Reading room | Лев Толстой | Анна Каренина | 📋 | 📖 | 🔀 | Russian ⇄ English

II	Chapter 2
В первых числах июня случилось, что няня и экономка Агафья Михайловна понесла в подвал баночку с только что посолёнными ею грибками, поскользнулась, упала и свихнула руку в кисти. Приехал молодой болтливый, только что кончивший курс студент, земский врач. Он осмотрел руку, сказал, что она не вывихнута, наложил компрессы и, оставшись обедать, видимо наслаждался беседой со знаменитым Сергеем Ивановичем Кознышевым и рассказывал ему, чтобы высказать свой просвещённый взгляд на вещи, все уездные сплетни, жалуясь на дурное положение земского дела. Сергей Иванович внимательно слушал, расспрашивал и, возбуждаемый новым слушателем, разговорился и высказал несколько метких и веских замечаний, почтительно оцененных молодым доктором, и пришёл в своё, знакомое брату, оживлённое состояние духа, в которое он обыкновенно приходил после блестящего и оживлённого разговора. После отъезда доктора Сергей Иванович пожелал ехать с удочкой на реку. Он любил удить рыбу и как будто гордился тем, что может любить такое глупое занятие.	Early in June it happened that Agafea Mihalovna, the old nurse and housekeeper, in carrying to the cellar a jar of mushrooms she had just pickled, slipped, fell, and sprained her wrist. The district doctor, a talkative young medical student, who had just finished his studies, came to see her. He examined the wrist, said it was not broken, was delighted at a chance of talking to the celebrated Sergey Ivanovitch Koznishev, and to show his advanced views of things told him all the scandal of the district, complaining of the poor state into which the district council had fallen. Sergey Ivanovitch listened attentively, asked him questions, and, roused by a new listener, he talked fluently, uttered a few keen and weighty observations, respectfully appreciated by the young doctor, and was soon in that eager frame of mind his brother knew so well, which always, with him, followed a brilliant and eager conversation. After the departure of the doctor, he wanted to go with a fishing rod to the river. Sergey Ivanovitch was fond of angling, and was, it seemed, proud of being able to care for such a stupid occupation.
Константин Левин, которому нужно было на пахоту и на луга, вызвался довезти брата в кабриолете.	Konstantin Levin, whose presence was needed in the plough land and meadows, had come to take his brother in the trap.
Было то время года, перевал лета, когда урожай нынешнего года уже определился, когда начинаются заботы о посеве будущего года и подошли покосы, когда рожь вся выколосилась и, серо-зелёная, не налитым, ещё лёгким колосом волнуется по ветру, когда зелёные овсы, с раскиданными по ним кустами жёлтой травы, неровно выкидываются по поздним посевам, когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю, когда убитые в камень скотиной пары с оставленными дорогами, которые не берет соха, вспаханы до половины; когда присохшие вывезенные кучи навоза пахнут по зарям вместе с медовыми травами, и на низах, ожидая косы, стоят сплошным морем бережёные луга с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.	It was that time of the year, the turning-point of summer, when the crops of the present year are a certainty, when one begins to think of the sowing for next year, and the mowing is at hand; when the rye is all in ear, though its ears are still light, not yet full, and it waves in gray-green billows in the wind; when the green oats, with tufts of yellow grass scattered here and there among it, droop irregularly over the late-sown fields; when the early buckwheat is already out and hiding the ground; when the fallow lands, trodden hard as stone by the cattle, are half ploughed over, with paths left untouched by the plough; when from the dry dung-heaps carted onto the fields there comes at sunset a smell of manure mixed with meadow-sweet, and on the low-lying lands the riverside meadows are a thick sea of grass waiting for the mowing, with blackened heaps of the stalks of sorrel among it.
Было то время, когда в сельской работе наступает короткая передышка пред началом ежегодно повторяющейся и ежегодно вызывающей все силы народа уборки. Урожай был прекрасный, и стояли ясные, жаркие летние дни с росистыми короткими ночами.	It was the time when there comes a brief pause in the toil of the fields before the beginning of the labors of harvest—every year recurring, every year straining every nerve of the peasants. The crop was a splendid one, and bright, hot summer days had set in with short, dewy nights.
Братья должны были проехать чрез лес, чтобы подъехать к лугам. Сергей Иванович любовался все время красотою заглохшего от листвы леса, указывая брату то на тёмную с тенистой стороны, пестреющую жёлтыми прилистниками, готовящуюся к цвету старую липу, то на изумрудом блестящие молодые побеги дерев нынешнего года. Константин Левин не любил говорить и слушать про красоты природы. Слова снимали для него красоту с того, что он видел. Он поддакивал брату, но невольно стал думать о другом. Когда они проехали лес, все внимание его поглотилось видом парового поля на бугре, где желтеющего травой, где сбитого и изрезанного клетками, где уваленного кучами, а где и вспаханного. По полю ехали вереницей телеги. Левин сосчитал телеги и остался довольным тем, что вывезётся все, что нужно, и мысли его перешли при виде лугов на вопрос о покосе. Он всегда испытывал что-то особенно забирающее за живое в уборке сена. Подъехав к лугу, Левин остановил лошадь.	The brothers had to drive through the woods to reach the meadows. Sergey Ivanovitch was all the while admiring the beauty of the woods, which were a tangled mass of leaves, pointing out to his brother now an old lime tree on the point of flowering, dark on the shady side, and brightly spotted with yellow stipules, now the young shoots of this year’s saplings brilliant with emerald. Konstantin Levin did not like talking and hearing about the beauty of nature. Words for him took away the beauty of what he saw. He assented to what his brother said, but he could not help beginning to think of other things. When they came out of the woods, all his attention was engrossed by the view of the fallow land on the upland, in parts yellow with grass, in parts trampled and checkered with furrows, in parts dotted with ridges of dung, and in parts even ploughed. A string of carts was moving across it. Levin counted the carts, and was pleased that all that were wanted had been brought, and at the sight of the meadows his thoughts passed to the mowing. He always felt something special moving him to the quick at the hay-making. On reaching the meadow Levin stopped the horse.
Утренняя роса ещё оставалась внизу на густом подседе травы, и Сергей Иванович, чтобы не мочить ноги, попросил довезти себя по лугу в кабриолете до того ракитового куста, у которого брались окуни. Как ни жалко было Константину Левину мять свою траву, он въехал в луг. Высокая трава мягко обвивалась около колёс и ног лошади, оставляя свои семена на мокрых спицах и ступицах.	The morning dew was still lying on the thick undergrowth of the grass, and that he might not get his feet wet, Sergey Ivanovitch asked his brother to drive him in the trap up to the willow tree from which the carp was caught. Sorry as Konstantin Levin was to crush down his mowing grass, he drove him into the meadow. The high grass softly turned about the wheels and the horse’s legs, leaving its seeds clinging to the wet axles and spokes of the wheels.
Брат сел под кустом, разобрав удочки, а Левин отвёл лошадь, привязал и вошёл в не движимое ветром огромное серо-зелёное море луга. Шелковистая с выспевающими семенами трава была по пояс на заливном месте.	His brother seated himself under a bush, arranging his tackle, while Levin led the horse away, fastened him up, and walked into the vast gray-green sea of grass unstirred by the wind. The silky grass with its ripe seeds came almost to his waist in the dampest spots.
Перейдя луг поперёк, Константин Левин вышел на дорогу и встретил старика с опухшим глазом, нёсшего роевню с пчёлами.	Crossing the meadow, Konstantin Levin came out onto the road, and met an old man with a swollen eye, carrying a skep on his shoulder.
–Что? или поймал, Фомич? – спросил он.	“What? taken a stray swarm, Fomitch?” he asked.
–Какой поймал, Константин Митрич! Только бы своих уберечь. Ушёл вот второй раз другак… Спасибо, ребята доскакали. У вас пашут. Отпрягли лошадь, доскакали…	“No, indeed, Konstantin Dmitrich! All we can do to keep our own! This is the second swarm that has flown away.... Luckily the lads caught them. They were ploughing your field. They unyoked the horses and galloped after them.”
–Ну, что скажешь, Фомич, – косить или подождать?	“Well, what do you say, Fomitch—start mowing or wait a bit?”
–Да что ж! По-нашему, до Петрова дня подождать. А вы раньше всегда косите. Что ж, Бог даст травы добрые. Скотине простор будет.	“Eh, well. Our way’s to wait till St. Peter’s Day. But you always mow sooner. Well, to be sure, please God, the hay’s good. There’ll be plenty for the beasts.”
–А погода, как думаешь?	“What do you think about the weather?”
–Дело Божье. Может, и погода будет.	“That’s in God’s hands. Maybe it will be fine.”
Левин подошёл к брату. Ничего не ловилось, но Сергей Иванович не скучал и казался в самом весёлом расположении духа. Левин видел, что, раззадоренный разговором с доктором, он хотел поговорить. Левину же, напротив, хотелось скорее домой, чтобы распорядиться о вызове косцов к завтрему и решить сомнение насчёт покоса, которое сильно занимало его.	Levin went up to his brother. Sergey Ivanovitch had caught nothing, but he was not bored, and seemed in the most cheerful frame of mind. Levin saw that, stimulated by his conversation with the doctor, he wanted to talk. Levin, on the other hand, would have liked to get home as soon as possible to give orders about getting together the mowers for next day, and to set at rest his doubts about the mowing, which greatly absorbed him.
–Что ж, поедем, – сказал он.	“Well, let’s be going,” he said.
–Куда ж торопиться? Посидим. Как ты измок, однако! Хоть не ловится, но хорошо. Всякая охота тем хороша, что имеешь дело с природой. Ну что за прелесть эта стальная вода! – сказал он. – Эти берега луговые всегда напоминают мне загадку, – знаешь? Трава говорит воде, а мы пошатаемся, пошатаемся.	“Why be in such a hurry? Let’s stay a little. But how wet you are! Even though one catches nothing, it’s nice. That’s the best thing about every part of sport, that one has to do with nature. How exquisite this steely water is!” said Sergey Ivanovitch. “These riverside banks always remind me of the riddle—do you know it? ‘ ‘The grass says to the water: we quiver and we quiver.’”
–Я не знаю этой загадки, – уныло отвечал Левин.	“I don’t know the riddle,” answered Levin wearily.