Sign in | English | Terms of Use
DictionaryForumContacts

Reading room | Лев Толстой | Анна Каренина | 📋 | 📖 | 🔀 | Russian ⇄ English
XXIX
Chapter 29
Узкая зала, в которой курили и закусывали, была полна дворянами.
The narrow room, in which they were smoking and taking refreshments, was full of noblemen.
Волнение все увеличивалось, и на всех лицах было заметно беспокойство.
The excitement grew more intense, and every face betrayed some uneasiness.
В особенности сильно волновались коноводы, знающие все подробности и счёт всех шаров.
The excitement was specially keen for the leaders of each party, who knew every detail, and had reckoned up every vote.
Это были распорядители предстоящего сражения.
They were the generals organizing the approaching battle.
Остальные же, как рядовые пред сражением, хотя и готовились к бою, но покамест искали развлечений.
The rest, like the rank and file before an engagement, though they were getting ready for the fight, sought for other distractions in the interval.
Одни закусывали, стоя или присев к столу;
Some were lunching, standing at the bar, or sitting at the table;
другие ходили, куря папиросы, взад и вперёд по длинной комнате и разговаривали с давно не виденными приятелями.
others were walking up and down the long room, smoking cigarettes, and talking with friends whom they had not seen for a long while.
Левину не хотелось есть, он не курил;
Levin did not care to eat, and he was not smoking;
сходиться со своими, то есть с Сергеем Ивановичем, Степаном Аркадьичем, Свияжским и другими, не хотел, потому что с ними вместе в оживлённой беседе стоял Вронский в шталмейстерском мундире.
he did not want to join his own friends, that is Sergey Ivanovitch, Stepan Arkadyevitch, Sviazhsky and the rest, because Vronsky in his equerry’s uniform was standing with them in eager conversation.
Ещё вчера Левин увидал его на выборах и старательно обходил, не желая с ним встретиться.
Levin had seen him already at the meeting on the previous day, and he had studiously avoided him, not caring to greet him.
Он подошёл к окну и сел, оглядывая группы и прислушиваясь к тому, что говорилось вокруг него.
He went to the window and sat down, scanning the groups, and listening to what was being said around him.
Ему было грустно в особенности потому, что все, как он видел, были оживлены, озабочены и заняты, и лишь он один со старым-старым, беззубым старичком во флотском мундире, шамкавшим губами, присевшим около него, был без интереса и без дела.
He felt depressed, especially because everyone else was, as he saw, eager, anxious, and interested, and he alone, with an old, toothless little man with mumbling lips wearing a naval uniform, sitting beside him, had no interest in it and nothing to do.
–Это такая шельма!
“He’s such a blackguard!
Я ему говорил, так нет.
I have told him so, but it makes no difference.
Как же!
Only think of it!
Он в три года не мог собрать, – энергически говорил сутуловатый невысокий помещик с помаженными волосами, лежавшими на вышитом воротнике его мундира, стуча крепко каблуками новых, очевидно для выборов надетых сапог.
He couldn’t collect it in three years!” he heard vigorously uttered by a round-shouldered, short, country gentleman, who had pomaded hair hanging on his embroidered collar, and new boots obviously put on for the occasion, with heels that tapped energetically as he spoke.
И помещик, кинув недовольный взгляд на Левина, круто повернулся.
Casting a displeased glance at Levin, this gentleman sharply turned his back.
–Да, нечистое дело, что и говорить, – проговорил тоненьким голосом маленький помещик.
“Yes, it’s a dirty business, there’s no denying,” a small gentleman assented in a high voice.
Вслед за этими целая толпа помещиков, окружавшая толстого генерала, поспешно приблизилась к Левину.
Next, a whole crowd of country gentlemen, surrounding a stout general, hurriedly came near Levin.
Помещики, очевидно, искали места переговорить так, чтоб их не слышали.
These persons were unmistakably seeking a place where they could talk without being overheard.
–Как он смеет говорить, что я велел украсть у него брюки!
“How dare he say I had his breeches stolen!
Он их пропил, я думаю.
Pawned them for drink, I expect.
Мне плевать на него с его княжеством.
Damn the fellow, prince indeed!
Он не смей говорить, это свинство!
He’d better not say it, the beast!”
–Да ведь позвольте!
“But excuse me!
Они на статье основываются, – говорили в другой группе, – жена должна быть записана дворянкой.
They take their stand on the act,” was being said in another group; “the wife must be registered as noble.”
–А черта мне в статье!
“Oh, damn your acts!
Я говорю по душе.
I speak from my heart.
На то благородные дворяне.
We’re all gentlemen, aren’t we?
Имей доверие.
Above suspicion.”
–Ваше превосходительство, пойдём, fine champagne.💬
“Shall we go on, your excellency, fine champagne? ”
Другая толпа следом ходила за что-то громко кричавшим дворянином: это был один из трёх напоённых.
Another group was following a nobleman, who was shouting something in a loud voice; it was one of the three intoxicated gentlemen.
–Я Марье Семеновне всегда советовал сдать в аренду, потому что она не выгадает, – приятным голосом говорил помещик с седыми усами, в полковничьем мундире старого генерального штаба.
“I always advised Marya Semyonovna to let for a fair rent, for she can never save a profit,” he heard a pleasant voice say. The speaker was a country gentleman with gray whiskers, wearing the regimental uniform of an old general staff-officer.
Это был тот самый помещик, которого Левин встретил у Свияжского. Он тотчас узнал его.
It was the very landowner Levin had met at Sviazhsky’s. He knew him at once.
Помещик тоже пригляделся к Левину, и они поздоровались.
The landowner too stared at Levin, and they exchanged greetings.
–Очень приятно.
“Very glad to see you!
Как же!
To be sure!
Очень хорошо помню.
I remember you very well.
В прошлом году у Николая Ивановича, предводителя.
Last year at our district marshal, Nikolay Ivanovitch’s.”
–Ну, как идёт ваше хозяйство? –
“Well, and how is your land doing?”
спросил Левин.
asked Levin.
–Да все так же, в убыток, – с покорной улыбкой, но с выражением спокойствия и убеждения, что это так и надо, отвечал помещик, останавливаясь подле. –
“Oh, still just the same, always at a loss,” the landowner answered with a resigned smile, but with an expression of serenity and conviction that so it must be.
А вы как же в нашу губернию попали? –
“And how do you come to be in our province?”
спросил он. –
he asked.
Приехали принять участие в нашем coup d’état?💬 –
“Come to take part in our coup d’état? ”
сказал он, твердо, но дурно выговаривая французские слова. –
he said, confidently pronouncing the French words with a bad accent.
Вся Россия съехалась: и камергеры и чуть не министры. –
“All Russia’s here—gentlemen of the bedchamber, and everything short of the ministry.”
Он указал на представительную фигуру Степана Аркадьича в белых панталонах и камергерском мундире, ходившего с генералом.
He pointed to the imposing figure of Stepan Arkadyevitch in white trousers and his court uniform, walking by with a general.
–Я должен вам признаться, что я очень плохо понимаю значение дворянских выборов, – сказал Левин.
“I ought to own that I don’t very well understand the drift of the provincial elections,” said Levin.
Помещик посмотрел на него.
The landowner looked at him.
–Да что ж тут понимать?
“Why, what is there to understand?
Значения нет никакого.
There’s no meaning in it at all.
Упавшее учреждение, продолжающее своё движение только по силе инерции.
It’s a decaying institution that goes on running only by the force of inertia.
Посмотрите, мундиры – и эти говорят вам: это собрание мировых судей, непременных членов и так далее, а не дворян.
Just look, the very uniforms tell you that it’s an assembly of justices of the peace, permanent members of the court, and so on, but not of noblemen.”
–Так зачем вы ездите? –
“Then why do you come?”
спросил Левин.
asked Levin.
–По привычке, одно.
“From habit, nothing else.
Потом связи нужно поддержать.
Then, too, one must keep up connections.
Нравственная обязанность в некотором роде.
It’s a moral obligation of a sort.
А потом, если правду сказать, есть свой интерес.
And then, to tell the truth, there’s one’s own interests.
Зять желает баллотироваться в непременные члены.
My son-in-law wants to stand as a permanent member;
Они люди небогатые, и нужно провести его.
they’re not rich people, and he must be brought forward.
Вот эти господа для чего ездят? –
These gentlemen, now, what do they come for?”
сказал он, указывая на того ядовитого господина, который говорил за губернским столом.
he said, pointing to the malignant gentleman, who was talking at the high table.
–Это новое поколение дворянства.
“That’s the new generation of nobility.”
–Новое-то новое. Но не дворянство. Это землевладельцы, а мы помещики.
“New it may be, but nobility it isn’t. They’re proprietors of a sort, but we’re the landowners.
Они как дворяне налагают сами на себя руки.
As noblemen, they’re cutting their own throats.”
–Да ведь вы говорите, что это отжившее учреждение.
“But you say it’s an institution that’s served its time.”
–Отжившее-то отжившее, а все бы с ним надо обращаться поуважительнее.
“That it may be, but still it ought to be treated a little more respectfully.
Хоть бы Снетков…
Snetkov, now....
Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет росли.
We may be of use, or we may not, but we’re the growth of a thousand years.
Знаете, придётся если вам пред домом разводить садик, планировать, и растёт у вас на этом месте столетнее дерево…
If we’re laying out a garden, planning one before the house, you know, and there you’ve a tree that’s stood for centuries in the very spot....
Оно хотя и корявое и старое, а всё вы для клумбочек цветочных не срубите старика, а так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом.
Old and gnarled it may be, and yet you don’t cut down the old fellow to make room for the flowerbeds, but lay out your beds so as to take advantage of the tree.
Его в год не вырастишь, – сказал он осторожно и тотчас же переменил разговор. –
You won’t grow him again in a year,” he said cautiously, and he immediately changed the conversation.
Ну, а ваше хозяйство как?
“Well, and how is your land doing?”
–Да нехорошо.
“Oh, not very well.
Процентов пять.
I make five per cent.”
–Да, но вы себя не считаете.
“Yes, but you don’t reckon your own work.
Вы тоже что-нибудь да стóите?
Aren’t you worth something too?
Вот я про себя скажу.
I’ll tell you my own case.
Я до тех пор, пока не хозяйничал, получал на службе три тысячи.
Before I took to seeing after the land, I had a salary of three hundred pounds from the service.
Теперь я работаю больше, чем на службе, и, так же как вы, получаю пять процентов, и то дай Бог.
Now I do more work than I did in the service, and like you I get five per cent.
А свои труды задаром.
on the land, and thank God for that. But one’s work is thrown in for nothing.”
–Так зачем же вы это делаете? Если прямой убыток?
“Then why do you do it, if it’s a clear loss?”
–А вот делаешь!
“Oh, well, one does it!
Что прикажете?
What would you have?
Привычка, и знаешь, что так надо.
It’s habit, and one knows it’s how it should be.
Больше вам скажу, – облокачиваясь об окно и разговорившись, продолжал помещик, – сын не имеет никакой охоты к хозяйству.
And what’s more,” the landowner went on, leaning his elbows on the window and chatting on, “my son, I must tell you, has no taste for it.
Очевидно, учёный будет.
There’s no doubt he’ll be a scientific man.
Так что некому будет продолжать.
So there’ll be no one to keep it up.
А все делаешь.
And yet one does it.
Вот нынче сад насадил.
Here this year I’ve planted an orchard.”
–Да, да, – сказал Левин, – это совершенно справедливо.
“Yes, yes,” said Levin, “that’s perfectly true.
Я всегда чувствую, что нет настоящего расчета в моем хозяйстве, а делаешь…
I always feel there’s no real balance of gain in my work on the land, and yet one does it....
Какую-то обязанность чувствуешь к земле.
It’s a sort of duty one feels to the land.”
–Да вот я вам скажу, – продолжал помещик. –
“But I tell you what,” the landowner pursued;
Сосед купец был у меня.
“a neighbor of mine, a merchant, was at my place.
Мы прошлись по хозяйству, по саду.
We walked about the fields and the garden. ‘
«Нет, говорит, Степан Васильич, все у вас в порядке идёт, но садик в забросе».
‘No,’ said he, ‘Stepan Vassilievitch, everything’s well looked after, but your garden’s neglected.’
А он у меня в порядке.
But, as a fact, it’s well kept up. ‘
«На мой разум, я бы эту липу срубил.
‘To my thinking, I’d cut down that lime-tree.
Только в сок надо. Ведь их тысяча лип, из каждой два хороших лубка выйдет.
Here you’ve thousands of limes, and each would make two good bundles of bark.
А нынче лубок в цене, и струбов бы липовеньких нарубил».
And nowadays that bark’s worth something. I’d cut down the lot.’”
–А на эти деньги он бы накупил скота или землицу купил бы за бесценок и мужикам роздал бы внаймы, – с улыбкой докончил Левин, очевидно не раз уже сталкивавшийся с подобными расчетами. –
“And with what he made he’d increase his stock, or buy some land for a trifle, and let it out in lots to the peasants,” Levin added, smiling. He had evidently more than once come across those commercial calculations.
И он составит себе состояние.
“And he’d make his fortune.
А вы и я – только дай Бог нам своё удержать и деткам оставить.
But you and I must thank God if we keep what we’ve got and leave it to our children.”
–Вы женаты, я слышал? –
“You’re married, I’ve heard?”
сказал помещик.
said the landowner.
–Да, – с гордым удовольствием отвечал Левин. –
“Yes,” Levin answered, with proud satisfaction.
Да, это что-то странно, – продолжал он. –
“Yes, it’s rather strange,” he went on.
Так мы без расчета и живём, точно приставлены мы, как весталки древние, блюсти огонь какой-то.
“So we live without making anything, as though we were ancient vestals set to keep in a fire.”
Помещик усмехнулся под белыми усами.
The landowner chuckled under his white mustaches.
–Есть из нас тоже, вот хоть бы наш приятель Николай Иваныч или теперь граф Вронский поселился, те хотят промышленность агрономическую вести;
“There are some among us, too, like our friend Nikolay Ivanovitch, or Count Vronsky, that’s settled here lately, who try to carry on their husbandry as though it were a factory;
но это до сих пор, кроме как капитал убить, ни к чему не ведёт.
but so far it leads to nothing but making away with capital on it.”
–Но для чего же мы не делаем как купцы?
“But why is it we don’t do like the merchants?
На лубок не срубаем сад? –
Why don’t we cut down our parks for timber?”
возвращаясь к поразившей его мысли, сказал Левин.
said Levin, returning to a thought that had struck him.
–Да вот, как вы сказали, огонь блюсти.
“Why, as you said, to keep the fire in.
А то не дворянское дело.
Besides that’s not work for a nobleman.
И дворянское дело наше делается не здесь, на выборах, а там, в своём углу.
And our work as noblemen isn’t done here at the elections, but yonder, each in our corner.
Есть тоже свой сословный инстинкт, что должно или не должно.
There’s a class instinct, too, of what one ought and oughtn’t to do.
Вот мужики тоже, посмотрю на них другой раз: как хороший мужик, так хватает земли нанять сколько может.
There’s the peasants, too, I wonder at them sometimes; any good peasant tries to take all the land he can.
Какая ни будь плохая земля, все пашет.
However bad the land is, he’ll work it.
Тоже без расчета.
Without a return too.
Прямо в убыток.
At a simple loss.”
–Так так и мы, – сказал Левин. –
“Just as we do,” said Levin.
Очень, очень приятно было встретиться, – прибавил он, увидав подходившего к нему Свияжского.
“Very, very glad to have met you,” he added, seeing Sviazhsky approaching him.
–А мы вот встретились в первый раз после как у вас, – сказал помещик, – да и заговорились.
“And here we’ve met for the first time since we met at your place,” said the landowner to Sviazhsky, “and we’ve had a good talk too.”
–Что ж, побранили новые порядки? –
“Well, have you been attacking the new order of things?”
с улыбкой сказал Свияжский.
said Sviazhsky with a smile.
–Не без того.
“That we’re bound to do.”
–Душу отводили.
“You’ve relieved your feelings?”
Когда Неведовский пошёл из залы, толпа окружила его и восторженно следовала за ним, так же как она следовала в первый день за губернатором, открывшим выборы, и так же как она следовала за Снетковым, когда тот был выбран.
When Nevyedovsky went out of the room, the crowd thronged round him and followed him enthusiastically, just as they had followed the governor who had opened the meetings, and just as they had followed Snetkov when he was elected.
   

 

   

Get short URL
Text alignment