VI |
Алексей Александрович одержал блестящую победу в заседании комиссии семнадцатого августа, но последствия этой победы подрезали его. |
Новая комиссия для исследования во всех отношениях быта инородцев была составлена и отправлена на место с необычайною, возбуждаемою Алексеем Александровичем быстротой и энергией. |
Через три месяца был представлен отчет. |
Быт инородцев был исследован в политическом, административном, экономическом, этнографическом, материальном и религиозном отношениях. |
На все вопросы были прекрасно изложены ответы, и ответы, не подлежавшие сомнению, так как они не были произведением всегда подверженной ошибкам человеческой мысли, но все были произведением служебной деятельности. |
Ответы все были результатами официальных данных, донесений губернаторов и архиереев, основанных на донесениях уездных начальников и благочинных, основанных, с своей стороны, на донесениях волостных правлений и приходских священников; |
и потому все эти ответы были несомненны. |
Все те вопросы о том, например, почему бывают неурожаи, почему жители держатся своих верований и т. п., |
вопросы, которые без удобства служебной машины не разрешаются и не могут быть разрешены веками, получили ясное, несомненное разрешение. |
И решение было в пользу мнения Алексея Александровича. |
Но Стремов, чувствуя себя задетым за живое в последнем заседании, употребил при получении донесений комиссии неожиданную Алексеем Александровичем тактику. |
Стремов, увлёкши за собой некоторых других членов, вдруг перешёл на сторону Алексея Александровича и с жаром не только защищал приведение в действие мер, предлагаемых Карениным, но и предлагал другие крайние в том же духе. |
Меры эти, усиленные ещё против того, что было основною мыслью Алексея Александровича, были приняты, и тогда обнажилась тактика Стремова. |
Меры эти, доведённые до крайности, вдруг оказались так глупы, что в одно и то же время и государственные люди, и общественное мнение, и умные дамы, и газеты – все обрушилось на эти меры, выражая своё негодование и против самих мер, и против их признанного отца, Алексея Александровича. |
Стремов же отстранился, делая вид, что он только слепо следовал плану Каренина и теперь сам удивлен и возмущен тем, что сделано. |
Это подрезало Алексея Александровича. |
Но, несмотря на падающее здоровье, несмотря на семейные горести, Алексей Александрович не сдавался. |
В комиссии произошёл раскол. |
Одни члены со Стремовым во главе оправдывали свою ошибку тем, что они поверили ревизионной, руководимой Алексеем Александровичем комиссии, представившей донесение, и говорили, что донесение этой комиссии есть вздор и только исписанная бумага. |
Алексей Александрович с партией людей, видевших опасность такого революционного отношения к бумагам, продолжал поддерживать данные, выработанные ревизионною комиссией. |
Вследствие этого в высших сферах и даже в обществе все спуталось, и, несмотря на то, что всех это крайне интересовало, никто не мог понять, действительно ли бедствуют и погибают инородцы, или процветают. |
Положение Алексея Александровича вследствие этого и отчасти вследствие павшего на него презрения за неверность его жены стало весьма шатко. |
И в этом положении Алексей Александрович принял важное решение. |
Он, к удивлению комиссии, объявил, что он будет просить разрешения самому ехать на место для исследования дела. |
И, испросив разрешение, Алексей Александрович отправился в дальние губернии. |
Отъезд Алексея Александровича наделал много шума, тем более что он при самом отъезде официально возвратил при бумаге прогонные деньги, выданные ему, на двенадцать лошадей для проезда до места назначения. |
–Я нахожу, что это очень благородно, – говорила про это Бетси с княгиней Мягкою. – |
Зачем выдавать на почтовых лошадей, когда все знают, что везде теперь железные дороги? |
Но княгиня Мягкая была несогласна, и мнение княгини Тверской даже раздражило её. |
–Вам хорошо говорить, – сказала она, – когда у вас миллионы я не знаю какие, а я очень люблю, когда муж ездит ревизовать летом. |
Ему очень здорово и приятно проехаться, а у меня уж так заведено, что на эти деньги у меня экипаж и извозчик содержатся. |
Проездом в дальние губернии Алексей Александрович остановился на три дня в Москве. |
На другой день своего приезда он поехал с визитом к генерал-губернатору. |
На перекрёстке у Газетного переулка, где всегда толпятся экипажи и извозчики, Алексей Александрович вдруг услыхал своё имя, выкрикиваемое таким громким и весёлым голосом, что он не мог не оглянуться. |
На углу тротуара, в коротком модном пальто, с короткою модною шляпою набекрень, сияя улыбкой белых зуб между красными губами, весёлый, молодой, сияющий, стоял Степан Аркадьич, решительно и настоятельно кричавший и требовавший остановки. |
Он держался одною рукой за окно остановившейся на углу кареты, из окна которой высовывались женская голова в бархатной шляпе и две детские головки, и улыбался и манил рукой зятя. |
Дама улыбалась доброю улыбкой и тоже махала рукой Алексею Александровичу. |
Это была Долли с детьми. |
Алексей Александрович никого не хотел видеть в Москве, а менее всего брата своей жены. |
Он приподнял шляпу и хотел проехать, но Степан Аркадьич велел его кучеру остановиться и подбежал к нему чрез снег. |
–Ну как не грех не прислать сказать! |
давно ли? |
А я вчера был у Дюссо и вижу на доске «Каренин», а мне и в голову не пришло, что это ты! – говорил Степан Аркадьич, всовываясь с головой в окно кареты. – А то я бы зашёл. |
Как я рад тебя видеть! – |
говорил он, похлопывая ногу об ногу, чтобы отряхнуть с них снег. – |
Как не грех не дать знать! – |
повторил он. |
–Мне некогда было, я очень занят, – сухо ответил Алексей Александрович. |
–Пойдём же к жене, она так хочет тебя видеть. |
Алексей Александрович развернул плед, под которым были закутаны его зябкие ноги, и, вылезши из кареты, пробрался чрез снег к Дарье Александровне. |
–Что же это, Алексей Александрович, за что вы нас так обходите? – |
сказала Долли, грустно улыбаясь. |
–Я очень занят был. |
Очень рад вас видеть, – сказал он тоном, который ясно говорил, что он огорчен этим. – |
Как ваше здоровье? |
–Ну, что моя милая Анна? |
Алексей Александрович промычал что-то и хотел уйти. |
Но Степан Аркадьич остановил его. |
–А вот что мы сделаем завтра. |
Долли, зови его обедать! |
Позовём Кознышева и Песцова, чтоб его угостить московскою интеллигенцией. |
–Так, пожалуйста, приезжайте, – сказала Долли, – мы вас будем ждать в пять, шесть часов, если хотите. |
Ну, что моя милая Анна? |
Как давно… |
–Она здорова, – хмурясь, промычал Алексей Александрович. – |
Очень рад! – |
и он направился к своей карете. |
–Будете? – |
прокричала Долли. |
Алексей Александрович проговорил что-то, чего Долли не могла расслышать в шуме двигавшихся экипажей. |
–Я завтра заеду! – |
прокричал ему Степан Аркадьич. |
Алексей Александрович сел в карету и углубился в неё так, чтобы не видать и не быть видимым. |
–Чудак! – |
сказал Степан Аркадьич жене и, взглянув на часы, сделал пред лицом движение рукой, означающее ласку жене и детям, и молодецки пошёл по тротуару. |
–Стива! Стива! – закричала Долли, покраснев. |
Он обернулся. |
–Мне ведь нужно пальто Грише купить и Тане. |
Дай же мне денег! |
–Ничего, ты скажи, что я отдам, – и он скрылся, весело кивнув головой проезжавшему знакомому. |
Непременно приезжай нынче ко мне обедать. |
Брат твой будет, Каренин, мой зять, будет. |
– Разве он здесь? – |
сказал Левин и хотел спросить про Кити. |
Он слышал, что она была в начале зимы в Петербурге у своей сестры, жены дипломата, и не знал, вернулась ли она, или нет, но раздумал расспрашивать. |
«Будет, не будет – все равно». |
– Так приедешь? |
– Ну, разумеется. |
– Так в пять часов и в сюртуке. |
И Степан Аркадьич встал и пошёл вниз к новому начальнику. |
Инстинкт не обманул Степана Аркадьича. |
Новый страшный начальник оказался весьма обходительный человек, и Степан Аркадьич позавтракал с ним и засиделся так, что только в четвёртом часу попал к Алексею Александровичу. |
|