Папаша сражается с Ангелом Смерти Ну вот, старик мой довольно скоро поправился и опять принялся за своё. Первым делом он затеял судиться с судьёй Тэтчером, чтобы тот ему деньги отдал, а следом взялся за меня, пытаясь отвадить от школы. |
Пару раз он меня изловил и отколошматил, но я все равно продолжал ходить туда и научился увиливать от него и удирать. |
Раньше-то меня в школу не шибко тянуло, но теперь я решил, что буду ходить в нее исправно – папаше на зло. |
Суд не спешил – походило на то, что до разбирательства дела они там и вовсе никогда не дойдут, так что я время от времени занимал у судьи два-три доллара и отдавал их, чтобы избежать взбучки, папаше. |
Получив деньги, он каждый раз напивался, а напившись, каждый раз куролесил по всему городу и его каждый раз сажали в тюрьму. |
Папашу это устраивало – самая подходящая для него была жизнь. |
Он все время слонялся вокруг дома вдовы Дуглас и, в конце концов, она сказала папаше, что если он это дело не оставит, ему придётся несладко. |
Ну, тут уж он совсем взбеленился. |
Заявил, что покажет всем, кто Геку Финну хозяин. |
И как-то весной выследил меня, изловил и увёз в ялике на три мили вверх по реке, а там пересёк ее и высадился на лесистом иллинойском берегу, в таком месте, где не было никакого жилья, а только одна сложенная из брёвен хижинка стояла в лесу, да в таком густом, что найти ее, не зная, где она, было никак невозможно. |
В ней он меня и держал все время, не давая никакой возможности сбежать. |
Мы жили в старой лачуге, дверь папаша всегда на замок запирал, а ключ прятал на ночь под подушку. |
У него было ружье – спёр где-то, так я понимаю, – и мы охотились, ловили рыбу, тем и жили. |
Время от времени, он уходил на три мили вниз, к переправе, и там обменивал рыбу и дичь на виски, а после приносил его домой, напивался и приятно проводил время, лупцуя меня. |
Вдова, в конце концов, выяснила, куда я заподевался, и прислала одного человека, чтобы тот попробовал меня забрать, но папаша шугнул его, пригрозив ружьём, да я в с скором времени и привык к такой жизни, все в ней было хорошо – кроме побоев. |
Жизнь была неспешная, приятная – лежишь день-деньской да покуриваешь – или рыбку ловишь и никаких тебе учебников. |
Прошло два месяца с лишком, одежда моя вся изодралась, запачкалась, а я перестал даже понимать, что уж мне так нравилось у вдовы – там и умываться надо было, и есть с тарелки, и причёсываться, и ложиться по часам, и вставать по ним же, и с книжкой какой-нибудь ко мне вечно приставали, да ещё старая мисс Ватсон меня все время пилила. |
Возвращаться туда я больше не хотел. |
Ругаться я у вдовы почти разучился, потому как ей это не нравилось, а тут опять начал, – папаша ничего против не имел. |
В общем, с какой стороны ни взгляни, жизнь в лесу была самая что ни на есть приятная. |
Другое дело, что папаша приладился дубасить меня ореховой палкой, и вот это сносить было трудно. |
У меня уже вся спина рубцами покрылась. |
Да он ещё и уходил слишком часто и всякий раз запирал меня в хижине. |
Однажды запер и исчез аж на три дня. |
Ужас как мне было одиноко. |
Я даже решил, что он утонул и теперь мне отсюда не выбраться. |
Ну, перепугался, конечно. |
И сказал себе, что надо придумать какой-то способ бегства. |
Я уже много раз пытался найти лазейку наружу, да все не получалось. |
Окно у нашей хибары было такое, что в него и собака не протиснулась бы. |
По дымоходу я тоже вылезти не мог, он был слишком узким. |
Дверь толстая, сколоченная из крепких дубовых досок. |
Папаша усердно следил за тем, чтобы, уходя, не оставлять в лачуге ни ножа, ни ещё чего-нибудь – я ее, наверное, раз сто всю обшарил, только этим и занимался, потому как больше мне время скоротать было нечем. |
Однако в те три дня я, наконец, кое-что нашёл – старую, ржавую ножовку без ручки, засунутую кем-то между одним из стропил и дощатой крышей. |
Смазал я ее и принялся за работу. |
В глубине лачуги, прямо за столом, висела прибитая к стене старая конская попона, не позволявшая ветру, когда он задувал в щели между брёвнами, гасить свечу. |
Я залез под стол, приподнял попону и начал отпиливать кусок бревна, достаточно толстого, чтобы я мог пролезть в дыру, которую выпилю. |
Работа была, конечно, долгая, однако я почти уж закончил ее, когда услышал в лесу выстрел папашиного ружья. |
Я быстренько устранил все следы моих трудов, опустил попону и спрятал пилу, а тут и он явился. |
Настроение у него было паршивое – как, впрочем, и всегда. |
Он сказал, что побывал в городе и все там идёт из рук вон плохо. |
Его адвокат уверяет, что сможет выиграть дело и отсудить деньги, нужно только, чтобы процесс, наконец, начался, однако существует множество способов отсрочить его, и судья Тэтчер все их знает. |
А ещё он сказал, будто ходят разговоры о другом процессе, насчёт того, чтобы отобрать меня у папаши и отдать под опеку вдовы и, если верить этой болтовне, на сей раз так оно и случится. |
Это меня здорово напугало, потому как я вовсе не хотел возвращаться к вдове, снова влезать в тесный костюмчик и становиться цивилизованным, как они это называют, человеком. |
Ну, тут старик мой начал ругаться и обложил дурными словами вся и всех, кого смог припомнить, а потом обложил, чтобы уж наверняка никого не пропустить, по второму разу, и кончил тем, что охаял всех скопом, в том числе и тех, кого он не знал по имени, и потому, когда добирался до одного из них, говорил просто – как его там – и шел дальше. |
Папаша заявил, что ещё посмотрит, как это вдова заполучит меня. |
Он, дескать, будет держать ухо востро и, если кто попытается заявиться сюда и шутки с ним шутить, так он знает милях в семи-восьми отсюда местечко, в котором спрячет меня, и пусть они тогда ищут хоть до упаду, все равно ни черта не найдут. |
И от этого мне тоже стало не по себе, но всего на минуту: я решил, что дожидаться здесь, пока он это проделает, не стану. |
Старик велел мне сходить к ялику, перенести в лачугу то, что он привёз. |
В ялике лежал мешок с кукурузной мукой, фунтов на пятьдесят, здоровенный кусок копчёной грудинки, патроны, четырёхгалонная бутыль виски, старая книга и две газеты, – это чтоб пыжи делать, – и немного пакли. |
Я выгрузил все это на берег и присел отдохнуть на носу ялика. |
Посидел, подумал, и решил, что, удирая, прихвачу с собой ружье и лески и укроюсь в лесу. |
На одном месте подолгу оставаться не буду, а стану бродить по округу, все больше ночами, кормиться охотой да рыбалкой и забреду так далеко, что ни папаша, ни вдова нипочём меня не отыщут. |
Я так увлёкся этими мыслями, что про время и думать забыл – пока не услышал, как папаша орёт, интересуясь, заснул я или утоп. |
Перетащил я все в лачугу, а тут и стемнело. |
Пока я готовил ужин, папаша пару раз приложился к бутылке и вроде как разогрелся, и снова начал рвать и метать. |
В городе он напился, ночь провёл в канаве, так что смотреть на него было одно удовольствие. |
Ну, вылитый Адам, только что вылепленный из глины. |
Обычно, когда виски ударяло ему в голову, он принимался обличать правительство, то же самое произошло и теперь. |
–Правительство, называется! |
Да вы посмотрите, на что оно похоже, ваше правительство. |
Закон у них, видишь ли, такой есть, чтобы у человека сына отбирать – родного сына, на которого он столь трудов положил, столько сил и денег потратил, чтобы его вырастить. |
Да, а когда он, наконец, воспитал сына, чтобы тот, значит, работать мог, чтоб заботился об отце, дал ему отдохнуть, тут сразу закон этого сына – хвать! |
И это правительство? |
Пустое место, вот что это такое! |
Ихний закон принимает сторону судьи Тэтчера, помогает ему не подпускать меня к моей же собственности. Что он делает ваш закон, а? |
Берет человека, у которого шесть тысяч долларов в банке лежат, если не больше, и засовывает его в развалюху вроде этой, и заставляет носить одежду, в которой и свинья-то постыдилась бы на люди выйти. |
И они называют это правительством! |
Иди, добейся от такого правительство, чтобы оно твои законные права соблюдало. |
Меня иногда так и подмывает уехать из этой страны навсегда, бросить ее на произвол судьбы, и все. |
Да, я им так и сказал, прямо в лицо судье Тэтчеру сказал. |
Меня многие слышали, все подтвердят. |
Говорю: да я за два цента бросил бы вашу поганую страну и больше к ней близко не подошёл бы. |
Так и сказал. |
Вы посмотрите на мою шляпу, говорю, если ее можно назвать шляпой, – сверху вся драная, а поля ниже подбородка свисают, это разве шляпа? Да если б я печную трубу на башку напялил, и то красивее вышло бы. |
Смотрите, смотрите, говорю, вот какую шляпу носит человек, который был бы в этом городе богаче всех, если б ему позволили свои права отстоять. |
–Да уж, отменное у нас правительство, лучше некуда. |
Ну вот сам посуди. |
Был там у них один свободный негр из Огайо – мулат, почти такой же белый, как мы с тобой. |
Рубашку он носил такую белую, каких ты и не видел, и шляпа у него была самая роскошная, во всем городе не нашлось бы человека, который так хорошо одевался, да он ещё и золотые часы на цепочке носил, и трость с серебряным набалдашником, а сам весь седой такой, – ну, первейший набоб во всем штате, чтоб его! |
И что ты думаешь? |
Уверяли, будто он профессор в колледже и на всяких языках говорит, и все не свете знает. |
Но и это не все. |
Мне сказали, что у себя дома он даже голосовать может. |
Я чуть не упал. |
И думаю, куда катится эта страна? |
Как раз день выборов был, я бы и сам пошёл, проголосовал, если бы не выпил малость, так что меня ноги не держали, но уж когда мне сказали, что в этой стране есть штат, в котором какому-то ниггеру голосовать разрешается, я раздумал. |
Сказал, не буду больше голосовать, никогда. |
Прямо так и сказал, меня все слышали, вот пропади она пропадом, эта страна, а я до конца моих дней голосовать больше не буду, и точка. |
А видел бы ты, какой этот негритос спокойный был да наглый, я как-то шел ему навстречу, так он мне и дорогу-то нипочём не уступил бы, кабы я его не отпихнул. |
Ну я и говорю тамошнему народу: почему этого ниггера до сих пор с аукциона не продали, хотел бы я знать? |
И что мне, по-твоему, ответили? |
А его, говорят, нельзя продать, пока он в нашем штате полгода не проживёт, а он сюда только недавно приехал. |
Вот тебе и пример. Все говорят, правительство, правительство, а оно свободного негра продать не может, пока он не проживёт в одном штате полгода. |
Правительство, а? |
оно называет себя правительством, и все считают его правительством, да оно и само думает, что правительство и есть, а ведь сидит, сложа руки, целых шесть месяцев, и не может взять пронырливого, вороватого, растреклятого свободного ниггера в белой рубашке, да и... |
Папаша до того распалился, что уж и не смотрел, куда его ноги несут, ну и напоролся на бочонок с солониной, и полетел вверх тормашками, да ещё и обе голени зашиб, так что остаток своей речи он произносил с большой горячностью, осыпая проклятьями ниггера и правительство, хотя и бочонку тоже доставалось, время от времени. |
Папаша скакал по лачуге сначала на одной ноге, потом на другой, держась сначала за одну, потом за другую голень, а после вдруг как замахнётся левой ногой, да как даст бочонку здоровенного пинка. |
Ну, это он не подумавши сделал, потому что как раз на этой-то ноге у него башмак и порвался и два пальца наружу торчали, и теперь уж папаша взвыл так, что у меня волос дыбом встал, ей-богу, а он повалился на пол и катался в грязи, обхватив руками ступню, а уж слова орал такие – куда там прежним. |
Он после и сам так говорил. |
Дескать, слышал он старика Сауберри Хагана в лучшие его дни, так папаша уверял, что и того ухитрился перещеголять. Но это он, я думаю, малость перехватил. |
После ужина папаша снова взялся за бутыль, сказав, что этого виски ему хватит на две хороших выпивки и одну белую горячку. |
Такое у него было присловье. |
По моим прикидкам, примерно за час он должен был напиться в дымину и тогда я смог бы либо ключ у него стянуть, либо дыру в стене допилить – одно из двух. |
Папаша пил, пил и, наконец, повалился на своё одеяло, однако удача мне так и не улыбнулась. |
Он не то чтобы заснул, а впал в забытье. |
Вздыхал, стонал, дёргался – и так долгое время. |
В конце концов, меня самого сон начал морить, глаза стали слипаться, и я заснул, сам не заметив как, оставив свечу гореть на столе. |
Не знаю, долго ли я проспал, но только разбудил меня жуткий вопль. |
Смотрю: папаша с одичалым видом мечется по хижине и про каких-то змей орёт. |
Вроде как, они по его ногам вверх ползут, а потом он как подпрыгнул, да как завизжал, дескать, одна его в щеку цапнула – хоть я никаких змей на нем и не видел. |
Тут он начал бегать по хижине кругами, подвывая: «Уберите ее! |
Уберите! |
Она мне шею грызёт!». |
Таких безумных глаз я ещё ни у кого не видал. |
Впрочем, скоро он выдохся и повалился, отдуваясь, на пол, а потом вдруг стал кататься по нему, да так быстро, и отшвыривать все, что ему подворачивалось, и бить по воздуху кулаками, и хвататься за него, визжа, что его черти скрутить хотят. |
Ну и опять устал, и полежал немного, постанывая. |
А там и вовсе стих и не издавал больше ни звука. |
Я слышал, как далеко в лесу ухают совы да волки воют, тишина стояла какая-то совсем уж страшная. |
А папаша полежал-полежал в углу, а после сел и начал вслушиваться, склонив голову набок. |
И говорит, да тихо так: |
–Топ-топ-топ, это покойнички; топ-топ-топ, за мной пришли, а только я с ними не пойду. |
Вот они, вот! |
Не трогайте меня, не надо! |
Уберите руки – ой, какие холодные, – уйдите! |
Оставьте несчастного в покое! |
Тут он встал на четвереньки, побегал немного, прося оставить его в покое, потом накрылся с головой одеялом, заполз под старый сосновый стол, все ещё умоляя не трогать его, и вдруг как заплачет. |
Даже сквозь одеяло слышно было. |
Ну, правда, под столом он недолго просидел. Выскочил наружу, вид самый дикий, и тут я ему на глаза попался – ну, он на меня и набросился. |
Гонял, размахивая складным ножом, кругами, называл Ангелом Смерти и орал, что вот он меня сейчас убьёт и больше я за ним приходить не буду. |
Я просил его перестать, кричал, что я Гек, но он только смеялся, да так визгливо, и ревел, и ругался, и все гонялся за мной. |
Один раз я проскочил у него под рукой, но он успел вцепиться сзади в мою куртку, – я уж подумал, что тут-то мне и конец придёт, но все-таки вывернулся из куртки, только тем и спасся. |
Вскоре он опять утомился, плюхнулся на пол спиной к двери и сказал, что отдохнёт минутку, а там уж меня и убьёт. |
Потом сунул под себя нож, объявил, что вот он сейчас малость поспит, сил наберётся, и тогда посмотрим, чья возьмёт. |
Ну и заснул, быстро. |
Я подождал, потом взял старый продавленный стул, залез на него, стараясь, чтоб вышло как можно тише, и снял со стены ружье. |
Сунул в дуло шомпол – проверить, заряжено ли, – положил ружье на бочонок с репой, дулом к папаше, а сам уселся за бочонком и стал ждать, когда папаша зашевелится. |
И как же медленно и тихо тянулось время. |
|