда бы хоть на минуту заподозрила, что не она вас привлекает в Хартфилд, то, несомненно, сочла бы, что вы напрасно рассудили за благо столь часто бывать у нас.

Am I to believe that you have never sought to recommend yourself particularly to Miss Smith?—that you have never thought seriously of her?”

Должна ли я понимать, что вы никогда не искали особенного расположения мисс Смит — никогда не думали о ней серьезно?

“Never, madam,” cried he, affronted in his turn: “never, I assure you.

—Никогда, сударыня, — вскричал он, уязвленный теперь в свою очередь, — никогда, смею вас уверить.

I think seriously of Miss Smith!—

Мне думать серьезно о мисс Смит!..

!—Miss Smith is a very good sort of girl; and I should be happy to see her respectably settled.

Мисс Смит очень милая девица, и я душою был бы рад, ежели б она прилично устроила свою судьбу…

I wish her extremely well: and, no doubt, there are men who might not object to—Every body has their level: but as for myself, I am not, I think, quite so much at a loss.

не сомневаюсь, что найдутся мужчины, коих не смутит… ну, словом, каждому своё, но, говоря о себе, могу заметить, что, кажется, пока ещё не впал в подобную крайность.

I need not so totally despair of an equal alliance, as to be addressing myself to Miss Smith!—

Не настолько пока ещё отчаялся найти равную себе, чтобы ухаживать за мисс Смит!

!—No, madam, my visits to Hartfield have been for yourself only;

Нет, сударыня, ради вас одной бывал я в Хартфилде и, встречая поощрение…

and the encouragement I received—”

—Поощрение?..

“Encouragement!—

От меня?..

!—I give you encouragement!—

Сударь, вы заблуждаетесь!

!—Sir, you have been entirely mistaken in supposing it.

Как вы могли это предположить!

I have seen you only as the admirer of my friend.

Я видела в вас поклонника моей приятельницы, и только.

In no other light could you have been more to me than a common acquaintance.

Лишь в этом качестве могли вы значить для меня больше, чем простой знакомый.

I am exceedingly sorry: but it is well that the mistake ends where it does.

Я бесконечно сожалею об этом недоразумении, но хорошо, что оно разъяснилось.

Had the same behaviour continued, Miss Smith might have been led into a misconception of your views; not being aware, probably, any more than myself, of the very great inequality which you are so sensible of.

Если бы вы и далее вели себя так же, то мисс Смит, возможно, пребывая, подобно мне, в неведении, что между вами существует великое и столь очевидное для вас неравенство, чего доброго, ложно истолковала бы ваши намерения.

But, as it is, the disappointment is single, and, I trust, will not be lasting.

Ну, а теперь муки обманутых надежд достались лишь одному из нас и, полагаю, ненадолго.

I have no thoughts of matrimony at present.”

Я же пока не помышляю о замужестве.

He was too angry to say another word;

Он не мог вымолвить ни слова от бешенства;

her manner too decided to invite supplication;

её решительный вид говорил, что мольбы были бы бесполезны;

and in this state of swelling resentment, and mutually deep mortification, they had to continue together a few minutes longer, for the fears of Mr. Woodhouse had confined them to a foot-pace.

и в оскорблённом молчании, одинаково негодуя друг на друга, они ехали вдвоём ещё несколько минут, осужденные, по милости мистера Вудхауса с его страхами, тащиться черепашьим шагом.

If there had not been so much anger, there would have been desperate awkwardness; but their straightforward emotions left no room for the little zigzags of embarrassment.

Оба изнывали бы от неловкости, когда бы их не душил гнев, прямой и откровенный, не оставляющий места для конфузливых обиняков.

Without knowing when the carriage turned into Vicarage Lane, or when it stopped, they found themselves, all at once, at the door of his house;

Они и не заметили, как карета свернула на Пастырскую дорогу, как остановилась;

and he was out before another syllable passed.—

неожиданно для себя они очутились у дверей его дома, и он, без единого звука, выскочил наружу…

.—Emma then felt it indispensable to wish him a good night.

Эмма почла нужным пожелать ему доброй ночи.

The compliment was just returned, coldly and proudly; and, under indescribable irritation of spirits, she was then conveyed to Hartfield.

Он высокомерно, холодно, сквозь зубы, ответил, и она, в неописуемо раздражённом состоянии духа, проследовала в Хартфилд.

There she was welcomed, with the utmost delight, by her father, who had been trembling for the dangers of a solitary drive from Vicarage Lane—turning a corner which he could never bear to think of—and in strange hands—a mere common coachman—no James;

Там её с восторгом встретил отец, который трепетал за неё, рисуя себе опасности одинокой поездки от Пастырской дороги — крутой поворот, о котором подумать жутко, — карета в чужих руках — добро бы, Джеймс — а то посторонний кучер…

and there it seemed as if her return only were wanted to make every thing go well: for Mr. John Knightley, ashamed of his ill-humour, was now all kindness and attention;

Там, казалось, только и не хватало её приезда, чтобы все пошло на лад;

and so particularly solicitous for the comfort of her father, as to seem—if not quite ready to join him in a basin of gruel—perfectly sensible of its being exceedingly wholesome;

мистер Джон Найтли, устыдясь того, что поддался дурному настроению, был сама доброта и предупредительность и так старался ублаготворить тестя, что — хоть, правда, не изъявлял особой готовности выкушать с ним за компанию мисочку овсянки — охотно соглашался признать несравненные её достоинства;

and the day was concluding in peace and comfort to all their little party, except herself.—

день завершался в мире и благополучии для всех в их маленьком кружке, кроме неё…

.—But her mind had never been in such perturbation; and it needed a very strong effort to appear attentive and cheerful till the usual hour of separating allowed her the relief of quiet reflection.

Небывалое смятение царило в душе её, и ей с большим усилием удалось вести себя как ни в чем не бывало и поддерживать разговор, покуда урочный час отхода ко сну не принёс с собою желанную возможность поразмыслить обо всем наедине.

Get short URL

Text alignment